Красное бикини и черные чулки - читать онлайн книгу. Автор: Елена Яковлева cтр.№ 57

— А если ты против, то говорить с ним будет Кошмаров, — пригрозила я ей.

Суровые меры возымели на Жанку нужное действие.

— Ну, доканывай его, доканывай, если тебе так хочется, — пробормотала Жанка и добавила не без злорадства: — Только как ты будешь до Новостройки добираться, сначала туда, а потом обратно, без машины-то?

А вот это действительно вопрос на засыпку. Хотя чисто теоретически, конечно, можно допилить до дому на автобусе, а там раскопать из-под снега «Варвару», потом завести ее путем дерганья за проводки… Как раз к завтрашнему утру и поспею на Новостройку. Придется разориться на такси или на левака, а их всегда немало ошивается внизу. Народу-то в Доме радио толчется будь здоров сколько.

Я подошла к окну, взглянула на стоянку и — надо же, какое совпадение — увидела знакомый «Мерседес» и Новейшего рядом с ним. Кажется, он раздумывал, подняться ли ему наверх или подождать, когда я спущусь.

— Все в порядке, — объявила я Жанке. — «Мерседес» урчит у подъезда.

— Ну да, — выглянула она из-за моего плеча, — я так и знала. Ты все-таки связалась с этим типом. Только учти, я с ним не поеду.

— А ты мне и не нужна, — преспокойно парировала я. — Мне Порфирий нужен. — И пошла одеваться.

— Ну нет, — засопела, спешно накидывая кацавейку, Жанка. — Я тебе его на растерзание не отдам!

С грустью приходится констатировать, что наши с Жанкой отношения заметно ухудшились с тех пор, как она открыла для себя Порфирия. Честное слово, открыла бы лучше мыло или шампунь какой — два в одном. Или что-нибудь с крылышками, на самый худой конец.

Вы, конечно, уже успели заметить, что общение с Порфирием трудно назвать приятным и познавательным. Даже на самые нейтральные темы. Уж не знаю, на какие темы с ним Жанка воркует? И в этот раз все было, как обычно. С ветерком добравшись до Новостройки на «мерсе» Новейшего, мы застали Порфирия лежащим на диване. Правда, уже не ничком, как в прошлый раз, когда к нему «Скорую» пришлось вызывать, а на спине. Верная Жанка тут же устроилась у него в ногах и до самого конца нашей беседы не сводила влюбленных глаз с его обрюзгшей заспанной рожи.

— О, Маринка! — приветствовал он меня с дивана со всей своей нахальной непосредственностью. — Пивка случайно не захватила, а то Жанка мне не покупает?

— Марина Владимировна! — решительно пресекла я его наглую фамильярность.

— Ну, извини, — сказал Порфирий и почесал босую левую ступню. — Просто я на трезвую голову ни хрена не соображаю. Как человека прошу Жанну Аркадьевну за пивком сбегать, а она ни в какую. Говорит, что я от пива окочурюсь.

— Запросто окочуришься, — подтвердила я, — не дождешься славы и бешеных бабок. Организм-то у тебя теперь подорван. Водка с клофелином — это же почти коктейль Молотова.

— С клофелином? — Порфирий снова поскреб голую ступню. — Это вы серьезно или сговорились?

— Да я же тебе говорю, так доктор сказал! — встряла Жанка.

— Так кто же это такую отраву в магазине продает, а? Это ж подсудное дело! — Порфирий наморщил свой низкий малообещающий лоб. — Хотя… Должен признать, по шарам хорошо бьет…

— Вот тебя и ударило по шарам! — напомнила Жанка. — Так ударило, что еле откачали!

Меня же совсем другое занимало:

— Так ты что, сам бутылку покупал?

— Сам, — кивнул Порфирий и повернулся на бок, — клиент у меня «Вид на морскую гавань» купил, а потом мы это дело спрыснули…

— Какую еще гавань?

— Морскую, темнота! Картина так называется. Ну и дикая же ты все-таки, а еще имя имеешь — Марина, что означает — морская, — популярно разъяснил мне Порфирий и повернулся к Жанке: — Слышь, Жанна Аркадьевна, сбегала бы ты все-таки за пивком, а? Сделала бы милость…

Но Жанка проигнорировала эту слезную просьбу, зайдясь в восторженных стенаниях:

— Порфирий, ты продал картину? Ты ее правда продал?

— Я что, похож на брехуна? — обиделся Порфирий. — И вообще, большое дело — картину у художника купили! На то она и картина! Как говорится, не продается вдохновенье, но можно это самое… живопись продать!

— Ага, налетай — не скупись, покупай живопись, — подсказала я.

— Ну что-то типа того. — Порфирию все-таки надоело валяться, и он уселся на диване, по-турецки скрестив ноги. Бросил тоскливый взгляд на все еще неприбранные остатки клофелинового пиршества на хромоногом столе и нежно погладил впалый живот. — Сожрал бы я что-нибудь, девки. Ну сбегали бы вы, право слово… Тут палатка за углом… В трех шагах… Купили бы колбаски, пивка… Любую картину отдаю за одну бутылку пива!

— Будет тебе пиво, — пообещала я, не обращая внимания на свирепую Жанкину физиономию. — Только сначала расскажи-ка поподробнее про клиента, который на твою замечательную гавань раскошелился. Какой он из себя? Такой маленький, плюгавенький, с острым носом и бородавкой на подбородке? — Я подробнейшим образом описала Порфирию Мелкого Пакостника.

— Какой плюгавенький! — фыркнул Порфирий. — Мужик был видный, высокий, в кожане, в норковой шапке. И бумажник — вот такущий, — Порфирий расставил большой и указательный пальцы на толщину кирпича. — Первый раз его видел. Не из тех, что часто на Краюхе ошиваются. Может, даже не из местных. Да точно не из местных. Наше-то быдло в искусстве ни бэ ни мэ, картины под цвет обоев подбирают, а этот, чувствуется, знает толк в полутонах… Ох, и жрать же хочется, прямо кишки подводит!

— И правда, Жанка, сбегала бы ты, купила ему чего-нибудь. Нужно же ему подкрепиться. — Я поняла, что Порфирия нужно срочно накормить, а то, пока он думает только о жратве, ничего путного от него не добьешься.

— Ну хорошо, — Жанка поднялась с продавленного дивана под аккомпанемент скрипучих пружин. — Только не позволяй ему вставать, он еще очень слаб.

Я торжественно поклялась Жанке, что не позволю ему и шевельнуться, а Порфирий крикнул ей вслед:

— Пивка, пивка не забудь!

Только за Жанкой захлопнулась дверь, как Порфирий резво подскочил со своего смертного одра и молниеносно скрылся в направлении сортира. Возвратился же он оттуда, слегка пошатываясь, под заунывное завывание сливного бачка, потянулся, сощурившись, выглянул в окно и доверительно поведал:

— Пока с утра пивка не хряпну, не человек.

Это уж точно, на человека Порфирий походил весьма отдаленно, хоть бы даже и после пивка. Такое ощущение, что он — представитель тупиковой побочной ветви на тернистом эволюционном пути от макаки к гомо сапиенсу. Впрочем, на данном историческом отрезке эта малозначительная деталь не играет практически никакой роли.

— Э-э… Значит, картину ты продал на Краюхе? — вернулась я к главному.

Порфирий наморщил лоб, силясь то ли вспомнить, то ли сообразить, и впал в состояние, близкое трансу. Я даже подумала, может, у него опять приступ какой, или, того хуже, агония. Но, слава богу, все обошлось.