Уникальный роман - читать онлайн книгу. Автор: Милорад Павич cтр.№ 21

– Да что бы ты тут ни болтал, – перебила его госпожа Цикинджал, – я, признаюсь тебе, не верю, что умерла, и точка… Странно… Ребенком ты не был таким некрасивым, как сейчас… Кто бы мог предподожить, что ты так будешь выглядеть… Если это вообще ты… Какие же у тебя башмаки!.. Да в них кошка может окотиться! Впрочем, скажи нам наконец, чего ты от нас хотел, поясни, будь так любезен! Зачем ты нас, как ты выражаешься, призвал?

– По ошибке, матушка, просто по ошибке.

– А кого же ты на самом деле хотел призвать? – вступила в разговор прекрасная госпожа Теса.

– Дорогая тетя Теса, после вашей смерти я – а я был влюблен в вас, пока вы оставались красивой, а красивой вы оставались до глубокой старости, – итак я после вашей смерти собрал все ваши вещи: мелочи, баночки и флаконы с духами, белилами и румянами, носовые платки и карандаши для бровей, мушки, маникюрные ножницы и перчатки с вывязанными перстнями, щеточку для подкручивания ресниц, целую гору разных сверкающих предметов, и теперь вожу их за собой по всему свету, упакованными в зеленый чемодан, перетянутый ремнями… Иногда я их рассматриваю, и могу сказать, что и до сих пор они порой начинают пахнуть так же, как пахли ваши волосы. Но сегодня вечером я хотел видеть не вас.

– А кого же? – спросила тетя Теса разочарованно.

– Чтобы не обижать вас, я скажу, кого хотел призвать и вместо кого по ошибке появились вы. Итак, слушайте.

Если вы призываете кого-нибудь из духов, то можете призвать и того, кто еще не родился, кто только находится на пути к рождению. Он тоже витает в бесконечном потустороннем мире еще не рожденных или уже упокоенных душ. Но души нельзя призвать из их небытия, их можно вызвать только из какого-то момента, когда они существовали, поэтому те самые души еще не рожденных мы можем вызвать из вселенной в единственно возможном виде, в котором мы их можем заметить или почувствовать с помощью своих чувств, то есть при их телесном существовании в утробе матери. Я, тетя Теса, хотел призвать одну такую душу из вселенной будущего. Одну еще не рожденную, но уже воплощенную душу, скорого пришествия которой в мир ожидает ее мать. Я хотел призвать это нерожденное существо для того, чтобы узнать, не я ли его отец и в какой части света оно находится, но в процессе вызывания допустил какую-то ошибку и получил вас… Вот и всё. Но раз уж вы все здесь, давайте воспользуемся этой встречей.

И Вик обратился к госпоже Цикинджал со словами:

– Матушка, я бы очень хотел узнать у вас кое-что, о чем не посмел спросить при жизни.

– А что это?

– Не знаете ли вы, кто это был в шкафу в моей детской комнате? Чьи шаги доносились оттуда? Там был чей-то женский голос, который тихо пел: «Зеленый цвет защищает от дождя…» И росло какое-то дерево.

– Опять ты несешь вздор, дитя мое! – ответила госпожа Цикинджал. – Впрочем, если верить тебе и твоим только что сказанным словам, это были твои же собственные шаги. Ведь ты сам сказал, что и сейчас, уже в летах, иногда приходишь туда, чтобы из шкафа посмотреть на детскую постель… Ерунда какая-то… Не следует тебе этим заниматься, мальчик мой. Это вредно для здоровья. Знаешь, как говорят: ни попу с наковальней, ни кузнецу с книгой никогда не справиться…

При этих словах горшочек на столе сам собой перевернулся вверх дном, а Вик исчез из поля зрения присутствующих, словно его и не было.

Тот рукав сна, который госпожа Лемпицка видела как существо женского пола

Мальчик, в которого превращается госпожа Лемпицка, стоит ей заснуть, уже совсем не маленький. На этот раз госпожа Лемпицка встречает в своем сне Виктора Цикинджала молодым человеком высокого роста, с хорошо проваренным и очень густым взглядом, он собирается продолжить обучение в Гренобле. У него уже есть дерево, которое плачет снизу вверх, точно такое, какого Лемпицкой как раз недоставало.

