Люди Солнца - читать онлайн книгу. Автор: Том Шервуд cтр.№ 66

Круто заворачивая лошадей, выехали, выехали, выехали из казарм!

Скачку врубили бешеную. Спустя неполные десять минут были во дворе дома Сиденгама. Все вышли из карет. Я шагнул к Бэнсону, крепко обнял.

– Всё. Теперь Алис будет рада!

– Как они?

– Да скоро Алис и Томик сами тебе всё расскажут.

– Он уже говорит?!

– Да, немного.

Через час собрались все.

– Никто не гнался, – сообщил Робин. – Так что твой горох не понадобился.

– Мой горох? – не понимая, переспросил Бэнсон.

И Робин, глядя ему прямо в глаза, протянул сундучок. Бэнсон прижал его к груди, раскрыл.

– Привет, – сказал он в квадратное деревянное чрево.

И, достав, показал мне синеватого железного паука с четырьмя острыми ножками-шипами.

– Как всё хорошо. Кузнец просил вернуть после использования, чтобы в подковы перековать.

– Теперь вернёшь.

– Слушай, Том, – сказал он, закрывая сундучок. – Я сокровища Люпуса отыскал. Теперь нужно как можно скорей привезти в «Девять звёзд» кого-то из Серых братьев.

ЗОЛОТАЯ РЕКА

Азарт удачи пьянил. Он требовал, не останавливаясь, мчать судьбу свою дальше: в монастырь «Девять звёзд», таинственный и ужасный. Но наши кареты и кони теперь слишком хорошо знакомы жителям города. Так что новый поход – только ночью, между волком и собакой.

Я спросил Ярослава – есть ли у него и его людей возможность задержаться в Англии ещё дней на десять, и он заверил, что пробудут здесь, сколько потребуется.

Стэнтока, который на время спасения Бэнсона оставался «держать» дом, я от этой обязанности освободил и отправил забрать у родственников его семью.

Джек, сосредоточенно оттопырив нижнюю губу, набрал в карман денег и отправился в город. Вместе с ним пошёл Ярослав. Это было понятно: приехать в Плимут и не повидать Плимута – по отношению к судьбе в известной степени расточительно.

Почти сразу после их ухода появился Робин и его люди.

Робин поискал глазами Джека. Я сообщил, где он. Тогда Робин подошёл ко мне и сказал:

– Успели вовремя. Мы были уже на стене, когда королевский егерь привёз письмо. Я не стал бежать к вам, чтобы сообщить обстановку, поскольку пробегать пришлось бы мимо бочонка с порохом, который уже приготовили к взрыву. Вот так и решили – начать без вашей команды, подчиняясь прихоти обстановки.

– Но как поднялись на стену? Пошоттер ведь наверняка караул выставил?

– Именно так. Но если караул не поддерживается стрелками в засаде, – он ничтожен. Как раз караул менялся, пришлось ждать, когда старая смена утопает. Потом действовали примитивно. Положили караульных, связали. Ввезли в цейхгауз. Наши двое переоделись и встали с мушкетами у ворот. Остальные положили интенданта с помощником, связали. Всё. Стена наша.

– Молодцы! – горячо-одобрительно сказал я и крепко пожал ему руку. – Я восхищаюсь вашей работой. К слову сказать, я с высшим уважением относился к вам и прежде, слушая рассказ Бэнсона о том, что происходило в войне невидимок. Но тогда я восхищался врагами.

– Да, – сказал Робин. – Теперь мы не враги. Но даже не друзья, а больше чем друзья. Мы все дали слово совершенным образом подчиняться Джеку, а в нашей работе данное кому-нибудь слово – это непреодолимая сила. Ну а если Джек – ваш, как оказалось, порученец, то наши силы, опыт и сами жизни наши – в полной власти бристольского барона Тома Шервуда.

Он поклонился, и я поклонился в ответ.

Тогда Робин подошёл к Бэнсону и поздравил его со счастливым спасением. Бэнсон с достоинством поблагодарил. Робин повёл его и Робертсона в мыльную комнату. Симония, в роскошном жемчужном платье, но уже без маски, принялась за законные свои женские хлопоты, а именно – готовить застолье. Четверо русских завладели топором и вёдрами, и через минуту во дворе зазвенела колодезная цепь и затявкал топор. Заплясал огонь над хорошо высохшими дровами. Появились перед Симонией вёдра с водой, и она стала отмывать стол. Готлиб отмыл от углей мощный железный котёл и установил его во дворе, подготовив для супа. Робин сказал своим людям развязать палача, как следует его напоить и, насыпав в карман денег, отвести к магистрату. Ну а я подошёл к стоящему в углу низкому, мягко-бугристому, с потёртой кожей креслу, с наивозможным уютом устроился в нём и большими глотками стал пить сладчайшее, терпкое счастье.

Вернулись Джек и Ярослав. Притащили три тяжеленные корзины. Стол из дома был вынесен во двор, там было отличное место, – как раз между домом и сараем, в котором в данный момент, общаясь, звучно похрапывали лошади, – а также между карет, выставленных так, чтобы визуально отсечь место застолья и от ворот, и от огорода.

В двух принесённых корзинах был провиант, а в одной – английские покупки Ярослава; большая стопка красных, глубоких, хорошо глазурованных мисок и купленная Джеком одежда. Милое и скромное домашнее платье для Симонии. Просторное новенькое матросское бельё и парусных размеров штаны и куртка – для Бэнсона. Полный комплект одежды для Робертсона, даже шляпа.

– Кроме платья для Симонии, кажется, всё лишнее, – заметил рассудительный Готлиб. – Я взял с собой из Бристоля наши военные мундиры, в которых мы нанесли визит сэру Коривлю, – и свой, и Бэнсона, и Робертсона.

– Хорошо, – кивнул я ему. – Но пусть пока будут в партикулярном. Очень уж резкую неприязнь вызывает сейчас алый цвет.

– А маскировка? – приподнял бровь Готлиб.

– В дороге – да, – кивнул я ему. – Но за столом…

– Понятно.

Он справился, удалён ли из подвала палач, и сопроводил Симонию во второй дом переодеться.

Мы вынесли во двор, какие нашли в домах, стулья. Выставили вдоль одной стороны стола. Робин принёс два бочонка, поставил их на отдалении друг от друга и, положив длинную и широкую доску из сарая, соорудил таким манером скамью.

– Что в бочонках? – поинтересовался я, заметив, что бочонки запечатаны, но легковесны.

– Порох, – равнодушно сказал Робин.

– А-хха, – протянул я, зябко вздрогнув. – Понятно.

Действительно, что же там ещё могло быть. Уж, разумеется, не сардины.

Вернулись Готлиб и Симония. Все взгляды мгновенно, непроизвольно притянулись к тихой красоте юной девушки. Как она мила была в простом сером, с розовой прошвой платье, в белоснежном фартучке и столь же белом чепце.

– Дом, – вполголоса сказал Робин. – Уют. Единственное, чего просит душа и чего не может быть при нашей работе.

– Как знать, – так же вполголоса откликнулся я. – Придёт к тебе внезапно любовь. Вот как к Готлибу с Симонией. И заведёшь дом, уют, друзей-соседей.