Аквариумная любовь - читать онлайн книгу. Автор: Анна-Леена Хяркенен cтр.№ 22

Я последовала ее совету и елозила изо всех сил, но скоро разочаровалась, так как ничего у меня не вышло.

В какой-то момент я стала по-настоящему работать над собой, пытаясь достичь оргазма. Скажу только, что это было непросто. Я не знала, о чем надо думать в этот момент. Я пыталась думать о сексе, но от этого становилось только хуже. А спрашивать совета у Ханнеле мне не хотелось.

Опыта у меня был ноль. Подростковых иллюзий я не питала, потому как мои представления о сексе были безнадежно обмануты. У меня были кое-какие фантазии, но развивать их я не осмеливалась. Хорошо, если вообще осознавала их как эротические. У меня не было ничего, кроме непреодолимого желания достичь оргазма.

Я пыталась представить, как выглядит женщина, которая способна на это. Как она двигается? Должно быть, шаг от бедра. А как она смеется? У нее, наверное, более грудной голос, чем у других женщин. Оставляет ли она везде после себя запах соленой воды и консервированных ананасов? Как, где и что?

И вот однажды, в обычный дождливый день, после того, как я целый час и пятнадцать минут обрабатывала себя под старым байковым одеялом, это наконец произошло! Я уже даже ничего не делала, потеряв всякую надежду на успех, просто лежала и думала о своем детстве, вспоминала, как меня гладили, шлепали и качали на руках, когда я была маленькой. Как я лежала на сине-белом полосатом мягком стуле, закрыв глаза и раскачиваясь. Как я засовывала руку в банку с малиново-черничным вареньем, а потом сразу в рот и слушала, дрожа от испуга, не идет ли кто-нибудь по коридору. Как я лежала на полках в бане вместе с Ханнеле и представляла себе, как вдруг заходит ее старший брат Ари и видит меня голой и такой доступной. Вспомнив все эти моменты детства, я погружалась в них все глубже, а сама становилась все меньше, и мир тоже становился все более маленьким, сумрачным, шелестящим, влажным… Как вдруг это произошло.

И это было невероятно.

Словно маленький журчащий ручеек прорвался вдруг внутри меня, постепенно разрастаясь в теплый дрожащий поток! Пальцы ног наполнились маленькими шариками. Радуга встала над моей спиной и рассыпалась на мелкие осколки! Что-то вспенилось во мне и сиропом обволокло живот! Запах сушеного инжира, он исходит от меня, и семена его разлетаются во все стороны! Кто-то льет густую сметану на мои плечи, и я кричу о помощи, кричу во все горло, но сметана все льется и льется, и ничто не может остановить ее течения, и все мое тело погружается в эту сметанную массу и становится мягким и рыхлым, медленно распадаясь на маленькие кусочки.

На кухне продолжается звон посуды. Потом снова слышится злобное рычание. Я встаю и иду на кухню.

Сеппо в куртке сидит за столом и жадно пьет кофе. Выражение лица у него прямо как у персонажей фильмов ужасов.

— Доброе утро.

Он бросает на меня злобный взгляд. Заметив, что на мне почти ничего нет, кроме полупрозрачной ночнушки, он тут же отворачивается.

— Ты что тут буянишь? — спрашиваю я.

Он никак не реагирует на мои слова. Потом я вдруг вспоминаю про подарок из Португалии. Достаю его из сумки и кладу перед ним на стол:

— Это из Лиссабона…

Он смотрит минуту, а потом медленно открывает его. При виде обложки, на которой улыбаются пятеро смуглых парней с электрическими гитарами, он довольно хмыкает.

— Спасибо, — громко говорит он и убирает подарок во внутренний карман.

— Это какая-то местная группа, — поясняю я.

— Понятно…

Сеппо встает.

— Ну… мне пора на работу. Пока.

— Пока.

Он идет в коридор тяжелой поступью, так что в окнах дребезжат стекла. Я слышу, как за ним захлопывается входная дверь. Вот и попрощались. В пять часов я уезжаю в Тампер.

Я сижу одна на кухне, пью остывший кофе и смотрю на улицу. И снова думаю о Йоуни — что ему нравится просто быть, что все его существование наполнено детской радостью, что он умеет в любом деле найти что-нибудь приятное для себя. Он всегда кричит «привет» выскакивающему из тостера хлебцу, потому что «у него тоже есть чувства», а поджаренный хлебец с хорошим настроением гораздо вкуснее, чем хлебец, настроение которого на нуле. Он придумывает для меня всякие сюрпризы и прячет маленькие подарки везде, где только можно. Он с жадностью смотрит мне в лицо, когда я открываю его подарки. Часть из них он тайком стащил из магазина, но не испытывает по этому поводу ни капли вины.

Просыпаясь, он первым делом думает: «Чем бы таким мне сегодня заняться?..»

Я люблю его до беспамятства, до боли в мышцах. Но в постели я с ним не получаю удовольствия.

Мы больше никогда не сможем любить друг друга, как прежде, больше не будет настоящих искренних мгновений. Мы слишком далеко зашли и оказались в тупике. Или точнее, я. Это я во всем виновата, с меня все началось.

Я подумала, какими пошлыми теперь кажутся мне разговоры о том, что в постели все уладится само по себе, лишь бы только все остальное было в порядке. Что если люди в духовном плане подходят друг другу, то и в сексе все будет хорошо. Что секс объединяет двух людей. Ни хрена. Некоторых он только разъединяет. Нас, например.

Я в панике вскочила со стула и бросилась к телефону. Набрала номер Йоуни. Не отвечает. Набрала снова. Опять ничего. Я решила позвонить на радио — он говорил, что у него сегодня эфир. Там сказали, что его нет.

Мне стало так плохо, что безумно захотелось с кем-нибудь встретиться. Ханну Токола. Как я могла о нем забыть?!

Я набрала номер.

— Ханну Токола слушает, — ответил представительный голос.

— Привет, это Сара.

— A-а, привет. Как дела?

Было слышно, что он удивлен и даже как-то растерян.

Я не выдержала:

— Честно говоря, мне ужасно плохо.

Он закашлялся.

— Что-то случилось?

— Да нет. Слушай, я сейчас в Коккола. Приезжай. Или нет. Не приезжай. Давай сходим в бар.

Ханну засмеялся. Это был хороший знак.

— В бар? Ты на часы вообще смотрела?

— Не-а.

— Времени — без четверти одиннадцать.

— Знаешь, у меня по жизни правило: до одиннадцати не пить. Так что у нас с тобой в запасе еще целая четверть часа. Думаю, за это время мы как раз успеем добраться до ближайшего бара.

— Ну ты даешь…

Он лениво зевнул в трубку.

— Ну хорошо, давай. Встречаемся через четверть часа.

Я собралась за три минуты. Схватила старый велик и, отмотав два километра за четыре с половиной минуты, вскоре была на месте.

Во дворе кабака уже стоял старый «Фольксваген». Ханну успел приехать раньше меня. Ишь как его в кабак потянуло, а еще ломался.

Я вошла внутрь. В баре не было никого, кроме Ханну. Он сидел за стойкой. На нем был темно-зеленый свитер и вельветовые штаны. Одежду ему до сих пор покупает мать.