Очередь - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Грушина cтр.№ 8

Кто-то кашлянул, кто-то опустил свою партитуру на свободный стул.

— Ну что ж, приступим? — спросил бодрый голос. — Все ознакомились с настроением этой вещи?

Они взяли инструменты наизготовку и заиграли; одна пошлая песенка сменяла другую, и по подвалу мыльными пузырями плыли невесомые звуки.

В семь часов им принесли перекусить. На подносах оказались корзиночки слоеных пирожков, трубочки хрустящего печенья, какие-то деликатесы с начинкой из расплавленного сыра и нарезанных кружками маслин, украшенные икрой, усыпанные кусочками незнакомых, острых сортов мяса и приправленные специями, а также высокие стаканы с изумрудно-зеленой и небесно-голубой жидкостью, пузырящейся, но совершенно не хмельной. Они сделали перерыв; многие развеселились, разрумянились от возбуждения, и только Сергей остался сидеть на своем месте, глядя в пространство поверх распятых на пюпитре нот. Склонившийся над ним Святослав ткнул его в бок залоснившимся локтем поношенного пиджака.

— Пробовал? Как по-твоему, это что такое? — прокричал он; в подрагивающих усах застряли крошки вперемежку с бусинами пота. — Да ты понюхай, только понюхай — божественно, да?

Сергей вяло кивнул, хотя никакого запаха не почувствовал: он был напрочь лишен обоняния — врачи еще в детстве нашли у него небольшое врожденное искривление носовой перегородки.

— Я не голоден, — сказал он.

— Ты что, попробуй обязательно, потом спасибо скажешь. Да что с тобой, заболел, что ли?

Сергей соскреб с ладони барабанщика что-то многослойно-хрупкое и проглотил, не замечая вкуса.

— Нечто запредельное, согласись, — выдохнул Святослав, обдавая его капельками слюны.

— Да, действительно, — согласился Сергей, отводя глаза.

Без четверти девять дверь снова отперли, и каждому выдали безупречно белую манишку с накрахмаленным воротником и смокинг с влажным белым бутоном в петлице.

— Тут сцена так устроена — штанов ваших никто не увидит, — объяснили им, пока они переодевались.

Потом их повели вверх по лестнице, и Сергей узнал залу, которую успел заметить несколько часов назад; там они, в черно-белом великолепии выше пояса, остались ждать среди мрамора и хрусталя. Вскоре двойные двери распахнулись створками наружу; начался бал. В паузах между номерами Сергей ловил отблеск приглушенно чокающихся дорогих бокалов, лоск серебристо-зеленых диванов, которые нескончаемо уменьшались в туманной дали зеркал, подобно волнам роскошного, атласного моря, нижние ноты невозмутимых мужских подбородков, выдающихся из-под черных масок, верхние ноты острых женских подбородков, выглядывающих из-под масок нежно-розовых — и огни, огни, огни: канделябры, люстры, мелькание обезумевших мотыльков света под сводами такого величия, что недолго было свернуть себе шею, если начать смотреть вверх.

Сергей вверх не смотрел.

В полночь из всех углов послышался бой часов, высокие окна распахнулись, гости в ликовании стали целоваться и бросать в воздух маски. Сергею в рукав с лету впилась серебринка серпантина. Оркестр то грохотал, то выводил трели. Потом буйство пошло на убыль. Музыканты по сигналу затихли, бой часов прекратился, спикировали последние маски — и Сергей вдруг ощутил, как безмолвная северная ночь вламывается в окна громадными темными глыбами морозной неподвижности, и понял, что точно такое же ощущение возникло у всех разом. Наступила тишина, полная, жутковатая, как будто каждый рот зажало невидимой ладонью.

— А у нас в городе, — тоскливо затянул в этой тишине детский голосок с явственным иностранным акцентом, — если под Новый год окна открыть, слышен колокольный звон, а по улицам люди гуляют, все поют…

Невидимая ладонь отпустила так же внезапно, и по залу вновь запузырился смех. Сергей отцепил от казенного пиджака серпантин, бросил на пол, отыграл следующий номер. Он ожидал чего-то большего, а оказалось, просто очередное новогоднее мероприятие, начало очередного года — и стоило ли ради этого терпеть унизительный обыск, когда чужие ручищи ощупывали его от ступней до паха.

Через пару часов он попросился в туалет. Все тот же куратор в шикарном смокинге нацелил на него двустволку своего взгляда, а потом сделал знак могучему охраннику, у которого были неохватные плечи и подозрительно маленькая голова — как голая электрическая лампочка, водруженная на шкаф. Мрачной процессией они двинулись через зал: смокинг — направляющий, шкаф — замыкающий; сопровождала их точно такая же процессия, перевернутая вверх ногами — отражение в паркетных полах.

У двери Сергей обернулся и без выражения спросил:

— Вы и дальше со мной?

Шкаф ждал указаний от смокинга. Смокинг мотнул головой.

— Стой здесь, — приказал он. — А ты давай, не задерживайся.

Там тоже все было в зеркалах, в цветах и мраморе. Вдоль стены тянулся ряд дверей. Стараясь не смотреть на строй немолодых, рослых, угрюмых тубистов в одежде с чужого плеча, преследовавших его от зеркала к зеркалу, он подергал одну из дверей, зажмурился от сверкания фаянса, повозился с задвижкой незнакомой конструкции. Через некоторое время за пределами его кабинки послышался нарастающий шум, короткий фрагмент развеселой пьески, а потом с барабанной дробью захлопнувшейся двери эти звуки оборвались и по мрамору затопали две пары ног: одна пара ступала пружинисто и уверенно, другая влачилась, по-стариковски шаркая.

В раковину плеснула вода. У Сергея заело молнию на брюках.

— …тридцать шесть лет тому назад, если не ошибаюсь, — приглушенно сказал чей-то голос. — Когда закрыли границу, он тут же уехал. Морем сбежал. Для нас — потеря, для вас — находка. А вы точно знаете?

— Совершенно точно. У нас все газеты об этом писали.

Второй голос раскалывала старческая надтреснутость — стало быть, именно этот субъект приволакивал ноги; но Сергея больше всего резанул акцент. Старик был иностранцем.

Он замер с ремнем в руках, не решаясь обнаружить свое присутствие.

— Да, подумать только, как время летит, — продолжал голос с акцентом, — через столько лет…

Слова утонули в хлынувшем потоке, и пару бесконечных минут Сергей, застывший в неоконченном движении, слышал только плеск. Потом этот плеск сменился ровной капелью; чужеземный голос доносился лишь обрывками фраз:

— …наконец ему разрешили… один концерт в родном городе… свою новую симфонию… еще не скоро, под следующий Новый год… всего на триста мест, так что билетов будет…

Теперь Сергей вслушивался с жадностью, едва не до боли в ушах. В раковине снова забулькала вода, и на поверхность выплыл второй голос, без иностранного выговора, который взволнованно настаивал:

— …ведь музыка его настолько нетрадиционна, настолько самобытна… неужели они не боятся, что люди могут…

В этот миг у Сергея из-под локтя с грохотом низвергся водопад: это он ненароком задел какой-то рычажок, который тут же сработал. Снаружи повисло изумленное молчание, которое нарушилось торопливым бегством шаркающих шагов и на секунду ворвавшимся гомоном бала — и воцарилось вновь. Тихо чертыхаясь, он дернул задвижку, выбрался из кабинки — и едва не натолкнулся на высокого седовласого господина в смокинге и карнавальной маске.