Метро 2033. Отступник - читать онлайн книгу. Автор: Элона Демидова, Евгений Шкиль cтр.№ 93

«Что будет, если сделать шаг туда, за край?» — подумалось юноше.

«Не знаю, кажется, такой ерунды еще никто сотворить не пробовал, и тебе не советую!» — ответил голос.

― Что такое жизнь? — сказал Ян, вроде бы ни к кому не обращаясь, выводя очередной отрывок мелодии. — Для чего мы живем? Жизнь есть миф, мечта — чревовещание...

Изумленный Олег не заметил, в какой момент это произошло, но теперь он ясно видел, как рядом с четкой тенью Заквасского появилась неясная тень — женская. Она ласково пригладила растрепанные волосы Яна.

― Да, ты права, довольно о грустном! — улыбнулся шаман, оборвав тоскливую мелодию на немыслимо высокой ноте. — Я в Неаполе знал музыканта, который творил буквально чудеса! Ты не поверишь! На контрабасе он выводил такие чертовские трели, что просто ужас! А чем мы хуже? Бери смычок!

И грянуло нечто умопомрачительное. От безудержного напора музыки Олег пошатнулся, подался назад и, возможно, даже упал бы, но наткнулся на фонарный столб. Никогда юноша не слышал мелодии в столь невероятно быстром темпе, хотя, если честно признаться, кроме самодельных лакедемонских флейт и расстроенных гитар с оборванными струнами, никакой иной музыки он не знал.

― Лабай, крошка, лабай! — заорал Заквасский. — Отожжем забористый кавер!

Ян с неимоверной скоростью перебирал и подергивал пальцами, выдавая невообразимые вибрато, тени от смычков с быстротой молнии проносились из стороны в сторону, музыка безумными волнами накатывала на набережную, земля вибрировала, отражая яростные трели, которые устремлялись ввысь и сотрясали небесный свод, и Олегу уже казалось, что звезды вместе с луной упадут сейчас в воды Азовского моря.

Наконец, когда безумная звуковая вакханалия закончилась, шаман вытер пот со лба, положил скрипку на постамент и, протянув руку, сказал:

― Пойдем, чудное виденье, искупаемся и половим рыбу, как ты любишь...

Заквасский и его тень, обнимавшая еще одну тень (непонятно, кто ее отбрасывал — рядом со скрипачом никого не было), давно ушли к морю, но Олег все никак не мог прийти в себя.

― Мне кажется, — растерянно шептал он, — мне все это кажется, не может такого происходить на самом деле!

Костры больше не освещали набережную, но яркий лунный свет не давал мраку затопить город. Олег брел вперед, раздумывая: где сейчас может быть Каур? Он злился, совершенно не понимая ее поведения — сначала столько обещать, завлекать, а потом без всякой причины убежать и спрятаться, но еще больше, конечно, злился на себя — это ж надо быть таким дураком, чтобы не догнать девушку, а свалиться, как малый ребенок, запутавшись в водорослях... И от этой злости еще сильнее жаждал найти ее, потому что сердцем помнил предупреждение шамана: правила можно нарушать только в ночь Откровения, а завтра они снова должны стать братом и сестрой.

Ноги принесли его к подножию Каменной лестницы, мимо которой совсем недавно они шли с мулаткой, рука в руке, чтобы послушать пророчество. Быстро поднявшись по ступеням, юноша оглянулся и замер: желтолицая луна преображала все, сглаживая следы разрушений и запустения, и порт внизу казался заново отстроенным, а ржавые полузатопленные корабли будто бы только что приплыли со всех уголков света и ждали разгрузки. Не в силах отвести глаз от этой необыкновенной картины, Олег не сразу заметил, что он тут не один: боясь пошевельнуться, юноша во все глаза уставился на вождя, который в одиночестве стоял на самом обрыве, но рядом с его тенью на земле виднелась еще одна, и отбрасывать ее должен был некто высоченного роста в чудной треугольной шляпе, при шпаге на левом бедре и с тростью, зажатой в правой руке.

Раскуривая очередную трубку, Кислов с тоскою вглядывался в дым пожарищ, поднимавшихся отовсюду. Как непохожи были черные обугленные деревья и разрушенная набережная на умиротворяющий вид, который он наблюдал отсюда уже добрый десяток лет.

― А хорош ли у тебя табачок, друг Валерка? — разнесся сиповатый голос духа Творца, словно желая отвлечь Кислова от тяжелых впечатлений.

― Так это, Петр Алексеевич, и не табачок вовсе, — ответил Кислов, затягиваясь очередной порцией дыма.

― Да? — дух протянул руку. — Ну-ка, дай отведать твоего зелья.

― Пожалуйте, — Кислов передал призраку трубку.

― Да... — сказал Петр Алексеевич, поправляя треуголку, — Хорош у тебя нетабачок! Ох, хорош!

С минуту они простояли в молчании, а потом основатель города спросил: —А расскажи-ка мне, друг Валерка, как Русь-матушка погибла, как отец-Третий Рим пал?

― Так я, Петр Алексеевич, вроде как при каждой встрече с вами, об этом рассказываю.

― А ты снова расскажи, — настаивал на своем дух, — а я послушаю. Для меня слова твои — что песня задушевная: слезы горючие накатят, сердце трепетное кровью обольется, воспоминания о былом как нахлынут, а душа то свернется, то развернется... так-то вот. Как, говоришь, звали последнего государя всероссийского?

― Видите ли, Петр Алексеевич, я не помню, — вздохнул вождь. — Вот хоть убейте, не помню. Дела его были столь мерзки и недалеки, что Бессущностный стер всякую память о нем. Хотя, осмелюсь предположить...

― Да ты не боись, друг Валерка! — основатель города похлопал Кислова по спине, отчего тот закашлялся. — Предполагай, не убудет!

― Ну вот, если Первый Рим заложил Ромул, — начал вождь, — а последним императором римским был Ромул Августул, а Второй Рим, Византию пресветлую, основал Константин Великий, утвердивши веру православную, а погибло государство ромейское при Константине Одиннадцатом, и ежели Русь Святая, Третий Рим, началась с Владимира Красно Солнышка, крестителя земли киевской, то думаю, что последнего правителя российского звали также.

― А говорил — «не помню ничего», — погрозил пальцем дух. — Все ты помнишь, друг Валерка, ох, помнишь! Да как звался по циркуляру царь-то ваш?

― Не знаю, — задумался Кислов. — Но не царь точно, может, как я, вождем был. Вот что-то у меня всплывает в памяти эдакое: Сатанинскою поспешествующею милостию, Великий Вождь Всероссийский, Питерский, Московский, Волгодонский, Курский, Бесланский, Ульяновский, Крымский, Сочинский, Великий Старейшина Ичкерийский, Предводитель журавлей, Повелитель тигриц и прочая, и прочая, и прочая... как-то так...

― Вождем, значит, был... — проговорил дух. —А ежели вождем, то из какого клана?

― Известно из какого, Петр Алексеевич, — усмехнулся Кислов. — Из клана беспутных медведей. У него даже такая животина в обер-министрах числилась. Добрая, но глупая скотинка была. Калигула же, кесарь римский, коня своего любимого сделал сенатором, так и вождь наш последний мишку несмышленого главным по коллегиям назначил.

― Гляжу я, друг Валерка, был ваш последний государь самодуром великим, — основатель Таганрога затянулся дымом и мечтательно проговорил: — На кол бы его, окаянного.