Тридцать три несчастья - читать онлайн книгу. Автор: Марина Константинова cтр.№ 34

— Ты зачем меня пугаешь? — вскинулась Любка. — Какая, на хрен, Сибирь? И сына не трогай!

— Да ладно тебе, не ори. Что-то ты у меня осмелела в последнее время, — примирительно зевнул Кирилл. — Идея есть.

— Опять?

— Ага. Потом благодарить будешь.

— Ну?.. — Люба присела на краешек дивана и стала стаскивать с мужа ботинки.

— Так вот. Иди, дурища, получи лицензию, зарегистрируй себя как агентство какое-нибудь, ЗАО или ТОО, например. И греби бабки официально. Крышу я тебе найду, не трясись. Плати налоги… — Кирилл опять зевнул, повернулся к Любке спиной и уснул.

А и вправду, как же она сама-то оплошала? Идея была настолько гениальной, что Любке захотелось осуществить ее немедленно. Пока кто-нибудь тоже не додумался и не опередил ее. К тому же за прошедший год Любаня так втянулась в свое новое дело, расширила агентурную сеть и клиентуру, что было бы просто глупо попасться на какой-нибудь ерунде и оказаться, в лучшем случае, опять в ларьке. А то и где-нибудь похуже. Более того, открывались широкие возможности — всю ту кипучую деятельность, которую она имитировала, можно было проворачивать реально.

Любкина благодарность не заставила себя долго ждать.

— Спасибо, Кирюша, — она нежно поцеловала спящего мужа и тихонечко прилегла с ним рядом.

— Ах ты, дурища, — сквозь сон прошептал Кирилл Любке на ухо, и ей показалось, что ласково. Она забралась под его одеяло и трепетно прижалась к нему. Кирилл повернулся к ней, и впервые за очень долгое время у них произошло «это». Через пять минут он опять заснул, а Любаня, сама не своя от счастья, еще долго мечтала о скорой новой жизни, глядя широко раскрытыми глазами в фонарные полосы света на потолке.

На оформление всех документов, суету и беготню по кабинетам, благодаря взяткам и личному обаянию, ей потребовался месяц.

Как ни странно, муж ей активно помогал и даже нашел толкового юриста, Виктора Григорьевича Петрова, рассудительного, умного дядьку лет шестидесяти с вечно красным лицом опытного «коронарника», который и составил все необходимые бумаги. Кирилл же и подбросил название новоиспеченному агентству.

Любка сломала голову, не представляя, как обозваться. Перебрав многочисленные варианты, она остановилась на простеньком, но амбициозном: «Любаня».

— Ты, мать, совсем с ума сошла. Завязывай с этими лавочными делами. Надо же до такого допереть! Еще бы сказала: «У Любани». Кабак, что ли, открываешь?

— Ну а как тогда? Я бьюсь и бьюсь, ничего другого придумать не могу. Как назвать-то?

— Назови «Атлантида». Звучно, красиво и солидно.

— Кирюшенька, но ведь Атлантида потонула, как же можно… — Любке оно не очень понравилось. В этом названии ей чудилось какое-то мрачное предзнаменование.

— Ты, мать, непролазная дура. Потонул «Титаник», а Атлантида — это исчезнувшая цивилизация.

— Но ведь она все-таки исчезла?.. — допытывалась Любка.

— Хоть ты и дремучая девица, но за себя можешь не беспокоиться. Ты так просто не исчезнешь. — Кирилл многозначительно ухмыльнулся. — Подумай лучше о другом. Представь, что исчезнувшая цивилизация — это российская антреприза, а ты ее возрождаешь. Вот этой версии и держись. «Атлантида»! Как звучит-то, а? Это вам не «У Любани».

Кирилл был убедителен, и Любка сразу согласилась. В 1994 год она шагнула директором своего собственного актерского агентства «Атлантида», состоящего, правда, пока из нее да Виктора Григорьевича.

Вся ее деятельность наконец-то приобрела официальный характер, она наняла бухгалтершу. Сделки совершались только при участии Виктора Григорьевича, все деньги переводились исключительно на банковский счет.

