Новая национальная идея Путина - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Эйдман cтр.№ 43

Совершенно не удивительно, что сейчас происходит «ползучая» реабилитация Сталина, а лидеры неосталинистов, Кургинян и пр., поддерживают Путина. Прямые наследники Сталина — не коммунисты из КПРФ, а путинские олигархи Прохоров, Дерипаска, Тимченко и др. Именно они унаследовали собственность, которая была создана по приказу Сталина. Тысячи зэков умирали в Норильске от непосильного труда на строительстве комбината, для того чтобы Прохоров мог возить в Крушевель полные самолеты блядей.

По-другому и не могло быть. Советская бюрократия должна была рано или поздно конвертировать власть в собственность и реставрировать капитализм. Люди, «больные» буржуазной «приобретательской» психологией, неизбежно должны были стать настоящими буржуа и в экономическом плане. Это было абсолютно естественно для «приобретателей» — присвоить и передать наследникам ресурсы, находящиеся в их распоряжении. Так и произошло в ходе приватизации 1990–2000 годов.

Сегодняшнее протестное движение возрождает революционный идеализм, творческие порывы начала ХХ века, 60-х, конца 80-х годов. Буржуазные политологи и политики пытаются навязать представление о протестах как буржуазном движении среднего класса. Дмитрий Орешкин, например, пишет о том, что цель нынешнего движения — буржуазная эволюция.

Но буржуазия — это, как известно, класс собственников, т. е. тех, кто имеет свой бизнес, эксплуатирует наемный труд. Участники протеста — не буржуазная публика, а офисный планктон — социально униженный и лишенный шансов на творческую самореализацию. Средний московский или питерский горожанин по буржуазным меркам нищ как церковная мышь и бесправен. Наличие айфона или даже знаменитой «белой шубы» не делает офисного раба, целиком зависящего от начальника и хозяина, собственником. В любой момент практически любой такой «манагер» может быть выкинут с работы. А многие еще и живут в арендованном жилье, так что могут оказаться на улице в прямом смысле этого слова.

Социально они практически ничем не отличаются от классических пролетариев XIX века. Да труд их менее тяжел, а уровень потребления выше. Но сколько новых недоступных возможностей и искушений есть в наше время, и как все это подогревает классовую ненависть к настоящим «жирным» буржуа.

Но не это даже самое главное. Занимаясь формально «умственным трудом», все эти офисные пролетарии по сути полностью лишены возможности творчески самореализовываться. В большинстве случаев они заняты скучнейшей бессмысленной профанацией, например помогают своим хозяевам манипулировать потребителями.

Их участие в протестах — бунт против привычного буржуазного порядка вещей, т. е. своеобразная попытка творчества. Те, кто идут на митинги без каких бы то ни было надежд на реализацию своих шкурных интересов — не буржуазны. Они совершают творческий, материально не мотивированный акт, пытаются менять, совершенствовать мир.

Путинская пропаганда пыталась натравить на «сытых» москвичей рабочих из провинции. Однако и у провинциальных рабочих те же мотивы протестовать, что и у московского «офисного планктона». И московские «манагеры», и тагильские рабочие — «братья по классу», бесправные и лишенные возможности для самоактуализации. Борьба с путинским режимом будет успешной, если удастся создать коалицию белых воротничков из столиц и провинциальных промышленных рабочих, отстаивающих свои права на лучшую жизнь.

Нынешний массовый протест — не буржуазный и не может им быть, слишком малочисленна и зависима от власти отечественная буржуазия. Но крупный бизнес хотел бы использовать протестное движение в своих целях.

В нашей стране у власти, как известно, тандем, но не Путина с Медведевым, а коррумпированной бюрократии и криминальной финансовой олигархии. Обе части этого тандема тесно взаимосвязаны и взаимозависимы. Причем каждая из сотрудничающих сторон не хочет усиления своего партнера и боится перераспределения общественного пирога в его пользу. При Ельцине сильнее была финансовая олигархия. Все время правления Путина усиливалась бюрократия, прежде всего т. н. силовики и связанные с ними кланы в бизнесе.

Путин, как гарант сохранения существующей системы, в принципе устраивает олигархов. Но при этом им не нравится, что в последние годы он резко усилил роль бюрократии во властном тандеме. «Старые» олигархи боятся дальнейшего усиления его власти (думаю, среди них Чубайс, Фридман, «Семейный» клан и т. д.). Ведь в этом случае не исключено, что им придется сдать путинской бюрократии часть своих позиций и собственности. Поэтому они хотели бы использовать протесты, чтобы ослабить Путина, сохраняя его при этом у власти (а если чекист совсем зарвется, убрать его, но сохранить систему).

Намного больше, чем усиления Путина, бизнес-олигархия и ее идеологическая обслуга боится краха существующей системы власти и собственности. С помощью своей агентуры среди организаторов протестного движения она делает все, чтобы избежать радикализации протестов и ограничить их масштабы. Это одна из главных причин того, что это движение не добилось реальных результатов и постепенно сходит на нет.

Итак, сегодня «приобретатели» опять пытаются оседлать, выхолостить и использовать в своих корыстных целях творческий, революционный порыв потенциальных «изобретателей».

Участники протестного движения последних месяцев стихийно стремятся к изменению мира, новому более справедливому, честному, т. е. творческому обществу. «Офисный планктон» хочет стать настоящим «креативным классом». В существующей архаичной, коррумпированной системе все социальные роли распределены на десятилетия вперед, у нынешних «манагеров» нет шансов изменить свою участь.

Для свободной творческой самореализации необходимы независимость и свобода, т. е. гарантии социальных и политических прав. Протестующим нужно новое общество «изобретателей», освобожденное от диктатуры «приобретателей», т. е. буржуазии и чиновничества. Нужна демократическая модернизация. Ресурсы, присваиваемые сейчас сырьевыми олигархами и бюрократией, необходимо направить на развитие новых технологий, науки, образования, здравоохранения, культуры, поддержание экономической независимости граждан (как это делается в других ресурсодобывающих странах и областях: в Норвегии, на Аляске и др.).

Целью новой социальной революция может стать прямая политическая и экономическая демократия, свободный интеллектуальный обмен и сотрудничество в сети, развитие творческих секторов экономики, реализация креативного потенциала граждан и общества в целом.

Такой образ будущего может объединить индустриальных и офисных работников в движении за демократические перемены.

Вольтер, написавший знаменитое «Раздавите гадину!» о католической церкви, выступал и против конкретных случаев религиозного террора. Вот что об одном таком факте писал Юрий Лотман: «Во время уличного церковного хода два молодых щеголя, Ла-Барр и Эталонд (первому было 16, второму — 17 лет), демонстративно не сняли шляп перед проносимыми мимо святынями. Через месяц кто-то поцарапал ножом установленное на мосту деревянное распятие. Подозрение пало на молодых людей. Эталонд бежал, Ла-Барр же был схвачен… Амьенский епископ де Ла Мот и местный суд почувствовали поживу: можно было устроить шумный процесс против зараженной безверием и цинизмом молодежи… Развратный Людовик XV был ревнителем морали и веры, когда дело касалось его подданных. Приговор был им утвержден, и 1 июля 1766 г. Ла-Барр был подвергнут казни…» Если вместо Ла-Барра поставить Толоконникову и ее подельников, вместо епископа Ла Мота — патриарха Гундяева, вместо Людовика XV — Путина, вместо казни — заключение, вся эта история преследования за «кощунство» будет выглядеть как почти буквальное описание дела Pussy Riot.