Двенадцать детей Парижа - читать онлайн книгу. Автор: Тим Уиллокс cтр.№ 29

– Я не хочу, чтобы вы считали меня трусом, сударь. Но я хочу жить.

– Тогда идем и испытаем нашу отвагу, прежде чем Арнольд не попросил меня превратить воду в вино.

Такое богохульство никого не развеселило, и Тангейзер смеялся один.

Де Торси повел их дальше. Они подошли к стражникам у дверей.

– Юсти, – сказал Тангейзер, – возьми Грегуара за руку и не отпускай.

Гугенот тут же подчинился. На Грегуара можно было положиться. Матиас шагнул вперед, но Арнольд взглядом остановил его и обратился к караульным:

– Именем Анжу, откройте двери.

Двое стражников и сержант вытянулись перед ним, внимательно разглядывая странную компанию.

– Позвольте спросить, с какой целью, милорд Торси?

– Тебя же зовут Ломбартс, так?

– Да, милорд.

– Как ты можешь видеть, Ломбартс, любимый – самый любимый – паж его высочества герцога Анжуйского был ранен, когда помогал подавить бунт.

Судя по реакции Ломбартса, он принял Орланду за содомита.

Сделав паузу, Арнольд кивком указал на Тангейзера:

– Это ученый лекарь и мальтийский рыцарь граф де Ла Пенотье. Он должен доставить несчастного пажа к королевскому хирургу Амбруазу Паре в особняк Бетизи, пока паж не угас.

– Милорд? – с сомнением переспросил стражник.

– Пока он не умер! – рявкнул Арнольд. – Если парень умрет, отвечать придется нам всем, но главная вина упадет на того, кто преградил ему путь к врачу. С каждой минутой угроза его жизни возрастает.

Матиас мрачно посмотрел на Ломбартса, как бы подтверждая серьезность своей миссии.

– И, раз уж так вышло, – продолжал де Торси, – выдели одного из своих людей, чтобы нести раненого.

Он указал на самого крепкого из гвардейцев, капрала.

– Этот человек подойдет. – Арнольд посмотрел на Тангейзера, который мысленно благословил его за неожиданную помощь, и прибавил: – Как видите, во дворце хорошо кормят.

Прежде чем Ломбартс успел возразить, госпитальер подошел к капралу и снял с плеча Орланду. Гвардеец крякнул, когда тело юноши легло ему на руки, и прислонился к стене, чтобы сохранить равновесие. Ломбартс посмотрел на мальчиков, державшихся за руки.

– Идиот и его сопровождающий тоже с нами, – прибавил де Торси.

Грегуар забормотал «Аве Мария». Ломбартс, решив, что уже исполнил свой долг, отстегнул от пояса ключи и открыл двери, ведущие из Лувра на улицу.

Тангейзер махнул Грегуару и Юсти, и они вышли. За ними зашагал массивный капрал с Орланду на руках. Арнольд протянул руку. Тангейзер сжал ее и посмотрел молодому человеку в глаза: между ними промелькнула какая-то искра, невозможная еще несколько часов назад.

– Спасибо, Арнольд, ты напомнил мне кое-что, о чем я забыл, – с чувством сказал мальтийский рыцарь.

– Сделка была обоюдовыгодной. Желаю вам найти жену целой и невредимой.

– Береги себя. Это опасное место для хорошего человека.

– Бог в помощь.

– В такую ночь лучше обращать свои просьбы к дьяволу.

После забрызганных кровью залов Лувра Тангейзеру хотелось на свежий воздух. Но местная разновидность уличного воздуха принесла лишь разочарование. Глубокий вдох, призванный освежить и придать сил, заполнил горло густыми испарениями не менее дюжины образцов экскрементов. А ведь даже на галере можно рассчитывать на глоток морского воздуха! Жара влажным камнем давила Матиасу на грудь. Пот собирался на лбу и стекал по спине струйками, щекочущими, словно вереницы паразитов.

Таким был самый прохладный час наступающего дня.

