Мальчик - отец мужчины - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Кон cтр.№ 54

2) помогает устанавливать интимный телесный и психологический контакт, основанный на взаимопонимании игроков;

3) напоминает ритуализованную игру, требующую специфических знаний;

4) все постоянные игроки знают и соблюдают ее неписаные правила;

5) знание этих неписаных правил отделяет игроков от посторонних, создавая между игроками групповую солидарность.

На 119 силовых эпизодов зафиксирована только одна незначительная травма (мальчик оступился и подвернул колено, ничьей вины в этом не было).

При всей его грубости, силовой контакт не только соревнование, но и объяснение в дружбе, которая молчаливо считается условием участия в игре. В ситуации «куча-мала» невозможно разобрать, кто сверху, кто снизу, часто кому-то бывает больно, но это никого не обижает: «Мы же друзья». Мальчики буквально виснут друг на друге, правила игры позволяют им трогать друг друга так, как это не разрешено или не принято в обычных условиях. Телесная интимность, как и грубоватое подшучивание – одна из привилегий дружбы. Мальчик обычно сам проявляет заботу, не больно ли товарищу, не пострадал ли тот при падении или от неловкого движения, причем взаимное прощение гарантировано. Из последующей беседы видно, что мальчики понимают, что их телесные контакты похожи на объятия, хотя сами они этого слова не употребляют. Тем не менее, тут есть свои ограничения. Неподобающий телесный контакт, например умышленный захват гениталий, способен спровоцировать драку. Характерно, что от игры получают удовольствие все мальчики, независимо от выполняемой игровой роли, а посторонних к игре не допускают.

С возрастом, особенно с началом полового созревания, когда любой телесный контакт приобретает сексуально-эротические тона, семантика силовой возни меняется, появляются дополнительные запреты. Прикосновения к гениталиям табуируются в мальчишеской возне не столько потому, что они болезненны, – болевые приемы мальчики применяют друг к другу постоянно, – сколько потому, что они вызывает сексуальное возбуждение, а вместе с ним подозрение в гомосексуальности. Тем не менее, а может быть именно поэтому, эти запреты часто нарушаются, придавая игре дополнительную прелесть.

Женщины, не прошедшие школы мальчишества, таких игр не понимают и не одобряют. Опрошенные социологами свыше 200 воспитательниц детских садов и учительниц начальных классов сказали, что считают подобные игры опасными и агрессивными и стараются их предотвращать, запрещать или останавливать. А для мальчиков это необходимая школа эмоционального общения.

Маленькие мальчики почти так же нежны и ласковы, как девочки, но после трех лет проявление подобных чувств им категорически запрещено. Нежность к сверстникам загоняется в подполье, силовая возня – единственный законный способ ее проявить, не рискуя показаться женственным. Условная агрессия – «камуфляж выражений интимности и заботы». Одиозное «квир» в названии игры обозначает не столько гомосексуала, как во взрослом языке, сколько неженку, плаксу. Для мальчика такое поведение недопустимо. Если две семилетние девочки, расставаясь, обнимутся и поцелуются, все сочтут это нормальным, а семилетним мальчикам сразу же скажут, что так делать нельзя, нужно ограничиться рукопожатием. Зная, что ласково прикасаться друг к другу им нельзя, мальчики проявляют свою нежность в форме толчков.

Те же правила действуют в языке, порождая особый мужской юмор, когда с друзьями и о друзьях говорят преимущественно в грубоватой, «сниженной» форме. «Отношения подшучивания», которые уже много лет изучают этнографы, едва ли не универсальная форма социальной и психологической интимности между мужчинами (Артемова, 2006).

Запрещать мальчикам силовую возню не только нелепо – они не послушаются, – но и вредно. Не исключено, что с ее помощью можно даже улучшить коммуникативные свойства наиболее агрессивных мальчиков. Важно лишь следить за тем, чтобы не было а) причинения физического вреда и б) постоянной виктимизации, когда определенным детям всегда достаются зависимые, подчиненные роли, которые становятся частью их постоянной эго-идентичности и могут способствовать развитию таких сексуальных пристрастий, как «связывание и дисциплина» и «доминантность и подчинение». Однако возможности взрослых в этом отношении ограниченны.

Любители риска и острых ощущений

Любовь к острым ощущениям, новизне и риску, подобно соревновательности и агрессивности, имеет биоэволюционные истоки (Pawlowski, Atwal, Dunbar, 2008). Без потребности в новизне и тяги к освоению необычного человеческий род не мог бы развиться и распространиться по Земле. Охота и война, которыми занимались в первую очередь мужчины, невозможны без авантюризма. Но чрезмерная отчаянность может не способствовать выживанию и сохранению популяции, поэтому любовь к острым ощущениям неодинаково распространена у разных индивидов и в разном возрасте и неоднозначно оценивается культурой. Эти качества, подкрепленные соответствующими гормональными процессами (секреция тестостерона и адреналина), типичны для молодых мужчин, которые гораздо охотнее женщин принимают на себя риски при конфликтных ситуациях, в сексуальном поведении, при вождении автомобиля, несчастных случаях, азартных играх, принятии финансовых решений и т. п. Женщины находят рискованные ситуации более напряженными и стрессовыми, чем мужчины.

Особенно отличаются любовью к острым ощущениям мальчики-подростки.

Рисковые американские подростки: статистический портрет

Американские ученые по заданию правительства обобщили результаты трех крупнейших национальных опросов – YouthRiskBehaviorSurveys (YRBS), NationalSurveyofAdolescentMales (NSAM) и NationalLongitudinalStudyofAdolescentHealth (AddHealth) – по десяти видам рискованного поведения: постоянное употребление алкоголя, регулярные пьянки, постоянное табакокурение, курение марихуаны, употребление других нелегальных наркотиков, драки, ношение оружия, суицидные мысли, суицидные попытки и рискованная сексуальная активность. В центре внимания были три вопроса: 1) изменения в принятии риска старшеклассниками в последние 10 лет; 2) распространенность и структура принятия подростками множественного риска (multiplerisk-taking), то есть участия в нескольких видах рискованных действий, и 3) степень распространенности и структура множественного риска в школьных клубах, дискотеках, спортивных обществах и других подростковых учреждениях. Вот их главные выводы (Lindbergetal., 2000).

1. В общем и целом, принятие риска американскими старшеклассниками в 1990-е годы снизилось. Доля учащихся, не участвовавших ни в одном из десяти видов рискованных действий, выросла, а число принимавших множественные риски заметно понизилось. Однако доля самых рисковых подростков, участвовавших в пяти и больше видах рискованных действий, осталась прежней.

2. Больше всего рисков принимают на себя любители множественного риска. Например, доля постоянных курильщиков составляет всего 12 %, но 85 % из них принимали и другие риски.

3. Почти все подростки, даже подвергающие себя множественному риску, делают и что-то социально-положительное (хорошо учатся, участвуют во внеклассных мероприятиях и т. п.). Но с повышением степени риска в поведении подростка его положительная активность уменьшается.