Мифогенная любовь каст - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Ануфриев, Павел Пепперштейн cтр.№ 177

Он один вернулся в яркие залы. Мюриэль осталась стоять на краю чаши.

В залах, где только что шла игра, теперь было пусто. Все убежали куда-то, в другую часть дворца. По комнатам летали спиралеобразные ленты. Кресло, в котором недавно с таким трудом перемещалась Мюриэль, лежало навзничь, вытаращившись в потолок всеми своими маленькими львиными головками и огромными львиными лапами. Другое кресло, такое же, выглядывало из-за парчовой шторы.

«Вальтер» встретил Юргена радостно.

– Хорошо поработали, Юрген! А я, знаете ли, подыскал уже новое приключение для вас. Опасное приключение, должен сразу же предупредить. Но я знаю вас, вы романтик. Вы жить не можете без различных авантюр. Вольно же вам было говорить мне, что вы любите горы. За слова, особенно за такие невинные, прекраснодушные, иногда приходится отвечать. Вы любопытствовали, наверное, зачем я прислал вам в Швейцарию специального инструктора по альпинизму? Сейчас готовится экспедиция на Кавказ. Секретная, до поры до времени, затея. Группа альпинистов в составе небольшого отряда горноегерьских войск должна быть десантирована в тыл русским в районе Эльбруса. Задачи группы не боевые, не разведывательные и не диверсионные. Речь идет об акции символического, в высоком смысле, порядка. Альпинисты должны совершить восхождение на Эльбрус и установить на этой вершине Кавказа знамя Германии. Мне не нужно объяснять вам все морально-психологическое значение этой акции. Руководство согласилось с моим мнением, что среди альпинистов должен быть представитель нашего ведомства. Это – вопрос престижа. Вам предлагается отправиться на Кавказ с альпинистами. Это не приказ. Это предложение. Решение за вами. Дело, повторяю, опасное. Действовать придется в тылу у неприятеля. В горах, из-за военных действий, участились обвалы и снежные лавины.

– Я польщен этим почетным предложением. Хотя я и не настоящий альпинист, но постараюсь с честью выдержать это интересное испытание, – сказал Кранах.

– Не сомневался, что услышу такой ответ, – кивнул «Вальтер».

Кранах внезапно понял, что от него одного зависит, вернется ли он живым из этой экспедиции на Кавказ. И он также понял, что это решается сейчас.

– Я хотел бы поделиться с вами одной мыслью… – сказал Юрген слегка изменившимся голосом (в голосе появилось что-то детское, как будто заговорил глубокомысленный мальчуган), – помогите мне понять, есть ли в этой задумке нечто ценное, или же это – греза, wishful thinking, как говорят англичане. Речь также идет об акции символического порядка, которая должна иметь психологические последствия. Но задача, в данном случае, не в подъеме нашего духа, а в подтачивании психологического потенциала противника. Главной святыней Советского Союза – если речь идет о неодушевленных предметах – считается мумия Ленина. В мирное время многие жители СССР соглашались провести долгие часы в очереди, чтобы иметь возможность в течение секунд созерцать эту мумию. Они верят, что это дважды мертвое тело является для них источником жизненных сил – подобно нетленным мощам православных святых. Дважды мертвое тело, потому что мумия мертва дважды. В ней умерщвлена даже жизнь смерти, жизнь распада. В ней все остановлено. Но сама она, как ни странно, способна перемещаться в пространстве. Сейчас, вследствие побед вермахта на Восточном фронте, мумия эвакуирована в глубины Сибири. Выкрасть ее пока что не представляется возможным. Однако мы могли бы подделать ее. Дело не очень сложное. Стоило бы, я полагаю, распространить среди русских слух, что мумия нами выкрадена. Дезинформацию можно бы подтвердить кино– и фотодокументами. Затем мы могли бы расчленить поддельную мумию – как некогда расчленили тело Осириса. Возможны многоразличнейшие издевательские и деморализующие манипуляции с «номами». Так древние египтяне называли части расчлененного тела Осириса. Не буду сейчас вдаваться в детали. Эта идея – всего лишь пробный набросок. Черновик. Дело привлекает простотой исполнения. Но… Не пустые ли мечтания?

Шеф с задумчивым видом сомкнул кончики пальцев, образовав из рук подобие домика с недостроенной крышей.

– Что ж, интересная мысль. Она неожиданна, – произнес он после небольшой паузы. – Я подумаю об этом. В нашем деле, как ни в каком другом, самые странные фантазии могут обернуться небесполезной реальностью.

«Перещелкнулся», – подумал фон Кранах, выходя из кабинета.

* * *

Сильный дождь, насморк, снегопад.

Сирень сильно пахнет.

Он сильно пьет.

Крепкое вино.

Он крепко спит. Он спит как убитый.

Глубокий сон.

Обильный урожай, ужин.

Большие долги, расходы.

Большое движение.

Густое тесто, густой туман.

Густая листва, борода.

Толстый слой пыли.

Жирная, тучная почва.

Жирный шрифт.

Тяжеловесный юмор.

Бурное море, мрачное, хмурое небо.

Крупные черты лица.

Ночь. Лагерь № 9. Плато Белый Стол.

Дорогая Мюриэль!

Я обещал тебе, что напишу с войны письмо, и вот я пишу его, но я не отправлю его тебе. Здесь, где я нахожусь, нет почт. Недавно я занимался вопросами усовершенствования почтового сообщения в армии, но делал это так небрежно, что, видимо, Боги Почты разгневались на меня. Прости же меня за это.

Если это письмо все же доберется до тебя, это будет означать, что я умер или же затерялся в глухомани. Если так, то прости меня за это.

Я пишу по-французски. Здесь столь холодно и ветрено: я не смог припомнить ни одного итальянского слова, кроме тех, которые ты запретила мне произносить и тем более выводить на бумаге. Прости.

Видишь ли, почерк мой сделался коряв, пальцы огрубели от веревок, и руки одеты в уродливые беспалые перчатки. Прости меня за это.

Мне теперь кажется, что я был недостаточно настойчив тогда, в мандариновом домике. Прости меня за это. Если моя счастливая звезда (которая, как тебе известно, светит мне в созвездии Плеяд – ты любила называть это созвездие «мочегонными муравьями») приведет меня снова к тебе, то я хотел бы быть совершенно решительным. Заранее прошу простить меня за это.

Мюриэль! Здесь я часто, слишком часто, мысленно произношу твое имя. А ведь я люблю вовсе не имя твое, а тебя. Но прости меня, конечно же, за это.

Я принес тебе семь извинений. Здесь очень красиво. Голова кружится от этой мрачной красоты. Будь здорова. Будь моей.

Юрген

Высадка прошла благополучно. Они были десантированы на край плато, называемого Большой Стол: группа в количестве приблизительно шестидесяти человек. Сразу же началось восхождение. Вскоре они достигли следующего плато – Белый Стол. Здесь разбили базовый лагерь. На третьем по счету плато (оно называлось Малый Стол) они разделились на две группы. Группа А, более многочисленная, под командованием молодого Георга Удо, продолжила восхождение по изрезанной, «измятой» (как выразился Вилли Кнабен) стороне Эльбруса. Группа Б, под командованием знаменитого Кнута Креспина, состоявшая всего из семи человек, ушла вперед, чтобы взойти по опасной, «срезанной» стороне – по той стороне, где Эльбрус словно бы несколько раз нетерпеливо ударили гигантским топором. Фон Кранах остался в составе группы А. Стоя вместе с другими на краю Малого Стола, он наблюдал, как уходят семь человек Креспина – крошечная цепочка в белых маскхалатах. Они быстро растаяли.