Люба сотрудничала не только с киностудиями, но и с театральными антрепризами и рекламными агентствами. Дело расширялось. Она неоднократно предлагала Кириллу бросить свой Сбербанк и превратить бизнес в семейный. Но Кирилл превыше всего ценил свою свободу. Считая себя родоначальником и практически отцом-основателем этого предприятия, он без зазрения совести тянул из жены немалые суммы и был всем доволен. Мотивация его была железной:

— Ты, мать, давай сама там крутись. Я тебе все организовал и пахать под твоим руководством не намерен. Мне и в банке хорошо.

В банке работала куча смазливеньких девчонок. Все они заглядывались на интересного мужчину Кирилла Анатольевича, и он с удовольствием делился с ними своим опытом, все чаще задерживаясь «сверхурочно», обучая юное поколение премудростям «банковского дела».

Любка крутилась как белка в колесе, ставя агентство на ноги. Порой она возвращалась домой так поздно, что даже и не замечала, давно ли Кирилл пришел с работы или только что ввалился. По утрам он отводил Коляна в школу, благо было по дороге. А потом на целый день мальчик был предоставлен сам себе. Он отлично справлялся с плитой, мыл посуду, делал уроки. Любка бегло проглядывала его дневник и, не находя там троек, успокаивала свою совесть тем, что все идет как надо, на пользу всей семье.

Уже через полгода Люба обзавелась своим первым офисом и первой секретаршей. Ее титанические усилия не пропали даром, и еще через год она арендовала небольшой особняк на Арбате, имела штат и охрану, но не доверяла никому, кроме Виктора Григорьевича. Этот «серый кардинал», зная все подводные течения и обходные пути, ловко манипулируя законом, неуклонно вел «Атлантиду» к процветанию.

Любаня стремительно превращалась в Любовь Николаевну. Она еще больше раздобрела, в ее голосе появились металлические нотки, былая неуверенность обернулась тяжелым характером и нетерпимостью к возражениям. Как-то, навестив жену в агентстве, Кирилл с удивлением заметил, что сотрудники ее боятся. Испробовав власти, Ревенко вошла во вкус.

Гавриловой, которая никак не желала оставаться за бортом, пришлось заткнуть рот — каждый месяц Любовь Николаевна платила ей изрядную сумму в долларах, но с условием, чтобы та немедленно поставляла ей самые свежие новости со студии — кто запустился в производство, какие спонсоры, кого предполагают снимать, какие сроки и так далее. У нее, разумеется, были свои отлаженные каналы, но Танька обладала собачьим нюхом. Режиссер еще только размышлял, что именно он будет снимать, а Гаврилова уже знала, сколько он будет платить. Танька было заартачилась, набиваясь в соучредители, но Петров сумел быстро поставить ее на место, и на ее разоблачительные угрозы поведать всему свету о начале ревенковской карьеры ответил чем-то более серьезным. Чтобы урвать с паршивой овцы Ревенко хоть шерсти клок, Гаврилова согласилась на сотрудничество.

Кирилл тоже обходился Любе недешево, но это было дело святое. Теперь, окрепнув и развернувшись во всю мощь, она забыла обо всех обидах и унижениях и продолжала его беззаветно любить.

Колян был переведен в престижный платный лицей. Кирилл, конечно, из лучших побуждений, а вовсе не для того, чтобы избавиться от потенциального «стукача», настойчиво советовал отправить мальчика учиться в Европу. Идея, в принципе, Любе нравилась, но при мысли о разлуке с сыном у нее постоянно холодели руки, и она начинала плакать. Да Колян и сам не хотел уезжать — мать ни в чем ему не отказывала, всячески его баловала, в новой квартире у него была собственная комната, Кирилл где-то пропадал допоздна. Но главное — это единственный друг Боб Галдин. Мальчишки не могли и дня прожить друг без друга, каждый вечер созванивались, а на выходные либо Колян уезжал к Бобу, либо Боб перебирался к Коляну. Люба с Леркой дружбе этой не препятствовали, считая такое товарищество необходимым и полезным. Мальчики хорошо влияли друг на друга и, как ни крути, постоянно находились под контролем одной из мамаш.