Последний каббалист Лиссабона - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Зимлер cтр.№ 28

— Semente branca.

Фарид использовал термин из Каббалы — белое семя, — чтобы обозначить сперму.

— Что ты несешь?

— Идем, — позвал он.

Вместе мы склонились над телом. На внутренней стороне бедра дяди, среди пятен запекшейся крови, были и другие — похожие на кусочки слюды.

— Это может быть все, что угодно! — бешено жестикулировал я. — Мед, миндальное молоко. Дядя никогда не обращал внимание на…

— Это semente branca, — нетерпеливо и резко повторил Фарид. — Я понюхал ее и…

Прежде, чем я смог остановить его, он отслоил тонкую пленку и положил ее себе на язык. Он дегустировал ее, словно новый сорт специй. Внезапно поперхнувшись, он выплюнул ее на ладонь и растер о штаны.

— Они занимались любовью, — отчетливо показал он.

Хотя для меня и было шоком то, что дядя мог совокупляться с кем-то помимо тети Эсфирь, но не это поразило меня. Он привел любовницу в подвал, где мы молились, в нашу синагогу… Это было невероятно. Это меняло все. Но все же…

— Слушай, мне нужна твоя помощь, — показал я Фариду, понимая, что мы подошли к тому моменту, когда приходится рассчитывать только на собственные скромные силы.

Я скинул ковер с тела девушки и рассказал ему все, что мне было известно, о чем я догадывался, показал записку, написанную дядей для Дома Мигеля Рибейру, аристократа, для которого тетя Эсфирь переписывала Псалтырь. Когда он дочитал письмо, я схватил его сильные ладони и приложил их к своей груди, чтобы он почувствовал, как сильно колотится мое сердце.

— Фарид, — показал я, — я подумал, что, наверное, Бог свел нас вместе только на время Пасхи. Возможно, Он желает, чтобы мы вдвоем нашли убийцу дяди. Скоро я должен буду отправиться на поиски Иуды. Но сейчас я хочу, чтобы ты прошелся по комнате, обратил внимание на каждую мелочь и тень мелочи и рассказал мне обо всем, что ты заметил, а я пропустил. Обо всем! Ты должен рассказать мне свою версию того, что здесь произошло.

Фарид выполнил мою просьбу. Готовый поведать о своих находках, он поманил меня к телу дяди. Мы присели рядом с его головой. «Когда нам удастся похоронить его?» — внезапно подумал я, с потрясением вспомнив, что мы должны предать его земле как можно скорее.

— Рана на горле проходит под небольшим углом, — объяснял Фарид. — Я бы сказал, что убийца сзади повернул голову твоего дяди налево, а бритвенно-острым ножом в правой руке…

Фарид провел ладонью поперек груди, изображая движение, оборвавшее жизнь моего наставника.

Он встал, обошел девушку, сел на корточки возле ее рук, наклонился и стал яростно принюхиваться, пыхтя, словно пес. Взглянув на меня, он показал:

— Она работала с оливковым маслом и розмарином. И с чем-то еще — запах почти выветрился, — возможно, с лимонным маслом. — Он коснулся кончиком пальца ее ногтей. — Здесь немного пепла. Возможно, она была булочницей. Пепел может быть из печей.

Я кивнул, соглашаясь: я был бы еще большим дураком, чем я есть, сбросив со счетов обоняние и зрение Фарида.

— И взгляни на ее правый висок, — продолжал он. — Там маленькая круглая отметина. И на левом то же самое.

— И что это, по-твоему?

— Не представляю. Но они на удивление симметричны. Теперь иди за мной.

Он подвел меня к шкуре на западной стене, о которую убийца вытирал нож. Подняв край шкуры над головой, он показал мне пять ярких неожиданно обрывающихся кровавых мазков на плитке. Как будто вытирали пальцы, оставив без внимания ладонь.

Сумел ли убийца ускользнуть, начертав кровью сакральные символы? Или один из молотильщиков нанял для убийства учителя демона или призрака? Могло ли создание с Другой Стороны пройти мимо мезузы в косяке двери?

— И что ты думаешь об этом? — беспокойно спросил Фарид. Я помотал головой, и он опустил шкуру на место. — А теперь дай мне бусину из четок и нитку.

Я достал вещи из сумки и вручил ему.

Он обнюхал и облизал их.

— Бусина из рожкового дерева, хорошо отшлифованная. Дорогая. Я бы сказал, сделана на заказ. Но она не принадлежала отцу Карлосу. Во всяком случае, она не из тех четок, что я у него видел. Нитка, как ты знаешь, шелк. Очень хорошего качества. Мне надо будет взглянуть на перчатки Самсона, чтобы определить, такая ли она. И даже если так… В Лиссабоне километров черного шелка больше, чем мощеных улиц.

Он вытянул руки вдоль тела.

— Больше ничего? — спросил я.

— Только то, что ты был прав, решив, что твоего дядю убили в одежде. С изнанки халата есть пятна экскрементов и semente branca.

Похоже, из тела моего наставника вышли все жидкости. Возможно, в момент насильственной смерти тело пытается очиститься, чтобы душа могла быстрее уйти к Богу.

— Это все? — уточнил я. Он кивнул, и я продолжал: — Тогда как, по-твоему, он ушел? Я точно знаю, что дверь была плотно закрыта на засов изнутри. Ему пришлось бы просочиться сквозь стену. Другого пути…

— Лишь одна слишком никчемная мысль озарила мой невежественный разум, — ответил Фарид.

— Какая?

Фарид указал на оконные проемы. Их было три. Овальные, каждое в длину не более тридцати сантиметров и шириной примерно в ладонь. Они закрывались узкими ставнями, которые можно было запереть, и занавесками из тонкой выделанной кожи, пропускавшей в комнату только приглушенный свет.

— Даже ребенок или гном, — ответил я, — не смог бы протиснуться в них. Разве что убийца был хорьком или гадюкой…

— Я же говорил, что это жалкая идея.

Фарид пожал плечами, прикоснулся соединенными большим и указательным пальцами к губам, потом поднял их в благословении. Это означало, что он намерен ждать, пока Аллах ниспошлет нам ответ.

— Мы не можем ждать Его, — возразил я.

Пройдя к лестнице, я сел там, размышляя над этой загадкой.

«Странно, — думалось мне, — что я не чувствую ничего, кроме опустошения и слабости тела». Словно бы моя любовь умерла вместе с дядей. Словно — вырванный из прошлого и настоящего — я двигался, отрешившись от всего, кроме безудержного желания найти убийцу.

Вдруг у меня чуть сердце не выскочило из груди: кто-то скребся в один из ставней окон, которые мы только что обсуждали. Я взбежал по ступеням, промчался через кухню, выскочил во двор. И обнаружил Розету. Кошка катала лапой мячик из алой шерсти, сделанный для нее дядей. Она была насквозь мокрая, как будто побывала в колодце.

— Бессердечная идиотка! — зашипел я на нее.

Глубоко вздохнув, я извинился перед кошкой и вышел через ворота на улицу. На востоке, в сотне пейсов от улицы Святого Петра, над входом в здание школы все еще висело тело доктора Монтесиньоша. Низенький человечек в длинном сиреневом плаще остановился перед ним и протянул правую руку в благословляющем жесте. Я видел его только в профиль, но у него были седые встрепанные волосы и смуглая кожа, как у моего наставника.