Человек для себя - читать онлайн книгу. Автор: Эрих Фромм cтр.№ 42

Ключом к взглядам Спенсера на принцип удовольствия/страдания является концепция эволюции. Он утверждал, что удовольствие и боль выполняют биологическую функцию, побуждая человека действовать в соответствии с тем, что благодетельно и для него лично, и для человечества; таким образом, они являются необходимыми факторами эволюционного процесса. «Страдания необходимым образом соотносительны вредным для организма действиям; а удовольствия столь же необходимо соотносительны действиям, ведущим к его благополучию» [116] . «Каждая особь и каждый вид изо дня в день остаются живыми только вследствие преследования приятного и избегания неприятного» [117] . Удовольствие, хотя и является субъективным переживанием, не может оцениваться только в терминах субъективного элемента; оно имеет и объективный аспект, а именно физическое и психическое благополучие человека.

Спенсер признает, что в нашей современной культуре встречаются многочисленные примеры «извращенного» удовольствия или боли; этот феномен он объясняет противоречиями и несовершенством общества. Он утверждает: «Мы часто должны пренебрегать ближайшими и специальными удовольствиями и страданиями ради удовольствий и страданий более отдаленного и общего свойства, а также признав вполне, что в нынешнем человечестве, при современном складе его натуры, руководство ближайшими удовольствиями и страданиями оказывается неудовлетворительным в очень обширной области случаев» [118] . По мнению Спенсера, те, кто считает страдание благодетельным или удовольствие – пагубным, виновны в искажении, представляющем исключение правилом.

Спенсер проводил параллель между своей теорией биологической функции и социологической теорией. Он полагал, что «переформировка человеческой природы, в видах приспособления ее к требованиям общественной жизни, должна дойти под конец до того, что все нужные для этой жизни деятельности станут приятными, а все деятельности, находящиеся в разногласии с этими требованиями, – неприятными» [119] . Более того: «Удовольствие, сопровождающее пользование средствами для достижения какой-либо цели, становится со временем само целью» [120] .

Для концепций Платона, Аристотеля, Спинозы и Спенсера общими являются следующие идеи: (1) субъективное ощущение удовольствия само по себе не является достаточным критерием ценности; (2) счастье сопутствует добродетели; (3) объективный критерий для оценки удовольствия может быть найден. Для Платона критерием правильного удовольствия являлся «хороший человек», для Аристотеля – «функция человека», для Спинозы, как и Аристотеля, – реализация природы человека благодаря использованию его сил, для Спенсера – биологическая и социальная эволюция человека.

Рассмотренные теории удовольствия и его роли в этике имели тот недостаток, что в них отсутствовали достаточно проверенные данные, полученные с использованием точных методов изучения и наблюдения. Психоанализ с его детальным исследованием бессознательной мотивации и динамики характера заложил основу для разработки таких точных методов и тем самым позволил нам вывести обсуждение удовольствия как нормы жизни за традиционные границы.

Психоанализ подтверждает взгляд, которого придерживаются противники гедонистической этики: субъективное ощущение удовлетворения само по себе обманчиво и не служит надежным критерием ценности. Психоаналитическое проникновение в природу мазохистских влечений показывает правильность антигедонистической позиции. Все мазохистские желания могут быть описаны как стремление к тому, что вредоносно для целостной личности. В своих более очевидных формах мазохизм стремится к физической боли и к последующему наслаждению этой болью. Будучи извращением, мазохизм связан с сексуальным возбуждением и удовлетворением; желание испытывать боль является осознанным. «Моральный мазохизм» есть стремление к психологическому вреду, унижению, подчинению; обычно такое желание не является осознанным и рационализируется как преданность, любовь, самоотверженность или как подчинение законам природы, судьбе или другим трансцендентным силам. Психоанализ показывает, каким глубоко подавленным и искусно рационализированным может быть мазохистское влечение.

Феномен мазохизма, впрочем, есть лишь особенно яркий пример бессознательных желаний, объективно вредоносных; все неврозы могут рассматриваться как следствие бессознательных устремлений, имеющих тенденцию причинять вред и препятствовать росту индивида. Жажда того, что вредоносно, – самая суть психической болезни. Каждый невроз, таким образом, подтверждает тот факт, что удовольствие может противоречить истинным интересам человека.

Удовольствие, доставляемое удовлетворением невротических устремлений, может быть неосознанным, но является таковым не обязательно. Мазохистское извращение служит примером осознанного получения удовольствия от невротического влечения. Садист, наслаждающийся унижением людей, или скупец, извлекающий удовольствие из пересчета накопленных денег, могут осознавать или нет то удовольствие, которое приносит удовлетворение устремления. Будет ли такое удовольствие осознанным или подавленным, зависит от двух факторов: от величины тех сил в человеке, которые противостоят его иррациональным влечениям, и от степени, в которой нравы общества допускают или ставят вне закона наслаждение подобным удовольствием. Подавление удовольствия может иметь два различных значения; при менее полной и более распространенной форме подавления удовольствие испытывается осознанно, но не в связи с иррациональными влечениями как таковыми, а скорее с их рационализированным выражением. Скупец, например, может считать, что испытывает удовлетворение от благоразумной заботы о своей семье; садист может видеть источник удовольствия в том, что он дает выход своему моральному возмущению. Более радикальный тип подавления связан с отсутствием осознания какого-либо удовольствия. Многие садисты искренне отрицают, что унижение других доставляет им удовольствие. Однако анализ сновидений и свободных ассоциаций такого человека раскрывает наличие неосознанного удовольствия.

Боль и несчастье также могут быть неосознаваемыми, и их подавление может принимать те же формы, что и только что описанные в отношении удовольствия. Человек может чувствовать себя несчастным, потому что не достиг того успеха, какого хотел, или потому, что его здоровье не в порядке, или в силу множества внешних обстоятельств его жизни; главная же причина его несчастья может заключаться в отсутствии продуктивности, в пустоте жизни, в неспособности любить или в разнообразных внутренних дефектах, которые и делают его несчастным. Человек рационализирует свое несчастье и тем самым не обнаруживает связи с его настоящей причиной. Опять же наиболее полная разновидность подавления несчастливости имеет место, когда отсутствует осознание несчастья вообще. В этом случае человек считает, что совершенно счастлив, хотя в действительности он не удовлетворен и несчастен.