Трон императора - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мазин cтр.№ 31

Ночью к царю пришел Сон. Сон, который следовал за Фаргалом вот уже двадцать с лишним лет. Лики Сна менялись, но одно всегда оставалось неизменным: Фаргал карабкался вверх по скале.

Царь понимал, что спит. Хотя бы потому, что он лез вверх, не зная, что ему нужно там, наверху. Хотя бы потому, что запах жареной козлятины, поднимающийся снизу, отдавал пряностями карнагрийской, а не эгеринской кухни. Хотя бы потому, что его спутники-цирковые, расположившиеся вокруг потрескивающего пламени, словно и не заметили, что мальчик-акробат ни с того ни с сего вдруг встал и полез наверх, вместо того чтобы взять кусок жареного мяса, протянутый ему старшиной Тарто.

Сон был зна?ком. Таким же знаком, как реальное желание бросить все и вскарабкаться по каменной стене, когда-то овладевшее Фаргалом-отроком.

Руки Фаргала легко отыскивали трещины и подтягивали вверх тело там, где не было опоры для пальцев ног. Фаргал лез вверх. Долго, бесконечно долго, а край гребня, казавшегося таким близким, почему-то становился все дальше и дальше. И Фаргалу не показалось странным, когда стена перед ним вдруг стала опрокидываться на него.

Фаргал вцепился в сухие пучки травы, повис, не удивляясь и тому, что тонкие, режущие кожу стебельки выдерживают его вес.

Бездна была внизу, твердь – наверху. Мир перевернулся, и только он, Фаргал, мог вернуть прежнее. Но не знал – как.

Фаргал помнил тот, первый раз.

Тогда он просто разжал руки и полетел вниз. Отроку повезло: он упал не на камни внизу, а на свернутый шатер. До сих пор Фаргал помнил ужасную боль в голове и хруст ломающихся костей. Только спустя три дня, выйдя из забытья, мальчик узнал: хрустели не его кости, а деревянный шест, на котором была подвешена над землей свернутая ткань.

Три дня видений, притягательных и тошнотворных. Три ночи странствий в мирах безумия. Трое суток между жизнью и смертью.

Фаргалу рассказывали, что он даже не бредил: просто лежал неподвижно, глядя вверх широко открытыми, ничего не видящими глазами. Колдун, которого пригласил Тарто, сбежал, не дав никаких объяснений. Только слова Нифру, жены Тарто, и безусловное повиновение старшине, запретившему трогать Фаргала, удержало цирковых от того, чтобы унести полуживое тело подальше от лагеря. Или перенести сам лагерь подальше от Зла, так напугавшего колдуна-лекаря.

Трижды взошла луна, пока душа юного Фаргала странствовала по грани мира живых. К исходу же третьей ночи, когда душа Фаргала истончилась до последнего предела, он впервые увидел Ее.

Свора демонов, слизывающая жизненную силу Фаргала, как псы лижут кровь беззащитной жертвы, растаяла, словно их и не было никогда. Глаза Фаргала ослепли, но он мог чувствовать прикосновение к своей груди. Ожог наслаждения. Неизгладимый след. Тавро, которым пастырь метит агнца. Невидимый знак власти, коим боги помечают избранных.

Весь дрожа, Фаргал силился открыть глаза, но когда непомерным усилием воли он сумел сделать это, то увидел лишь желтую ткань шатра, просвеченную утренним солнцем.

Фаргал вернулся в мир людей.

Лишь через несколько лет вновь встретил он ту, оставившую на его груди невидимую печать.

И с тех пор никогда не забывал о величайшей, чье имя на языке смертных: Таймат.

Сон всегда оставался неизменным. Словно выполняя обряд, царь карабкался вверх, повисал и, разжав руки, падал в бездну, соединяя два мира своим крохотным человеческим телом.

Вот и сейчас Фаргал просто разжал руки и полетел вниз. Сердце его прыгнуло к горлу в ожидании боли… Но боли не было. На сей раз Повелитель снов избавил его: Фаргал проснулся.

Но – не там, где уснул.

Царь лежал на плоской каменной плите посреди невероятных размеров пещеры. Совершенно пустой и освещенной так ярко, словно наверху сияло солнце. Только не было солнца под уходящим на тысячи локтей вверх сводом.

Фаргал попытался встать, но тело его будто прилипло к камню. Все, что удалось: закрыть и открыть глаза. Камень был твердым и теплым. Почему-то в голову Фаргала пришла мысль о жертвоприношении. Но где тот бог, которому он предназначен? И как его могли украсть из тщательно охраняемого дворца? Как чужое колдовство осталось незамеченным его магами?

Руки царя были раскинуты по сторонам. Между ступнями – около двух локтей. Фаргал не мог двигаться, но мог шевелить пальцами. Почему-то это успокоило царя. Нет, не это: он вспомнил Сон. Сон, так внезапно оборвавшийся. Или – это лишь продолжение Сна?

Фаргал прошептал тайное имя и послал вдогонку ушедшим словам мысленный зов.

И Она пришла.

Возникла из воздуха прямо над ним. Будто высеченные из розового мрамора ступни плавали на высоте локтя над коленями лежащего царя.

Сказать, что Таймат – красива, значило оскорбить ее. Она была Богиней! От одного взгляда на ее тень у людей перехватывало дыхание. Один взгляд на нее саму – и никакая женщина больше не покажется желанной.

Богиня!

Она взирала на царя сверху – и все посторонние чувства его растворились, как мед – в горячем вине.

Царь-воин, никогда не знавший близости с земной женщиной, никогда не желавший ни одной земной женщины, знал, почему он – таков. Если смертный удостоен внимания Богини, у него не будет наследников. Разве что сама Богиня пожелает этого. Но Фаргал не мечтал о подобном. Ему довольно было, что Таймат – перед ним.

– Здравствуй!

Глас Ее был под стать облику. Фаргал нежился в звуке, не понимая смысла сказанного. Минута понадобилась ему, чтобы понять: Богиня приветствует его!

– Здравствуй и Ты, Госпожа! – проговорил он, и собственная речь показалась омерзительной, как хрюканье вепря.

– Ты долго ждал Меня, Фаргал? Не слишком долго ждал?

– Целую вечность…– пробормотал Фаргал, передернувшись от кощунственного звука собственного голоса.

Бесконечно долго освещенный нежностью лик Богини склонялся к Ее любимцу. Потом чудесные уста открылись – и песнь Таймат наполнила все вокруг:

– Тебе грозит опасность, царь!

Но не твоя вина!

Твоя Карнагрия, мой царь,

Великая страна!

И древностью своих корней,

Проросших сквозь века,

Твоя Карнагрия, о царь,

Темна и глубока!

И кровью трон ее залит,

Ты знаешь сам, о царь,

Как белизну дворцовых плит

Чернит пожарищ гарь!

Не медли, царь, седлай коня,

Сзывай свои полки!

И для нее, и для Меня —

Вся мощь твоей руки!

И для нее, и для меня

Сзывай полки, о царь!

Твой враг главу свою поднял!