Тайные смыслы Второй мировой - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Кофанов cтр.№ 100

Такая вот диалектика…

Итоги Сталинградской битвы:

1) Немцы и их союзники потеряли 1 500 000 человек — или 16 % своих вооруженных сил, а также до 3500 танков и штурмовых орудий, 12 000 орудий и минометов, 3000 самолетов. [518] Наши потери были в полтора раза меньше.

2) Операцию «Уран» (окружение) мы начали, имея примерно равные силы с немцами — хоть наступающие, как я многократно писал, должны втрое превышать обороняющихся. Вот соотношение сил перед «Ураном»: [519]

* По другим источникам, наши силы были несколько больше — но не принципиально.

Так что победа была большим оперативным успехом, мы воевали не числом, а уменьем.

3) После Сталинградской катастрофы немцам пришлось удирать с Кавказа, чтоб и там в котел не попасть.

4) Турция передумала нападать на нас — хоть уже вывела на нашу границу 17 дивизий.

5) Из войны фактически вышли Румыния, Италия и Венгрия. Все антифашисты мира поверили в успех и активизировались.

Но до Победы было еще очень далеко…

Летом 1943-го линия фронта вернулась к состоянию годичной давности. Южный прорыв немцев мы ликвидировали, вышли почти на ту же линию, только вместо Барвенковского выступа образовался выступ Курский. На нем предстояли важные события…

Севернее мы сгладили очертания «трехлепесткового цветка» меж Старой Руссой и Смоленском; причем из Ржева немцы ушли сами в марте 1943-го. Да, сами! 14 месяцев мы не могли их оттуда выбить, но Сталинград понудил задуматься: не окружим ли мы и ржевскую группировку? Враг предпочел убраться от греха подальше.

То же случилось с демянской группировкой, засевшей в основании «лепестка». Мы попытались ее окружить, и немцы сами отошли.

Но вот Крым теперь был полностью оккупирован…

На следующей карте сплошной линией показан фронт начала лета 1942 года, а пунктиром — начала лета 1943-го (см. с. 451).

В освобождении Ржевско-Вяземского выступа участвовал мой дед, Степан Пушкарев, — тогда он впервые попал на передовую. Ржев-то враги оставили, но за выступ пришлось повоевать. Слово деду:

«Первое соприкосновение с противником произошло на старой смоленской дороге. Мы сменили стрелковые части, плохо приспособленные к обороне (они имели лишь автоматы, винтовки и ручные пулеметы). Наша задача — ни шагу назад. Нам достались траншеи полного профиля (в трехстах метрах от вражеских окопов), землянки для жилья, ограждение из колючей проволоки.

Моя рота имела 16 пулеметов, 7 противотанковых ружей, 4 миномета, 2 противотанковые пушки, 110 человек личного состава. В батальоне кроме четырех таких рот были еще 4 батареи по 4 пушки 76 мм. Для наступательных боев батальон непригоден, т. к. не имел активных штыков.

Засветло мы со взводными успели изучить траншеи и определить, где кому занять оборону, в темноте расставили оружие. Это не так просто: чтоб поднять разобранный пулемет, нужны трое, четвертый несет 2 ленты. В стрелковую ячейку „максим“ не поставишь, пришлось оборудовать позиции: каждый пулемет должен иметь минимум три окопа плюс запасные. Противник стрелял по нам, мы почти не отвечали.

На следующий день увидели вражескую оборону, стали изучать, организовывать огневую связь между своими пулеметами. Понемногу начали стрелять сами. Бойцы молодые, тренировались в стрельбе мало — и вот дорвались… Противник начал пристрелку наших огневых точек, мои артиллеристы и минометчики пристреливали позиции немцев — обычная фронтовая работа. Учились поражать цели ночью. Личный состав быстро освоился, уныния и трусости не наблюдалось.

В марте 43-го Западный фронт перешел в наступление. Наши неприспособленные для атаки части сделали самое трудное: захватили окопы противника, то есть прорвали его оборону; в проходы вошли полевые войска и начали преследование врага. Отходя, те уничтожали всё: мосты, железную дорогу, сжигали деревни. Станция Вязьма, например, была взорвана до последнего рельса… И мы потащились на запад по весенней распутице, без фуража и продовольствия: нам просто не могли его подвезти. Бывало, с самолетов сбрасывали мешки сухарей.

Еле дошли до верховьев Днепра на старой смоленской дороге».

То есть на моей карте — до пунктира, разделяющего Вязьму и Смоленск…

Одновременно со Сталинградом немцы влезли на Кавказ. И горцы массово переметнулись на их сторону… Больше половины чеченцев, ингушей и других местных народов! И не просто прислуживали — а убивали партизан, воевали на стороне врага.

Вот часть докладной записки «О положении в районах Чечено-Ингушской АССР»:

«В республике 38 сект, насчитывающих свыше 20 тысяч человек. Они ведут активную антисоветскую работу, укрывают бандитов, немецких парашютистов.

Отношение чеченцев и ингушей к советской власти наглядно выразилось в уклонении от призыва в ряды Красной Армии. При первой мобилизации в августе 1941 г. из 8000 человек, подлежащих призыву, дезертировали 719. В марте 1942 г. из 14 576 человек 13 560 уклонились от службы, перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам.

Антисоветские авторитеты по указаниям немецкой разведки организовали в октябре 1942 года вооруженное выступление в Шатоевском, Чеберлоевском, Итум-Калинском, Веденском и Галанчожском районах.

Группа чеченцев под руководством Алаутдина Хамчиева и Абдурахмана Бельтоева укрыла парашютный десант офицера германской разведслужбы Ланге и переправила его через линию фронта. Преступники были награждены рыцарскими орденами и переброшены в ЧИ АССР для организации вооруженного выступления» [520].

Так было не только на Кавказе. В Крыму оккупационный режим держался на крымских татарах.

И что с ними делать?

Можно поступить культурно, по-европейски: всех убить. Как англичане индейцев. Но мы-то — варвары…

И в начале 1944 года, укрепив фронт, эти народы депортировали в Казахстан, Киргизию и другие республики Союза. Чеченцев и ингушей выселили около семисот тысяч. [521] Мера жесткая, но необходимая — ведь они оставались в неглубоком тылу наших войск и продолжали вредить.

— Их везли бесчеловечно, как скот, в товарных вагонах!

Было такое. Но позвольте: а как ездила вся Красная Армия? В точности так же! Но, в отличие от солдат, выселяемым разрешили взять личные вещи, одежду, бытовой инвентарь, посуду и еду — до 500 килограммов на семью. [522]