Проводник - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Берзина cтр.№ 17

— Выходит так, что вдвоем они жили здесь, — медленно сказал бывший лесничий. — Долго жили. Не один год. Тварь напала на одного из них. Может, сонного, а может, и раненого. Даже скорее всего раненого. На кровь Тварь пришла. Тот, второй, один был. Пытался защищаться. Возле двери пулевые отметины. Тварь дверь разнесла и ворвалась внутрь. Там повсюду следы зубов и когтей. И кровь. Много крови. Тварь вылизывала ее, где доставала. Пожирала второго человека перед домом, прямо на двери. Тот, которого мы нашли, очевидно, застал Тварь врасплох. Спугнул. Но и сам перепугался. Сбежал. А когда вернулся, тела товарища уже не было. С тем, что умер у вас на глазах, что-то случилось. Может, болел, может, еще что-нибудь. Кровь у него горлом шла. Ослабел сильно. Патронов у них почти не было. Сидел и ждал. Рассудил, что Тварь вернется, чтобы и его прикончить. Вот и дождался. Я так понимаю, того первого Тварь где-то припрятала, но вернулась поискать еще добычи. Когда мы шли по следам, я заметил свежие капли крови. Покойник попал в зверя. Так что теперь это чудовище особенно опасно.

Зверюга странная, я раньше таких не встречал, ведет себя почти как медведь, но что это не медведь, точно. Больше на задних лапах ходит, на четыре опускается только в момент опасности. Очень высокая. Следы когтей — на высоте почти трех метров. Если предположить, что зверюга не слишком вытягивалась, когда стояла возле дерева, получается, что ростом она где-то метра два с половиной. Словом, громадная зверина. Если исходить из предположения, что какое-то родство с медведем Тварь имеет, то значит, попробовав человечины, она станет, или, вернее, уже стала людоедом. Зверина опасная. Ее необходимо остановить. А сюда она вернется. Слово даю.

— Так что будем делать? Ждать? — помолчав, спросил Локис.

— Другого выхода нет, — кивнул старик. — Будем готовить засаду и ждать.

С самого утра Тарас ушел в лес. Яна, оставшись одна, возилась по хозяйству. Она уже научилась доить овец, топить печь — и теперь вполне могла справляться по дому сама. Переделав с утра основные дела, Яна устроилась на крыльце и занялась ремонтом одежды деда Тараса. Тихонько напевала, штопала его изношенные рубахи, ставила латки, и от этого немудреного занятия на душе становилось легко и спокойно. Яна мечтала, что когда-нибудь встретит такого же, как Тарас, человека и они вместе будут жить, растить детей. Почему-то Яне хотелось иметь много детей. У родителей она была единственным ребенком, и все внимание уделялось только ей, но Яна всегда немного завидовала тем подружкам, у которых были братья и сестры.

Как же это замечательно, когда у тебя большая семья! Ты никогда не остаешься один, всегда есть возможность с кем-то поговорить, посоветоваться. Сейчас она представляла, как хорошо будет жить с мужем, ее муж тоже будет любить детей. Все вместе по выходным они станут выбираться за город, долго гулять по лесу, а затем на берегу реки разводить костер. Муж начнет нанизывать куски маринованного мяса на шампуры, а дети будут сидеть и смотреть, как ловко он это делает, и учиться всем премудростям походной жизни. Костер прогорит, муж разровняет пышущие жаром угли, пристроит жариться шашлык, а Яна тем временем на расстеленной прямо на земле скатерти накроет стол. На скатерти заполыхают ярко-красные помидоры рядом с пучками ароматной зелени и влажными, нарезанными полосками огурца, ну и конечно же порадует глаз аппетитная, загодя отваренная картошка. Хотя нет, картошку они станут печь в золе. Именно печь. А затем, когда шашлыки изжарятся, вместе с одуряюще пахнущим, шипящим и истекающим жиром мясом на импровизированный стол выложат и черную, обугленную печеную картошку. Дети извозятся в мясном соке и пепле, станут чумазыми, как чертенята, но никто не будет их ругать за это, потому что и она и муж измажутся точно так же и станут смеяться, глядя друг на друга. Все будут счастливы. Даже если пойдет дождь, они не расстроятся. Просто накинут на себя непромокаемые накидки и отправятся гулять под дождем, и веселые капли, скатывающиеся с листьев, не смогут их огорчить. Муж будет рассказывать детям разные легенды и истории из реальной жизни. Дети станут его слушать, радоваться и огорчаться вместе с героями рассказов. Вечером, когда они вернутся домой, детвора еще долго вполголоса будет обсуждать события прошедшего дня, а она, лежа рядом с мужем в постели, привычно прислушается к их разговорам за стеной и засмеется от счастья.

