Не все мы умрем - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Гордеев, Елена Гордеева cтр.№ 58

— Евгения Юрьевна, мы все обыскали, — оправдывались охранники. — Никого!

— Да я знаю, это просто факс сломался! — успокоила их Евгения, поднимаясь по лестнице. Не успела войти в кабинет, как увидела свое сообщение на факсе: «НАШЛИ?» — оторвала листок, со злостью скомкала и бросила в корзину. Подергала ящики стола — закрыты, проверила сейф — то же самое. Никаких следов ночного посещения не было. Не успела сесть в кресло, как заработал факс. Евгения вскрикнула и с ужасом отпрянула. Из факса, как белая змея, выползал наружу листок: 24.06.99, 07.45, 203-19-25.

Это был номер ее домашнего телефона! Бумага ползла и ползла, змея извивалась и шипела, шипела и извивалась, а хвоста все не было. Она следила за ней, как загипнотизированный кролик. Это уже не кобра, а какая-то анаконда. И на самом конце анаконды, на хвостике, маленькое сообщение петитом: «Спасибо».

Евгения сбросила оцепенение, и все в ней запело. Эксперимент удался! Он не человек Соколова — про фотографии он не знает. Она набрала на компьютере: «Пожалуйста». Подумала и добавила: «В холодильнике отбивные, а на плите — чайник. Чувствуйте себя как дома», — и отправила послание по факс-модему. Сейчас он его получит, а потом найдет дискету.

Герман действительно находился в квартире Евгении. А что ему оставалось делать? Под самым его носом одна очаровательная леди заваливает Мокрухтина. Вы скажете — подумаешь, человека убили! В наше-то время, когда жизнь ничего не стоит, надо ли на это обращать внимание? Все дело в том, что Мокрухтин — это не человек, а вершина айсберга, его, так сказать, надводная часть. Поскольку убитый Мокрухтин теперь потихоньку таял, то айсберг в ближайшее время должен всплыть, и над поверхностью покажутся не видимые ранее части.

Уже начали показываться! Этой ночью из морга института Склифосовского исчез труп неизвестного. В эту же ночь она посетила дом Мокрухтина и положила архив на место. Что все это значит? Что леди идет впереди всех: и впереди следствия, и впереди него, — и после каждого ее шага на свет появляются все новые и новые части айсберга.

Шальная мысль мелькнула у Германа — проверить ее на принадлежность к спецслужбам.

Система ответила: не принадлежит.

Герман потерянно озирался. В квартире было очень много книг. Полки с ними висели везде, даже в коридоре. Проверить такое количество книг немыслимо. Но вот и старый знакомый — Иммануил Кант. Герман вынул тот самый третий том, и книга открылась как раз на вкладыше. Между страниц «Критики чистого разума» лежала дискета. Привет от Евгении Юрьевны.

Герман вставил ее в компьютер. Вот за кем охотилась леди — за прокурором Болотовой! И она мне об этом любезно сообщает.

Включился факс.

«Нашли?» — поинтересовалась Евгения Юрьевна.

Это с одинаковой вероятностью могло относиться и к отбивным, но Герман знал, что она спрашивает его о дискете. Она не оставила ее рядом с компьютером, она специально спрятала ее в Канта, где найти мог только он. Значит, за ней охотится не он один, но и те, которые послали неизвестного, а потом похитили его из морга. Неизвестного она знает — посылала ему сообщение на пейджер, а стоящих за ним — боится. Германа приглашает в союзники. Поэтому и архив отдала ему. Но только копии. Где подлинники? Значит, есть второй тайник? Где он?

«Где он?» — набрал Герман факс.

Евгения пыталась понять, что имеется в виду, когда в кабинет вошел Барсуков. Он увидел в руках Евгении факс, и ее волнение передалось ему.

— Мне охранники сказали — кто-то ночью из вашего кабинета посылал факсы.

Евгения протянула ему бумагу.

— Где он? — прочитал Барсуков и побледнел. — Это они про меня?

Евгения промолчала.

— Откуда факс?

— Из моего дома.

Барсуков рухнул в кресло.

Евгения внимательно посмотрела на шефа:

— Вы что, прячетесь?

Барсуков испугался еще больше. После убийства Мокрухтина он действительно не ночевал дома, а семью отправил в Англию.

— С чего ты взяла?

— Потому что они набросились на меня, а не на вас. Со вчерашнего дня они не отпускают меня ни на шаг. Ночью обыскали офис, теперь обыскивают мою квартиру.

— Откуда ты знаешь? — шепотом спросил Барсуков.

— Посмотрите внимательно факс. Он послан из моей квартиры.

Барсуков посмотрел и отбросил в сторону лист, вскочил и забегал по комнате.

— Женя, что делать? — Он вдруг остановился посредине как вкопанный.

— Вернуть деньги, — нашлась Евгения. — Иначе нам всем конец.

— Хорошо, хорошо, я верну им деньги. Напиши им об этом. Через час деньги будут. Я уже пошел.

Но Барсуков никуда не пошел, а ждал, когда она наберет ответ на компьютере. Евгения подумала и набрала:

«В двенадцать ноль-ноль на третьей скамейке от памятника Гоголю вы получите ответ на ваш запрос».

Подняла голову на шефа:

— Отправляем?

— Отправляй, отправляй, отправляй! — Барсуков опять забегал по комнате, а Евгения нажала на клавишу и сбросила факс.

— Что же вы не идете? В двенадцать нас ждут. С ними шутки плохи.

А Барсуков не уходил, он ждал ответа. Заработал факс:

«Буду».

— Ну идите, идите! — встала Евгения. — Иначе нам не поздоровится.

Барсуков посмотрел еще раз на бумажку: число, время, номер телефона Евгении — и жалобно сказал:

— Постольку поскольку они начали общаться с тобой, тебе, наверное, лучше довести это дело до конца самой. А?

— Вы хотите, чтобы я передала им деньги? — невозмутимо спросила Евгения.

— Да, да, чтобы ты! Женечка, ты не бойся, я тебя прикрою.

Евгения подумала: «Настоящий герой! Интересно, как он меня прикроет? Разве что своей свиной тушей, больше нечем». — Она согласно кивнула.

Барсуков поехал в Банк развития столицы, чтобы из депозитария забрать дипломат с деньгами Мокрухтина.

Пока шеф отсутствовал, Евгения достала из сумочки экземпляр договора на озеленение — из архива Мокрухтина — и переложила в карман костюма.

Что подумает ее визави, когда она передаст ему дипломат с деньгами? И что она ему скажет: на сохранение? в подарок? или это аванс? Скорее всего он решит, что я ненормальная, возьмет денежки, и больше я его не увижу. Ну что ж, таким образом я от него избавлюсь. Это мой калым.

Барсуков вернулся с черным дипломатом, поглядывая на часы:

— Нам уже пора выходить.

— Я готова. — Она действительно была готова отдать сто тысяч долларов, лишь бы ее оставили в покое. Она была уверена, что никакой киллер такую сумму за убийство никому не известной Евгении Юрьевны никогда не получит. А то, что он киллер, у нее сомнений пока не было.