Как только она во снах обнаружила его в этом городе, Цикинджал зашел в корчму, заказал индейку с вишней и бордо с камамбером, который, по правде сказать, был ему вреден, но удержаться он не смог. Сидя между двумя своими зелеными чемоданами с ремнями, он снял со стены висевшую на крюке газету с бамбуковым хребтом и открыл страницу с объявлениями. Он искал, где сдаются комнаты. Тут же на глаза ему попалось:

Сдается ванная комната с видом на реку и местом для сна

Обычно сдают комнаты с ванной, но здесь все было ровно наоборот. И опять он не смог удержаться и отправился посмотреть, как выглядит это предложение. Ванная комната имела балкон, на котором стояла плетеная садовая мебель, ручка двери была сделана в форме хрустального яблока, потолок представлял собой стеклянный купол, с которого свисала венецианская люстра, здесь же, на персидском ковре, стояли обитое бордовым плюшем вольтеровское кресло «с ушами» и каменная ванна, на краю которой был установлен мраморный женский бюст. Он лег одетым в пустую ванну и посмотрел в окно. И увидел за окном реку. Действительно, это была ванная комната с видом на Изер. Еще здесь было нечто вроде прихожей, в которой за занавесом обнаружилась огромная двустворчатая дверь. Отсюда можно было бы пройти в другую часть дома, но она не сдавалась и дверь была закрыта на ключ. В этом старинном широком дверном проеме стояла раскладная кровать. Итак, в ванной комнате действительно, в буквальном смысле этого слова, было место для сна. Он ни секунды не колебался. Снял ванную и поселился в ней.

В университет молодой Цикинджал ездил на трамвае, оборудованном так, словно это жилая комната, там только что кофе не подавали. В этом-то трамвае как-то вечером, когда он возвращался с занятий, с ним случилось чудо. В центре города, возле парка, трамвай сбавил скорость настолько, что почти остановился; с площади доносились звуки музыки, и все пассажиры прильнули к окнам – посмотреть, что происходит. Так же поступил и Цикинджал. Лучше бы ему этого было не делать.

В парке располагался небольшой ресторанчик, и на его веранде посетители танцевали танго. Но какое танго! Ничего похожего Виктор Цикинджал никогда не видел, даже во сне. Движения пар, а их было с десяток, красотой превосходили музыку, и это ясно чувствовалось в трамвае, куда звуки доносились приглушенно. Виктор тут же, прямо на ходу, выскочил из трамвая, причем не он один. Другие пассажиры тоже выбирались наружу, чтобы усесться на веранде и насладиться сказочным зрелищем. Как зачарованный опустился он на свободный стул, перед которым на столике стоял пустой бокал с красным отпечатком женских губ. Краешек бокала был слегка обгрызен. Он не моргая смотрел на танцующих, и взгляд его был прикован к одной мужской паре, которая танцевала «кровожадное» танго. Эта мужская пара была безукоризненна, и ничто в ее движениях не казалось неестественным. В танце партнеры постоянно менялись ролями, женской и мужской, так что вел то один из них, то другой. Лишь позже, когда, не прерывая танца, молодые люди разбили свою пару и вернулись к партнершам, Вик заметил и тех. Точнее, сначала он заметил красное платье на одной из девушек. На платье была надпись:

Я НОШУ ТУ, КОТОРАЯ МЕНЯ НОСИТ

И это платье действительно носило свою хозяйку в танце. На ней был позолоченный пояс, но не на талии, а под грудью, и лакированные туфли с красными подошвами, которые бросались в глаза при каждом ее повороте. Танцуя, она не переставала курить над плечом своего партнера тончайшую, очень длинную трубку. Когда танго закончилось, молодой человек подвел ее к столу, за которым сидел Цикинджал, поклонился, благодаря за танец, и направился к своему столику, а девушка с трубкой повернулась к Цикинджалу и сказала на его родном языке: