Слезы счастья - читать онлайн книгу. Автор: Льюис Сьюзен cтр.№ 86

Лиза посмотрела на Дэвида и, заметив, каким тусклым сделался его взгляд, как будто он уже не слушал, поняла, что должна что-то сказать.

— Сколько времени потребуется, чтобы медикаменты начали действовать? — спросила она.

— Для арисепта срок составляет одиннадцать-двенадцать недель.

Может ли она задать следующий вопрос при Дэвиде? Если не спросить сейчас, потом она вообще не сможет этого сделать.

— Насколько хуже ему может стать за это время?

— Я все еще здесь, — резко напомнил им Дэвид. — Пожалуйста, не говорите обо мне так, будто я оглох или уже дошел до состояния мозговой смерти.

Изабелл перевела взгляд на него.

— Очень частая жалоба для людей с деменцией, — сказала она. — Что до ухудшения состояния, то трудно сказать, насколько быстро оно будет происходить, потому что многое зависит от частоты мини-ударов. Уверена, вы уже обратили внимание на то, что, вероятно, воспринимается как перепады настроения или эксцентричное поведение.

Лиза кивнула.

— Мне нужно в уборную, — внезапно проговорил Дэвид.

Когда за ним с шумом захлопнулась дверь, Изабелл сочувственно посмотрела на Лизу.

— Первыми реакциями у людей в его положении нередко бывают гнев и отказ принимать действительность, — сказала она. — Это способ самозащиты, и, откровенно говоря, важнее, чтобы вы понимали, что происходит, а не он, потому что именно вам, как я понимаю, предстоит о нем заботиться.

Чувствуя, что сама вот-вот откажется воспринимать действительность, Лиза решила молча ждать, пока доктор договорит.

— Возможно, вам полезно понимать, — сказала Изабелл, — что человеку в состоянии Дэвида со временем будет все сложнее узнавать что-либо новое. Примерами этого могут служить случаи, когда Дэвид забывал о встречах или о том, что на них говорилось. Это означает, что новая информация не всегда пробивается к нему. То, что уже усвоено, остается на месте и никуда не исчезнет или не должно исчезнуть еще какое-то время. Однако дать точную оценку может оказаться проблематично. Но давайте сначала разберемся с новой информацией, потому что трудности, которые возникнут у Дэвида с ее сохранением, покажутся вам наиболее серьезными.

Взяв ручку и блокнот, она начала рисовать схему.

— Грубо говоря, запоминающий мозг, то есть отдел мозга, отвечающий за функцию запоминания, работает следующим образом, — сказала она. — Из вербальной памяти в рабочую информация переходит секунд за сорок пять, максимум за минуту. Переход из рабочей в краткосрочную память занимает от пяти до двадцати минут. Затем информация идет в хранилище оперативной памяти, которое направляет ее в управляющий мозг, где происходит главная обработка, — другими словами, решается, что мы сохраним на будущее, а что отбросим. Сейчас нас интересует переход из рабочей в краткосрочную память. Рабочая функционирует, то есть Дэвид принимает информацию, но краткосрочная не всегда пересылает ее дальше по цепочке, как положено, и здесь у нас происходят потери. Со временем краткосрочная память совсем перестанет функционировать, а также начнет разрушаться остальная запоминающая часть мозга. На этом этапе он может не вспомнить таких простых вещей, как имена членов семьи, или время определенных событий в прошлом, или как выполнять некоторые из привычных, повседневных действий. Вы только что видели, как он надевал рубашку. Возможно, сыграли свою роль нервы, но боюсь, что для такого человека, как Дэвид, это дурной знак.

Лиза, в лице которой не осталось ни кровинки, смотрела на доктора. О, если бы ее собственный запоминающий мозг мог отбросить эту информацию, думала она, возможно, ничего этого не происходило бы.

— Я знаю, он не захочет оставлять работу, — проговорила она, — но возможно ли это? Или правильнее будет спросить, долго ли он сможет продержаться?

— В основном это будет зависеть от него. Пока что его проблемы будут носить тот же характер, что и раньше, но, если вы не скажете мне обратного, я предполагаю, что он способен решать задачи почти на всех уровнях.

Решив, что с основным он справляется, Лиза кивнула.

Изабелл улыбнулась.

— Я оставлю вам номер своего мобильного телефона, — сказала она, вынимая из ящика стола пачку стикеров, — так что, пожалуйста, звоните в любое время. Разбираться есть с чем, и в ближайшие несколько недель возникнет множество вопросов, на которые вам понадобятся ответы. — Набросав номер телефона на листочке, она протянула его Лизе и сказала: — Тем, кому ставят подобный диагноз, полагается наблюдающая медсестра. Она свяжется с вами и придет к вам домой, чтобы объяснить, чего следует ожидать, что делать дальше, какие виды поддержки существуют — одним словом, все, что вам нужно знать.

В кабинет вошел Дэвид, и Лиза перевела взгляд на него.

— Думаю, нам пора домой, — отрывисто проговорил он. — Доктор наверняка очень занята.

Лиза беспомощно посмотрела на Изабелл.

— У вас есть мой номер, — напомнила та. — Звоните, не стесняйтесь.

Вскоре они вышли из клиники и молча направились к машине. Ужасные слова Изабелл Мэннинг до сих пор звенели у них в ушах, а перед глазами маячили образы того, что ожидало их в будущем.

— Веди ты, — сказал Дэвид, протягивая Лизе ключи.

Желая показать, что уверена в нем, Лиза сказала:

— А сам не хочешь?

Он не ответил, просто подождал, пока она разблокирует двери, сел на пассажирское место и пристегнул ремень.

Заговорил он нескоро — к тому времени они уже поднимались по наклонному въезду на магистраль М-32, ведущую обратно в город.

— Это несправедливо по отношению к тебе, — начал Дэвид. — Ты не должна...

— Перестань, — сказала она. — Речь о тебе, а не обо мне.

Он повернул голову и посмотрел на нее.

— Вообще-то, речь о нас обоих, о чем я и пытаюсь сказать...

— Я понимаю, о чем ты пытаешься сказать, но сейчас у нас нормального разговора все равно не получится.

Он больше не спорил, просто отвернулся и стал смотреть из окна на проплывающие мимо ряды домов и магазинов, в которых он никогда не бывал и, вероятно, никогда уже не побывает.

Важно ли это? Важно ли теперь хоть что-нибудь? Конечно да, но в эту минуту он как будто медленно цепенел изнутри. Поскольку с его мозгом, по всей видимости, происходит именно это, ничего удивительного, что он так себя чувствует. Знать, что ты сам себя подводишь... Что может быть унизительнее и нестерпимее? Он отвечает за то, что происходит. Он, Дэвид Кирби, существующий, как и все люди, благодаря своему мозгу, по крупицам теряет память, собственное «я», даже цель в жизни. Все изменилось и никогда больше не вернется назад. С этого дня и до тех пор, пока мозг не откажет ему совсем или обширный инсульт не разорвет его, ему придется жить и смотреть, как его мир постепенно распадается на части. Долго ли еще он будет способен понимать, что происходит вокруг него, и реагировать нормальным, социально приемлемым образом? Сколько недель и месяцев пройдет, прежде чем он перестанет различать людей, которых знал и любил?