Сплюнув в грязь, госпитальер пошел к границе круга света, который отбрасывал фонарь у караульного помещения.

Луна опустилась и скрылась за дворцом. Россыпь звезд еще проступала над легким туманом, но если в этих далеких огнях и содержалось благоприятное пророчество, Тангейзер не мог его прочесть. Большая Медведица и Полярная звезда помогли ему сориентироваться. На востоке ярко сиял Юпитер. Иоаннит направился к тесному кварталу, ближайшие дома которого подступали к самому двору Лувра. Париж можно было пересечь пешком меньше, чем за час, но если вытянуть все его улицы и переулки в одну линию, она продлится до самого Иерусалима. Или до преисподней, что вероятнее. В аду тьма настолько глубока, что излучает какое-то дьявольское сияние. Тени Парижа не излучали подобного света, но были не менее опасны. Из всех лабиринтов, созданных человеческим разумом, этот был самым безумным и неисследованным.

И где-то в этом лабиринте находилась Карла.

Тангейзер не знал, как он будет без нее жить, в кого превратится, если потеряет любимую, и ему было страшно. Как объяснял ему Петрус Грубениус [14] , все вещи во вселенной, от безмолвных камней до самого Господа Всемогущего, обусловлены необходимостью, которая выражена в телосе, цели существования, и страх напомнил рыцарю, что его цель – Карла. С возрастом душа Матиаса все больше ожесточалась. И жена с ее любовью и музыкой, с ее надеждой спасла его от подступающего отчаяния. Без нее он отправится прямо в ад – добровольно. Погрузится в пучину зла. Растратит себя на безумие и разрушение, потому что таким станет его телос.

Он уговаривал себя, что Карла надежно защищена. Чтобы победить Алтана Саваса, потребуется много решительных или склонных к самоубийству людей. Но Тангейзер опасался за ребенка в животе супруги. Он с нетерпением ждал известия о рождении малыша и в то же время боялся этого. Выживет ли ребенок или умрет через несколько часов после первого вдоха? Так умер их с Карлой первенец меньше двух лет назад – Матиас сам окрестил его, дав сыну имя Игнатиус Борс, поскольку священника поблизости не оказалось. Если Орланду тоже умрет, иоаннит не представлял, хватит ли у него мужества сообщить жене эту новость. После смерти Игнатиуса Карла скорбела молча, но вынести ее молчание было тяжелее, чем все стенания Ирана.

Усилием воли Тангейзер выбросил мысли о жене из головы – они лишь подтачивали его решимость.

Отвлекали его и другие размышления – о загадке неожиданного ареста и других странных происшествиях минувшего дня. Теперь он обязан покорить неизвестную землю. У него достаточно причин, чтобы ненавидеть этот зловонный и коварный город, но хищник должен проявить мудрость и научиться любить место своей охоты, поэтому госпитальер решил попытаться полюбить Париж. Если повезет, город раскроет ему свои тайны.

Через площадь тащились телеги, запряженные быками. Их бросились разгружать поварята – испуганные и подавленные, словно они только что обнаружили, что количество ртов за завтраком значительно уменьшится. Груды стройматериалов, громоздящиеся повсюду, рассказывали о городе, полуразрушенном и погрязшем в долгах, но стремившемся превзойти Рим. Южнее, у самой реки, в длинной куче мусора рылись свиньи и бездомные собаки: этот мусор был собран у пристани и, вероятно, ждал транспорта, который должен был его увезти. Из узких улиц на востоке доносились звуки выстрелов, и небо освещалось частыми вспышками. Вдоль сточной канавы стелился пороховой дым. Тьму ночи прорезали быстрые движения факелов, но их свет тут же поглощался тьмой, так что держащих факелы людей рассмотреть было невозможно. Тангейзер слышал звон разбиваемых окон и треск расщепляемого дерева, громкие приказы. Люди из списков должны быть убиты в своих постелях, и, судя по пронзительным высоким крикам, их женщины тоже. Круглый стеклянный витраж на церковном фасаде за крышами домов отражал свет заходящей луны.