Религия - читать онлайн книгу. Автор: Тим Уиллокс cтр.№ 48

На фоне такой суматохи переживания Карлы действительно были ничтожны, но, однако же, это была земля, где она родилась, где сама родила другого человека, и она радовалась возвращению. Из всего городского населения только мальчишки, которых, как казалось, было неисчислимое множество, воспринимали происходящее с восторгом. Они никогда не ходили, если можно было бежать. Они умолкали только тогда, когда мимо проходил рыцарь. Они разыгрывали на улицах сражения, подогреваемые мечтами о героическом самопожертвовании, где апофеозом героизма была их собственная смерть. Половина из них ходила босиком, у многих имелось какое-нибудь оружие: ножи, плотницкие топорики, молотки, палки, — казавшееся совершенно непригодным для серьезного дела. Их лица были бронзовыми от загара и светящимися от голодной, трудной жизни. Но пока они проходили мимо Карлы, ни один из них не всколыхнул в ней никакого чувства, заставляющего предположить, что это и есть ее сын.

Рыцари были суровы и неустрашимы, ведь все они — мученики Божьи. Вооруженные монахи проходили на улице мимо Карлы так, будто она значила не больше, чем какая-нибудь бабочка, и каждый был занят размышлениями о своем долге и своем месте среди святых. Мальтийские мужчины представляли собой зрелище еще более мрачное. По сравнению с рыцарями они были плохо вооружены и обмундированы. Хотя их было в десять раз больше, никто не сомневался, что и умирать они будут в гораздо большем количестве. Те, у кого были жены и дети, успокаивали их и отправлялись на свои посты. Эти люди сражались не за одного лишь Бога. Самый тяжкий груз ложился на плечи их жен. Они рассеивали страхи своих мужчин, а свои оставляли при себе. Они запасали провизию и обменивались лекарствами для ран. Они готовились в душе к гибели и увечьям тех, кого любили. Любовь была слабым и ненадежным противовесом всепоглощающему страху.

Карла чувствовала свою бесполезность. Она просилась на работу в госпиталь, но ей было отказано, так же как и в интендантской службе. К последней она была, как ей казалось, хорошо подготовлена — однако же то, что в Аквитании она управляла фермой, виноградником, винным прессом и двумя десятками арендаторов, здесь ни во что не ставили. Она опасалась, что ей не найдется другой роли, кроме той, в которой ее видели рыцари: роли тщеславной, слабой женщины, которую нужно кормить и защищать. Оливер Старки предоставил в ее распоряжение собственный небольшой домик на улице Мажистраль. Домик был по-холостяцки аскетический и переполненный книгами. В ее комнате стояла простая жесткая кровать и конторка. Ампаро поставили походную кровать в смежной комнате. Дом стоял рядом с Английским обержем. Поскольку последний пустовал уже много лет, его заняли Матиас с Борсом.

Она мало виделась с Матиасом с момента их отбытия. На корабле он часами разговаривал со Старки и Джованни Каструччо; к тому времени, когда они высадились на берег, он знал о ситуации, о расположении сил ордена, об их запасах и моральном духе, об их связях с Мдиной и Гарсией Толедским больше, чем кто-либо, за исключением горстки рыцарей. По прибытии Ла Валлетт повел его осматривать крепостную стену и места возможных турецких позиций; тем вечером Матиас вернулся с двумя крепкими юнцами, которые притащили ящик восковых свечей, бочонок вина и четыре жареные курицы.

* * *

Они ели в трапезной обержа. Матиас сообщил новость: турки высадились на севере, в заливе Гейн-Туффейха, который Карла хорошо знала. Опасались, что турки нападут на Мдину, но он считал это полной ерундой и посоветовал Ла Валлетту не отвлекаться. Его знания о турках были энциклопедическими, она чувствовала, что он гордится их доблестью и хитроумием и с печалью вспоминает, как жил среди них. Несмотря на его нежелание снова оказаться в котле войны, титаническая драма, разворачивающаяся сейчас, явно завладела его фантазией.

— Я связан определенными обязательствами, — сказал он, — и буду занят до тех пор, пока турки не высадятся и их намерения не станут яснее, но как только я докажу свою верность делу, я буду волен поступать так, как считаю нужным, потому что только свободным я буду полезен Ла Валлетту.

Все это было слишком непонятным для Карлы, но Борс знал его лучше.

— Собираешься выйти за стену и отправиться в лагерь неверных? — спросил Борс.

— Если правильно экипироваться, что сделать очень несложно, я еще проще смешаюсь с ними, чем с вашими франками.

— Что, если вас поймают? — спросила Карла.

— А тем временем вы, — продолжал Матиас, пропуская ее вопрос мимо ушей, — отправитесь просматривать записи в церкви Благовещения, в «Сакра Инфермерии» и в camerata.

— И что я там скажу?

— Скажете, что хотите подтвердить личность мальчика, поскольку на него свалилось неожиданное наследство. — Он взглянул на ее рот, что делал теперь все чаще. — И немалое наследство. Вы действуете по поручению завещателя, который полностью доверяет вам и чье имя вам запрещено раскрывать. — Он развел руками, словно не было ничего проще. — Так вы ни разу не солжете и в то же время никого не выдадите. Вряд ли найдется такой грубиян, который станет допрашивать благородную даму вроде вас.

Взгляд его сияющих глаз переместился, словно против его воли, на ее шею и грудь. Она знала, что он хочет ее тела и мысленно уже сжимает ее в объятиях. Она желала его с не меньшей силой. Тот факт, что он бросал сладострастные взгляды и на Ампаро, лишь усиливал ее желание. Матиас поднялся из-за стола и жестом позвал Борса.

— Мы на бастионы, присмотреть за наемниками и ополченцами. В темноте у людей проявляются такие мысли, которые они держат при себе при свете дня.

С этими словами он ушел, оставив ее гадать, на что похоже прикосновение его рук.

* * *

В субботу он заехал, возвращаясь с разведки, сообщить, что авангард из трех тысяч турок, включающих и отряд янычаров, высадился в заливе Марсашлокк, в пяти милях южнее. Они разграбили деревню Зейтун и окружили христианский патруль, которому удалось уйти, только потеряв нескольких рыцарей убитыми и пленными. В числе захваченных турками был Адриен де ла Ривьер, которому Карла предоставляла ночлег всего несколько месяцев назад. Когда она спросила, что с ним будет, Матиас ответил, что сначала его будут пытать мастера своего дела, а затем его задушат шнурком. В ту ночь Карла плохо спала. Ла Ривьер показался ей тогда таким несокрушимым в своей молодости и отваге. Она задумалась, что же она натворила, затащив своих товарищей в мир, полный опасностей и жестокости.

* * *

В воскресенье она вовсе не видела Матиаса.

К вечеру турецкий главнокомандующий, Мустафа-паша, высадился в заливе Марсашлокк с основной частью своей громадной армии. Они разбили лагерь на плоской местности рядом с Марсой, западнее Большой гавани. Карла узнала от Борса, что идут горячие споры из-за того, разумно ли отдавать туркам эту землю без сопротивления, но мнение Ла Валлетта, которого поддерживал Матиас, в тот день победило. Христиан было слишком мало, чтобы они могли вести сражение на открытом берегу. Лучше позволить туркам подойти к стенам. Когда стемнело, сторожевые костры авангарда янычаров загорелись рядом с деревушкой Заббар, в какой-то миле от стены среди округлых желтых холмов.