Водители - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Рыбаков cтр.№ 8

Из кабинета вышел механик Потапов.

Максимов ткнул окурок в пепельницу и открыл дверь:

– Разрешите?

Поляков, стоявший у окна, повернулся и коротко ответил:

– Заходите.

Официальность этого ответа, без обычного «Петр Андреевич» или «товарищ Максимов», насторожила Максимова.

– Почему вы не промыли машину? – спросил Поляков.

Максимов сделал удивленное лицо.

– Это когда же я ее не промыл?

– Сегодня ночью.

Максимов покачал головой:

– Неужели не промыл?.. Вот штука-то! – Он улыбнулся широкой подкупающей улыбкой. – Моя вина, Михаил Григорьевич! Не пойму, как получилось. Приехал поздно, запарился.

– Нет, вы рано приехали.

Максимов развел руками:

– Черт его знает, Михаил Григорьевич! Позабыл, наверно.

– Нет, не забыли. Вы доложили механику, что промыли машину.

Откуда Поляков узнал, что машина не промыта? Не может быть, чтоб сменщик доложил.

Как бы отвечая на его вопрос, Поляков сказал:

– Смазку произвели только утром. Машина опоздала с выходом на сорок минут.

Вот в чем дело! Он забыл, что этой ночью по графику должна быть смазка. Понятно! Смазчик ткнулся к машине, увидел, что не промыта, и отложил смазку до прихода сменщика. Тот погнал машину на мойку, вот она и опоздала. О каждом опоздании докладывают директору. Паршиво получилось. Торопился Валю проводить.

– Это уже третий случай, – сказал Поляков.

Максимов попытался оправдаться: смазку он хотел сделать сам, сегодня ночью, вот вернется с линии.

Поляков перебил его:

– Машина моется немедленно по возвращении с рейса. Вы это знаете?

– Как не знать! Не первый день на машине. Да вот так получилось. Виноват, значит.

– Это третий случай, – внушительно повторил Поляков, – больше допускать нельзя.

– Больше не будет, Михаил Григорьевич.

– Надеюсь. Но с автобуса я вас вынужден снять. Примите грузовую машину.

– Я на грузовую не согласен, Михаил Григорьевич. У меня первый класс.

– О классе говорить не будем! Водитель первого класса не поставит в гараж пепромытую машину. Я не могу оставить лучший автобус в таких неряшливых руках. Идите и принимайте номер «24-26».

Максимов перебирал в памяти грузовики. Чей это номер «24-26»? Зайцева, Никифорова, Копылова?.. Вдруг он вспомнил… Не может быть! Он посмотрел на Полякова:

– «Колдун»?

– Да,

– На смех выставляете?!

– Почему на смех? Машина как машина. Конечно, не новая, но у нас новых нет.

– Не сяду я на «колдуна», – угрюмо проговорил Максимов, – лучше с базы увольте.

– У меня нет оснований увольнять вас.

– Я заявление подам.

– Это дело ваше. А пока будьте любезны принять машину.

Всю остроту удара Максимов ощутил не в кабинете директора и даже не тогда, когда увидел свой автобус, медленно переваливающий через бревенчатую выпуклость на выезде из ворот, – кто-то другой уже поехал на линию, – а когда подошел к «колдуну».

Самая древняя в гараже, эта машина, как значилось в паспорте, была выпущена с автозавода в 1934 году. Но с того времени на ней сохранилась только рама. Остальные агрегаты уже несколько раз заменялись. Еще до войны в аварии была разбита ее кабина. Новой в запасе не оказалось, и взамен поставили кабину от списанной машины другой марки. Узкая кабина рядом с высоким кузовом, наращенным для перевозки легковесных грузов, придавала машине необычную и смешную форму. Какой-то гаражный острослов назвал ее «колдуном»: сколько, мол, ни колдуй над ней, все равно не заведешь. Ее использовали для перевозки хозяйственных грузов, стажировки курсантов, вывозки мусора и снега. На ней работали только молодые водители. И сейчас сменщицей Максимова оказалась Нюра Воробьева, миловидная девушка в рабочей куртке, из кармана которой торчали концы почерневшей ветоши. Она стояла у машины, перебирая разложенный на подножке инструмент. Рядом переминался с ноги на ногу механик Потапов.

– Петру Андреевичу! Прошу, не отходя от кассы. – Нюра протянула руку к инструменту, приглашая этим жестом проверить его.

Максимов мельком взглянул на подножку.

– Ладно, собирай.

– Есть собрать! – Она сложила инструмент в клеенчатую сумку с множеством карманчиков для разных ключей.

– Пробовать будешь? – спросил Потапов.

– Чего тут пробовать! Нюра, будь другом, сходи за путевкой.

Нюра удивленно посмотрела на него:

– Сейчас!

Она заложила сумку под сиденье и побежала в диспетчерскую.

– Давай акт, Иван Акимыч! – обратился Максимов к механику.

Потапов тоже с удивлением взглянул на Максимова, протянул ему приемо-сдаточный акт, который тот, не глядя, подписал.

Максимов отлично понимал эти взгляды. Потапов и Нюра предполагали, что он не выедет на «колдуне», начнет придираться к машине, потребует устранения действительных или мнимых дефектов, будет волынить, пока Поляков не отменит своего решения.

Да, так они, конечно, думали. Но нет, ошиблись, дорогие товарищи!

Торчать в гараже, быть предметом снисходительного сочувствия и насмешек, шататься из угла в угол, мозолить всем глаза. Нет, извините! Завтра он подаст заявление об уходе, а пока пройдет положенный двухнедельный срок, отработает на этой развалине. Ему теперь все равно, на чем работать.

С путевкой в руках прибежала Нюра. Энергично взмахивая кулаком, быстро заговорила:

– Не хотел давать. Пусть, говорит, сам идет. Я его взяла в шоры.

И оттого, что крикливая Нюрка поняла причину, по которой он не хотел идти в диспетчерскую, и была довольна тем, что выручила его, у Максимова стало легче на душе. Славная девушка!

– Ну, ни пуха ни пера! – сказал Потапов и пошел в гараж.

И ему Максимов был благодарен за то, что он ни словом не упомянул о случае с автобусом. Ведь подвел его Максимов, а вот, гляди, ни слова не сказал.

Подошли три грузчика.

Одного из них, бригадира Королева, Максимов видел на собраниях и слышал о нем как о лучшем стахановце среди грузчиков. Коренастый крепыш лет под тридцать, с бритой головой и голубыми глазами, он, как и оба его товарища, был в брезентовом костюме.

– По коням! – весело крикнул Королев.

Оба грузчика влезли в кузов. Королев взялся за заводную ручку и выжидательно посмотрел на Максимова.