Так будет повторяться каждый выходной, пока дети не вырастут и не обзаведутся собственными семьями. Но и тогда время от времени все вместе они станут выбираться за город. Только тогда уже взрослые сыновья научатся жарить мясо, а они с мужем будут с нежностью смотреть на них. И уже не она, а взрослые дочери накроют походный стол. В этой заботе друг о друге появится новый, не передаваемый словами смысл.

Янка зачинила все дыры и прорехи на Тарасовой одежде. Чтобы занять себя, принялась таскать воду в баню. Ведра были тяжелые, но она приспособилась наливать по полведра. Не беда, что ходить приходилось в два раза дольше, времени у нее было много, Тарас вернется только к вечеру. Она успеет и приготовить ужин, и истопить баню. От одной только мысли, что сегодня удастся, наконец, по-настоящему вымыться, Янка развеселилась и принялась таскать воду с удвоенной энергией.

Солнце уже клонилось к закату. Она растопила печь в бане и отправилась в дом — готовить ужин. По ее расчетам, Тарас должен был появиться вскорости. Баня протопилась, сумерки опустились на поляну, а деда Тараса все не было. Яна начинала волноваться.

Банда Серого снималась с насиженного места неспешно. Предстоящий переход не таил особых опасностей, но все же пройти по Зоне без малого полсотни километров было не так уж и просто. Не они одни промышляли разбоем. Здесь не было законов, не существовало привычной власти. Все решали сила и ярость. Да еще оружие. У них в наличии имелось три обреза. Да к ним — два десятка патронов. Прямого боя не выдержать, а поселенцы, как правило, вооружены. Всякий, кто направляется в Зону, обязательно запасается оружием. Уже не раз Серый натыкался на защитников своего добра, потому и решил осесть где-нибудь в тиши и желательно на всем готовом. Разбойничать становилось труднее. Им в последний раз крупно повезло: заряд картечи никого не зацепил. А по весне они таким образом лишились одного из своих.

…Как обычно, вошли в деревню, вломились в один из домов. Знали, что там живет довольно молодая пара. Бабы у них не было всю зиму. Рассчитывали повеселиться. А вышло наоборот. Васька Кныш, самый сильный из банды, вынес дверь одним ударом. С топором в руке первым ворвался в избу. Выстрел сразу разнес ему череп. Серый тогда успел укрыться за стеной. Второй выстрел пришелся в простенок. Клоп, самый молодой из них, сдуру бросился вперед, но третий выстрел остановил и его. Ваня и Хруст разрядили обрезы в темноту избы, а в ответ опять громыхнуло. Стало понятно: у мужика многозарядка. Да и патронов у него, видать, было немерено. Пришлось отходить. Кныш так и остался там, откуда не возвращаются. После того случая настроение у всех резко ухудшилось. Умирать никто не желал. Так и перебивались чем придется. Убивали собак. Иногда везло, уносили либо поросенка, либо овцу. Но обычно жилось голодно.

Серый в Зоне топтался почти пять лет. До этого бывало всякое. Когда-то работал, но по пьянке убил собутыльника. Сел. Вышел на волю — работы нет, семьи нет, жить негде. Прибился к бомжам. Ограбил с ними мужика. Взяли их в тот же вечер пьяными. Оттрубил новый срок. После освобождения Серый заклялся попадаться. Прослышал про Зону. Добирался долго. В одной из деревень зарезал старика, разжился стареньким ружьем, одежонкой, патронами — и рванул в Зону. Вначале обосновался в заброшенном доме. Разбойничал, грабил. Бывало — и убивал. Затем к нему прибился Ваня. Вечный бомж, он не гнушался ничем, только в людей никогда не стрелял. Говорил, грех. А так ничего, надежный. А вскоре и Кныш появился. Вот тогда они зажили. Кныш с голыми руками на дело шел, ничего не боялся. Для него задушить что человека, что курицу — разницы не было. А год назад они столкнулись с другой бандой. Хлебные места делили. Тех кто-то крутой потрепал, вот они и начали двигать остальных. Положили почти всех. В живых остались Хруст и Клоп. Эти вроде не разлей вода, но недоглядишь — глотки друг другу порвут. А тут еще и хата сгорела. Пришлось рыть землянку в укромном месте. Зиму люто бедствовали. Сложенная Ваней печурка отчаянно дымила. Как не угорели, до сих пор непонятно. Самое страшное зимой — следы на снегу. На дело приходилось уходить все дальше и дальше. Поселяне сами пытались устроить охоту на ловцов удачи. Пока обходилось, но риск сложить голову за ломаный грош возрастал с каждым днем.