Дар дождя - читать онлайн книгу. Автор: Тан Тван Энг cтр.№ 109

Откуда-то я знал, что эти слова были не его, что их передал мне через него кто-то другой. Я вздрогнул, но руки деда держали меня крепко. Силы его возраста и мудрости нашли себе место внутри меня, и мой страх отступил.

– Мне больше нечего тебе сказать. А теперь тебе пора идти, делать то, что велит твой долг. Тебя зовут узы дружбы.

– Вы уверены, что вы – мой дед, а не бессмертный мудрец из тех, что бродят здесь по холмам?

– Разве есть что-то лучше такой судьбы? Ходить по этим прекрасным холмам, быть свободным, как само время?

– Пожалуй.

Дед достал нефритовую булавку, ту самую, которая однажды спасла ему жизнь.

– Я хочу, чтобы ты ее взял.

Я покачал головой:

– Нет. Вы должны оставить ее себе, чтобы проверять чай, который мы будем пить, когда война закончится.

Сказав это, я понял, что он перестал делать это с того вечера, когда мы впервые встретились, и что за все время, которое мы провели вместе, когда бы я ни наливал ему чай, я ни разу не видел, чтобы он ею воспользовался. Дед всегда был во мне уверен.

– Мне она больше не пригодится.

Он положил булавку на мою ладонь и прикрыл, согнув мне пальцы.

Я сжал ее изо всех сил, не желая его отпускать, и вспомнил дни, которые мы провели в доме на Армянской улице. Я потер деда по животу.

– Вам надо питаться как следует. Он совсем сдулся.

– Оставь мой живот в покое, – строго изрек он, и на один краткий миг нам почти удалось улыбнуться друг другу.

Больше я никогда не видел деда, даже после войны, когда перевернул вверх дном весь Ипох. По словам местных жителей, в последние дни войны его схватили японцы, потому что он активно поддерживал антияпонское сопротивление.

– Мой брат рассказывал, что его выдал японцам родной внук, – уверенно заявил мне торговец цитрусами-помело.

Но бродя по вечным холмам и выкрикивая его имя, я был уверен, что японцы его не схватили. Нет, он что-то нашел здесь и принял это. И – самое странное – несмотря на то что старые монахи из близлежащих монастырей признавали существование такого места, я больше никогда не мог найти дедушкин храм.

Я вернулся в привокзальную гостиницу и отправился в бар. Его двери открывались на веранду шириной в десять футов, шедшую вдоль фасада здания. Широкие бамбуковые жалюзи сдерживали солнечный свет, насколько это было возможно, и пыльные вентиляторы под потолком крутились и крутились, отбрасывая тени на пол из шахматной плитки. Вокруг бара в конце веранды были расставлены низкие ротанговые кресла с подушками, на которых, нагоняя ужас на официантов, пили и пели японские солдаты. Напротив вокзала люди входили в здание муниципального управления и выходили обратно. Ветра не было, и флаг Ниппон с красным солнцем посередине повис, обмотавшись вокруг флагштока.

Отец Кона дал мне указание выйти в город и побродить по центру. Завернув меч в ткань, я перешел главную дорогу и углубился в оживленные улочки. Меня приветствовали жара и запахи. В ларьках торговали жареным ямсом и таро, ставшими для многих основой рациона. Большинство покупателей носило в корзинах пачки денег даже для самых мелких покупок. Женщины, как и на Пенанге, не давали себе труда выглядеть привлекательно, намеренно применяя одну и ту же тактику, чтобы не привлечь взгляд цзипунакуев. Какая-то девушка пристально на меня посмотрела, повернулась и пошла прочь.

Я пошел за ней. Она шла, не ускоряя шаг. Мы сворачивали за углы и заходили в переулки, пока я не заблудился и уличный гам не превратился в отдаленный гул. Девушка постучала в деревянную дверь магазина, стены которого были сделаны из сколоченных деревянных щитов. В двери открылся маленький квадратный проем, и девушка переступила через порог и вошла внутрь. Я последовал за ней.

Деревянная створка захлопнулась, и чьи-то руки, я насчитал несколько пар, крепко меня схватили и стали толкать туда-сюда. Я подавил естественное желание дать сдачи. Мы вошли в другую комнату, а потом в коридор, пока я не запутался в поворотах. Тут мы оказались во дворе, и я заморгал от солнечного света, уже еле сдерживая раздражение.

На деревянной скамье сидел парень моего возраста и ковырял в носу. Мои кулаки соединились в знаке триады, который показал мне Таукей Ийп. Меня толкнули на бетонный пол.

– Посмотрите, кто пришел предупредить нас про цзипунакуев, – ухмыльнулся он. – Полукровка.

По движениям за спиной я догадывался, что, кроме нас двоих, во дворе находилось еще трое человек, которых я не мог видеть. Ковырявший в носу вышел вперед.

– Давай, говори.

Я покачал головой. Таукею Ийпу было ясно сказано, что я скажу это только Кону лично. Ведь у нас не было возможности выяснить, кем был крот Саотомэ. Я почувствовал внезапное движение за спиной и повернулся, чтобы заблокировать удар, но опоздал. Нападавший попал мне в висок, отчего у меня в мозгу прогремел взрыв, который тут же сменился тьмой.

Меня разбудил комар. Я открыл глаза и отогнал его ладонью. Воздух сочился невидимой влагой, и мне показалось, что я тону. Поняв, что меня несут на носилках, я перевернулся и упал на землю. Рывком поднявшись, я оказался лицом к лицу с четырьмя незнакомцами: все они были китайцами и отличались особой брутальностью, выдававшей привычку к уличным дракам. В руках они держали проржавевшие автоматы «стен», взмахом которых мне приказали вернуться на практически неразличимую тропинку. Мой меч нес ковырявший в носу, и я поклялся, что отберу оружие, даже если мне придется его убить.

Мы шли молча. В лесу стояла тишина, которую нарушали только стук дятла и птичьи трели. Лучи света – был ли это тот же самый день? – оседали рябью на листьях и ветках; я никогда раньше не видел столько оттенков зеленого и коричневого. Мы продирались сквозь пятнистые папоротники выше нас ростом, их стебли смыкались у нас за спиной, скрывая дорогу. Под ногами у нас хрустели устилавшие землю листья величиной с тарелку.

Мы шли, пока свет между деревьями не померк, указывая на приближение вечера. Боль в виске, куда пришелся удар прикладом, начала ослабевать, и я уже не так страдал от головокружения. Каждый раз, когда шедший впереди разведчик поднимал руку, мы останавливались. Один раз нам пришлось нырнуть в мокрые заросли, чтобы не нарваться на двигавшийся через джунгли японский патруль. Я был уверен, что мы направлялись к известняковым скалам, потому что растительность понемногу редела и тропинка пошла на подъем. Я промок насквозь и тяжело дышал. Мы шли уже около трех часов, но у меня не было возможности это проверить.

Тропинка круто поднялась и нырнула в долину. Ветви деревьев сходились у нас над головами, образуя естественный навес, который давал надежную защиту от пролетавших самолетов. Наш вожатый-разведчик поджал губы, и с них сорвался птичий крик. Мы остановились на просеке, и из кустов вокруг поднялись партизаны. Мы подошли к внешним границам лагеря Белого Тигра.