Путь наименьшего сопротивления - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Фритц cтр.№ 17

Из этого опыта ученики выносят два открытия: во-первых, они могут претворить в жизнь то, что захотят, а во-вторых, их желания – не пустяк. Даже если они задаются не самыми высокими целями – что с того? То, чего они добились, значимо для них самих: они полюбили свой замысел и попытались его воплотить. Опыт созидания изменил жизнь этих школьников. И пусть каждый результат был мал в мировом масштабе, важнее говорить о силе созидательного процесса. Ребятам больше не придется идти на компромисс за неимением выбора. В сущности, они научились проявлять бескорыстную заботу о мире: творить по зову сердца.

Не так уж давно автомобили, телефоны, телевизоры, солнечные батареи и космические корабли были попросту невообразимы. Было время, когда рока, атональной и даже классической музыки не существовало, и никто и помыслить о них не мог. Двести лет назад еще не было таких наук и дисциплин, как социология, антропология, биохимия, палеонтология и ядерная физика. Теперь они есть. За последние десять лет технический прогресс изменил мир так, как мы и представить себе не могли 20 лет назад.

Когда композитор пишет музыку, он начинает с чистого нотного стана, а художник – с чистого холста. Иногда нам сложно поверить, что можно создать нечто новое. Я часто слышу, как люди говорят: «Все, что мы делаем, уже сделали раньше». Тогда я спрашиваю: «А Большую фугу си-бемоль мажор тоже кто-то сочинил раньше, до Бетховена?» Уж точно тот струнный квартет, для которого Бетховен ее написал, прежде не играл подобного. Более того: музыканты заявили, что играть это невозможно и что это не музыка, а «сплошной диссонанс и разнобой». Тогда Бетховен забрал у них ноты и вместо фуги выдал им нечто более умеренное.

Когда музыканты увидели запись Большой фуги, они решили, что старик Бетховен выжил из ума. Сам Бетховен был другого мнения. «Я сочинил эту музыку для будущего», – говорил он. Сегодня Большая фуга входит в репертуар большинства струнных квартетов. История науки и искусства изобилует примерами новизны: произведениями и идеями, которых не существовало, пока их не создали. И все же многие склонны считать, что в мире нет и быть не может ничего нового. Писатель Д. Г. Лоуренс [8] тоже считал так до 40 лет, пока не понял, как сильно ошибался.

Помню, как я утверждал – кажется, даже письменно: все, что можно нарисовать, уже давно нарисовали; каждый мазок, который можно положить на холст, давно туда положен. Изобразительное искусство зашло в тупик. И вдруг в возрасте 40 лет я сам стал рисовать, и мне это очень нравится.

Когда передо мной оказался чистый холст, я обнаружил, что могу сам создать картину. В этом весь смысл: взять холст и сделать из него картину. Мне стукнуло 40, прежде чем я решился попробовать. А дальше началась какая-то оргия, живописный разгул!

Открытия вроде того, что сделал Лоуренс, часто случаются в жизни творческих людей. Что-то кажется мертвым и вдруг обретает жизнь.

Когда люди впервые приходят к творчеству, то часто совершают ошибку: думают, что надо «покопаться в себе» и выяснить, чего ты хочешь, – как будто это клад, который нужно разыскать. Но созидательный процесс – не откровение, а наши подлинные желания – не объект розыска. Как же отвечать на вопрос: чего я хочу? К тем, кто занимается созиданием, ответ приходит сам – логически или интуитивно. На этот вопрос отвечают все сферы творческой деятельности, от моделирования своей жизни до разработки технологий. Увы, наше образование преуменьшает важность этого ответа. Но как только вы его откроете и начнете применять, у вас прибудет и творческой силы, и гибкости воображения. Откуда же взять это «что» в вопросе чего я хочу?

Постарайтесь вникнуть в эту мысль. Она очень верно отражает сущность творческого подхода к миру. Если давление обстоятельств не имеет значения, а озарения не предвидится – как определить, чего ты хочешь? Придумав результаты, к которым стремишься. Много лет назад я консультировал группу инженеров, занимавшихся высокими технологиями. Когда я поделился с ними открытием по поводу творческого процесса, они переглянулись с понимающей усмешкой: «Вот так мы и работаем – сами фантазируем, сами создаем. А потом приходится писать статьи и объяснять, как мы это сделали, чтобы не казалось, что мы все высосали из пальца».

Творческие люди сознают, что сами выдумывают творения. Но в обществе есть предубеждение против идеи «взять и придумать». Одна из причин в том, что изобретение нового нехарактерно для подчинительно-противительной ориентации, лежащей в основе общества. Поскольку такой подход опирается на логику и анализ, заявления вроде «да я взял и придумал» звучат почти кощунственно. Когда журналисты берут интервью у созидателей, то интересуются – а откуда вы берете идеи? Попытки объяснить, что оно как-то придумывается само, журналиста обычно не устраивают, поэтому авторы вынуждены сочинять истории о том, как их озарило.

На самом деле Альберт Эйнштейн просто придумал теорию относительности, Мария Кюри – теорию радиоактивного излучения, Томас Эдисон – электрическую лампочку, Мэри Кассат – картину «После ванны» [9] , Антон Веберн [10] – «Шесть маленьких пьес для струнного квартета», Джони Митчелл [11] – песню «Что имеем, не храним» и так далее. Хоть мы и привыкли к историям о том, как создаются великие творения, нельзя забывать, что созиданию предшествует изобретение, а изобрести – значит выдумать. Композитора Арнольда Шёнберга спросили, слышал ли он свою музыку в идеальном исполнении. Он ответил: «Да. В тот момент, когда я ее придумал».

Голливудские фильмы о том, как у творцов «рождается» замысел, создают ложное представление о творчестве. В кино всегда есть драма. Когда приближается озарение, за кадром играет вкрадчивая музыка, все подсказывает: сейчас свершится таинство. Герой (молодой Том Эдисон, которого играет молодой Микки Руни, или старый Томас Эдисон, которого играет еще не старый Спенсер Трейси) переживает душевную бурю. Камера берет крупный план: герой застыл и размышляет. Эврика! Появилось вдохновение, и все пришло в движение. Зрителю довелось присутствовать при эпохальном событии. О, если бы жизнь была похожа на фильмы! Особенно на черно-белые фильмы 40‑х годов.

Рождение идеи в жизни выглядит прозаичнее. Многие изобретения появились на свет без сенсации. Да и сами сценаристы, сочинявшие биографические фильмы об Эдисоне, мирно заедали работу черствыми бутербродами. Они сочиняли иллюзорный мир, к которому не имели отношения. Созидательный процесс проходит по-разному. Ваши лучшие творения могут родиться из заурядного опыта, а худшие – из того, что воспринималось как «божественное наитие». Между качеством произведения и условиями его создания, кажется, нет связи.