Ведьма войны - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров, Андрей Посняков cтр.№ 41

– Ну, в других местах они ведь чего-то высматривают, атаман, – подчеркнуто уважительно, с поминанием должности парировал немец. – Мысли, опять же, слышат.

– Тотемники и сами с защитой земель своих управляются, – ответила Митаюки-нэ. – Что за опасность на окраинах? Менквы часто забредают. Погреться, человека одинокого выследить и мозг высосать. Зверолюди к сему пристрастны. И еще дикие люди забредают. Это из которых следопыт ваш, Маюни, родом вышел. Но они от обитаемых мест подальше держатся, в дальнем порубежье охотятся. Сюда токмо в голодные годы откочевывают. Возле мира второго солнца дичи куда как больше, нежели в их пустыне. Вот ты как мыслишь, немец, по силам сим жалким подобиям людей одолеть преграды, местными сир-тя придуманные? Нуера огромного, возле города на нас кинувшегося, десять следопытов, равных Маюни, одолеют? Стая хищных зверолюдей по берегу мимо змей невредимой проберется?

– Всякое случается, – пожал плечами Штраубе.

– Всякое случается и там, где порубежье драконы летучие сторожат. Вы уж второй год как в их краях осели, и сотворить с вами они ничего не в силах, – напомнила чародейка. – Тотемы же куда лучше дело справляют, ибо по своему разумению на благо племени поступают, а не чужой воле рабски подчиняются.

– И все же сверху видно куда как дальше, Митаюки.

– Тотемники принадлежат к старой вере, немец. Молятся зверям-покровителям. А колдуны иных племен полагаются на себя. Тотемники полагают их отступниками и недолюбливают. В общем, летающим драконам здесь не рады.

– Это как еретики лютеранские и католики благочестивые римского престола? – громко хмыкнул Ганс Штраубе, хлопнув ладонью о ладонь. – Так бы сразу и сказала! Тогда все ясно. Лютеране и католики, даром что христианами себя полагают, друг другу в глотку в любой миг вцепиться готовы, рвать, грызть и истреблять до дитятки последнего неразумного. Токмо страхом кары королевской и сдерживаются. Там же, где корона слаба, так и режутся насмерть, есть такое.

– А ты сам из каких будешь, немец? – поинтересовался сзади казак Кудеяр.

– Из макленбургских, клянусь святой Бригиттой! – вскинул сжатый кулак Штраубе. – Я убиваю только за золото, малец. Хочешь затеять ссору: плати!

Казаки рассмеялись, на чем богословский спор и затих. Хорошо, приотставший священник всего этого срама не расслышал.

Два перехода прошли спокойно, а к концу третьего Силантий вдруг громко заругался, указал вперед: там, над деревьями, поднимался сизый влажный дым, каковой от обычного костра никогда не случается. Для подобного поверх пламени охапку совсем сырой травы кинуть надобно.

– Опять мы дозор где-то прошляпили, други! Вишь, сигнал подают. Пока дойдем, для отпора изготовиться успеют.

– Сехэрвен-ми! – окликнула проводника Митаюки. – Далеко нам еще?

– Один переход полный, и еще изрядно, – обернулся сир-тя. – Иногда к вечеру добирались, иногда раньше. Как идти.

– До города еще два перехода, – перевела на русский ведьма. – Дальше идем или спасаемся от греха?

Девичья подначка вызвала у ватаги лишь легкий смешок, и Матвей махнул рукой, приказывая двигаться:

– Ничего! Сломаем и собравшихся.

Юная чародейка мысленно кивнула, соглашаясь с мужем. Ветховерные тотемники известны своими мудрыми шаманами и провидцами. Так что приход дикарей предсказан ими, верно, еще прошлой весной. И потому успела дальняя стража поднять тревогу, нет – значения не имело. Местные сир-тя к войне готовы. Да и дозоры здешние столь хороши наверняка лишь потому, что сами загодя предупреждены старшими колдунами об опасности. С северянами не схитришь, надеяться можно только на грубую силу.

К сигнальному костру сходило трое казаков, однако никого там, понятно, не застали. Воины свое дело сделали, город упредили – и погибать теперь в безнадежной схватке отнюдь не стремились.

Пошарив немного окрест и не найдя ни врагов, ни следов, подсказывающих о путях отступления, ватажники вернулись к отряду. Огня тушить не стали – не хватает еще подтверждение о своем визите посылать!

– Дальше идем, – махнул рукой Матвей Серьга. – Не ровен час, засаду язычники на привычном путевом привале задумали. Попортим им сию задумку.

Возражать атаману никто не стал, и ватага почти до полуночи продиралась через лес, остановившись, только когда пленники в темноте завалились с одними из носилок. Ночевать пришлось в каком-то густом ельнике, прямо на земле, изрядно ободравшись о лапы, да еще и поужинав всухомятку, – людям было уже не до костров.

Единственным казаком, которому подобный отдых пошел на пользу, стал Матвей Серьга. Новым днем он уже не чудил и перед сумерками остановил ватагу на поляне возле ручья с шумным перекатом, между обложенных камнем нескольких закопченных очагов с поставленными над ними треногами и перекладинами. В общем – на самой настоящей путевой стоянке, каковые оборудуют себе купцы, разъезды, охотники али иные странники, часто ходящие по одной и той же дороге.

– Однако, мы на торном пути, – заметила юная чародейка. – То тропка была узенькая, а тут вдруг дорога широкая. Куда ты нас завел, Сехэрвен-ми?

– Дык, отсель до двуногов часа четыре всего пути осталось! – испуганно оправдался лопоухий проводник. – Местные часто ходят. Коли не с рассветом выступать, а после сборов утренних, аккурат тут первый привал получается. Да и путь важный. Коли к закату повернуть, то вскорости россох будет, там сразу на три города тропы расходятся.

– Славно, – кивнула Митаюки, откладывая себе в память сию важную деталь, и перевела услышанное пояснение на русский, для казаков.

– Половина перехода, стало быть, – кивнул Матвей. – Ну, коли так, то надобно и дневку учинить, отдохнуть перед сечей после долгого похода.

Казаки решение сотника мрачно одобрили. После предыдущего привала всем хотелось выспаться и пожрать. Ну и, понятно, снаряжение ратное тоже проверить не мешает.

– Молебен отстоять хорошо бы, – добавила Митаюки, чем сразу заслужила одобрение священника.

– Верно глаголешь, дщерь христова! – воздел он палец к небесам. – О душе своей помышлять надобно во первую голову! О душе, а не о плоти.

Ведьма так часто приходила отцу Амвросию на помощь в делах мирских и церковных, что мужчина, похоже, привык считать ее прихожанкой, хотя крещения чародейка так и не приняла. Боялась очень, что христианский бог убьет ее колдовскую силу. Ибо в чародейских схватках молитвы священника почти всегда одолевали древнее колдовство сир-тя. Посему силами истового белого шамана она пользовалась, но сама норовила держаться поодаль.

Так и на рассвете, когда отец Амвросий созвал ватажников на заутреню, юная ведьма предпочла отступить в сторонку, скрыться за боярышником, а потом вдоль ручья да по тропиночке отойти так далеко, чтобы и краем уха молитвы не различить. Здесь, на берегу у шумного переката, в окружении сирени и бузины, Митаюки-нэ раскинула руки и подняла лицо к свету, подпевая ветрам, водам, птицам и листве.