Стервы - читать онлайн книгу. Автор: Джиллиан Ларкин cтр.№ 4

— Кажется, эта привилегия уже принадлежит кому-то другому, — хмуро ответил мужчина.

Глория проследила направление его взгляда и ощутила, как кровь отхлынула от ее лица: на безымянном пальце левой руки красовалось платиновое кольцо с громадным бриллиантом, полученное ею в день помолвки. Она напрочь забыла об этом кольце! А еще хуже то, что она забыла и о самой помолвке. Если бы ее жених, Себастьян Грей ІІІ, увидел Глорию в эту минуту, помолвка была бы неминуемо расторгнута. Без малейшего промедления.

Бастиан.

Она сделала большой глоток мартини, содрогнувшись, когда крепкая солоноватая жидкость полилась в ее горло. Пусть она и напьется, это ни на йоту не изменит того факта, что Бастиан — признанный лидер горячих сторонников «сухого закона». Как и того, что он сурово осуждал «тихие» бары со всем, что им сопутствует: бунтарками («потаскухи»), незаконным спиртным («сатанинская вода»), негритянским джазом («тамтамы шаманов вуду»), ну и, конечно, «натягиванием» (вот этой темы Глория и Бастиан вообще старательно избегали).

Понятно, что до сегодняшней ночи все это не играло большой роли. Она никогда не придавала значения консервативным взглядам Бастиана, поскольку он стоял на первом месте в неофициальном списке самых выгодных женихов Чикаго. (Места распределялись по очень сложной и точной формуле: х = богатство, у = наличие промышленных предприятий, а = недвижимость, b = родственные связи, с = степень хладнокровия, d = образование, q = дополнительные качества — амбиции, наличие траст-фонда и проч.). Кроме того, в жилах Бастиана текла импортная голубая кровь: он состоял в дальнем родстве с английской королевской фамилией (насколько дальнем — этого никто не мог сказать), поэтому на законных основаниях входил в круг чикагской аристократии.

Однако, рассуждала Глория, до того дня, как этот бриллиант станет символом брачных обетов, а не просто обещаний, остается еще целых шесть месяцев. Она стянула кольцо с пальца и со смущенным смехом спрятала его в кошелек.

Мужчина-с-проседью сжал ее пальцы, лишившиеся украшения.

— Я знаю, что будет смотреться лучше в ваших тонких пальчиках. — С этими словами он извлек из кармана пиджака серебряный портсигар и открыл его жестом странствующего торговца.

Глория уже входила во вкус этой роли — соблазнительной бунтарки, — так зачем же останавливаться?

— Давайте, — сказала она, и незнакомец вставил ей в губы сигарету, щелкнул блестящей серебряной зажигалкой. Она глубоко затянулась; дым обжег горло, Глория непроизвольно закашлялась.

— Ну-ну, здесь все делают тихонько, — проговорил кавалер, осторожно похлопывая ее по спине. — Если будете кашлять так громко, ваш жених непременно услышит. — Глория в ответ только слабо улыбнулась. — А знаете, как называют курящую женщину?

— Бесстыжей (кхе-кхе!) девкой?

— Я имел в виду — «глотательницей дыма», так приличнее.

— А если (кхе-кхе!) я не такая уж приличная (кхе-кхе!) девушка (кхе-кхе-кхе!)?

— Меня вы не проведете. Вы самая сладкая ягодка в этом кабаке. Наличными или чеком?

У Глории от дыма шла кругом голова. Которое из этих слов означало «сейчас», а какое «попозже»?

— Наличными?

Он потрепал ее по щеке и растворился в толпе. Глория обвела взглядом зал, делая вид, что курит. Повсюду полуобнаженные девицы непринужденно болтали с мужчинами, обменивались шутливыми фразами о выпивке, песнях, да о чем угодно. Бунтарский стиль поведения — это каждый жест, манера откидывать голову, когда смеешься, привычка пить из бокала с мрачноватой усмешкой, искоса поглядывая на спутника. А еще — умение пристально смотреть в глаза собеседника, позволяя джазу выразить то, чего не скажешь словами. Что невозможно ими выразить.

Глория оставила на стойке недопитую кружку и улизнула в темный уголок, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. Ей очень захотелось отыскать Маркуса. Захотелось оказаться дома, забраться в постель…

Стоп. Чем она недовольна? Ведь эта ночь должна бы стать лучшей в ее жизни — она же пила запрещенные напитки в знаменитом на весь Чикаго «тихом» баре! Флиртовала с крайне неподходящим мужчиной! Курила! (Ну, как бы курила.) И все же трудно было отделаться от впечатления, что она здесь чужая. Если о ее проделке узнают родители или Бастиан, они отшатнутся от нее, но ведь и Мод отвергла ее, и те самые девушки-бунтарки, к которым она так горячо стремилась! Ах, если бы здесь была лучшая подруга, Лоррен — вот та знала бы точно, что и как нужно делать.

И вдруг Глорию обдало волной жара — рядом с нею появился кто-то. Она не посмела обернуться и взглянуть, но в этом и необходимости не было. Она шестым чувством угадала, кто это.

Сигарета была зажата в тех самых сильных черных пальцах, которые недавно порхали над клавишами, нанося по ним быстрые точные удары. Он стоял совсем рядом, обдавая ее сладким запахом табака и ароматом бриллиантина. Как ей хотелось взяться за эти руки, прижать их к щекам и…

Да что же это с нею? Она думает о совершенно чужом ей человеке. О негре. А она — белая. Она помолвлена, она…

— Отчего вы не танцевали?

Глория вздрогнула от неожиданности, услыхав наяву его густой баритон.

— Что?

— Моя музыка вам не понравилась, поэтому вы под нее не танцевали?

— Нет! То есть я хочу сказать, что ваша музыка… — Сердце ее так грохотало, так сотрясало все тело, что она подумала: «Он тоже услышит, он ведь стоит совсем рядом». — Я ничего подобного еще не слышала.

Она заглянула в его умные, добрые глаза, и ей захотелось — просто необходимо стало — сказать ему что-нибудь еще (вот только что?), но в этот момент чья-то тяжелая рука легла ей на спину и развернула к себе.

— Гло! Где только тебя носило все время? Я тебя везде разыскиваю!

— Маркус!

Он критически оглядел ее, будто не встречал много лет.

— Поддала?

Еще не успев обернуться снова, Глория почувствовала, что Джером Джонсон ушел. Вернулся в подпольный мир блюзов и выпивки, а ее оставил наедине с единственным в этом зале человеком, который знает, кто такая Глория на самом деле — президент Общества почета, теннисистка школьной команды, недавно начавшая появляться в свете дочь Беатрисы и Лоуэлла Кармоди. Послушная девочка, невинная ученица частной школы, готовящаяся к скорой свадьбе Глория Кармоди.

— Поехали домой, я готова, — пробормотала она и потянула Маркуса за руку к двери.

— Что с тобой? — спросил он. — Ты какая-то… не такая, как всегда.

— Ах, перестань. Ты оставил меня на какие-то пять минут.

Но в душе она понимала, что с тех пор прошла чуть не целая жизнь. Что-то в ней действительно стало не таким, как раньше, появилось что-то непонятное, пугающее, но что именно — этого она не могла понять.

Они прошли через танцпол, и краешком глаза Глория снова углядела его. Джерома. Он стоял на самом краешке эстрады, обнимая за талию роскошную чернокожую девушку, одетую во что-то похожее на серебристый балахончик. Оба смеялись, и девушка горячо поцеловала Джерома в щеку.