— Хорошее, говорю, «не горячись»! Когда…
Дюк не дал ему закончить.
— Мисс, — позвал он, не вынимая рук из карманов. — Да-да, я вам. Мисс, вы не могли бы перейти на другую улицу? Эта — наша. То есть, я хотел сказать, не то, чтобы наша, просто…
Он запнулся, потому что «просто» было совсем непросто, но уличная уже отозвалась. Слова и выражения проистекали из ее накрашенного рта с легкостью, от которой у М.Р., державшегося в непринужденной позиции, окаменели локти.
— Послушай, а что мы делать-то с ними будем? — нервным шепотом спросил он компаньона. — Ты посмотри на нее!
Смотреть не хотелось совершенно: девка, теперь уже с преувеличенной наглостью, фланировала туда-сюда прямо перед носом.
Наверху поднялась рама.
— Быстро вон пошла!
Уличная задрала голову, посмотрела. Перешла на ту сторону.
— Чего вылупилась, мочалка драная? — продолжала Ширли. — Вон пошла, чтобы я тебя здесь в последний раз видела!
На ответ конкурирующей стороны компаньоны смотрели долго, молча, не без некоторого уважения.
— Вот это корма! — высказался, наконец, Д.Э.
Уличная девица (возраст и внешность которой было бы правильнее описать словом «тетка») поправила панталоны, одернула юбки и продолжила променад: от угла до угла. М.Р. выдохнул.
— Что же с ними делать-то, сэр? — убито спросил он. — Не бить же, в самом деле?
— Ты у меня разрешения, что ли, спрашиваешь? — поддел Джейк. — Так, попробую теперь я. Эй, мисс!
Он перебежал через улицу, но был вынужден повернуть обратно: из окна заведения выплеснули содержимое горшка. Конкурентка, грязно ругаясь, покинула поле боя: Ширли попала в цель.
— А это выход! — одобрил Дюк.
— Горшков не напасемся, — буркнул компаньон. — Вон, еще две крали.
— Где? — Дюк ахнул и завертел головой.
— Да вон же, — Джейк прикусил заусенец на пальце, — в подворотне одна, и на самом углу маячит какая-то.
— На самом углу улица не наша! — немедленно возразил М.Р.
— Все равно заведению прямой убыток! — не дал выкрутиться компаньон. — Я, в общем, попробую.
— Может, все-таки не надо?
— Я аккуратно! — заверил Джейк и убежал.
— Почему каждый раз, когда ты говоришь «я аккуратно», мне делается страшно? — пробормотал Дюк.
Д.Э. сдержал слово: подошел к девице, не прикасаясь к шляпе, что-то проговорил, терпеливо, судя по всему, повторил, а затем, действительно очень аккуратно, подхватил ее, перекинул через плечо и попросту вынес с улицы под хохот, подбадривания и аплодисменты из окна. М.Р. оценил свои возможности. Пришел к выводу, что комплекция нарушительниц, пожалуй, не позволит повторить фокус компаньона — тот, вон, тоже штормовой крен дает. Они еще и брыкаются — нет, лучше не конфузиться.
— Однако, сэр, однако! — хмыкнул он, когда компаньон, хромая, вернулся обратно. — Какие у вас радикальные меры!
— Да я просто не знал, что ей сказать! — все еще тяжело дыша, стеснялся Д.Э.
Лоб и щеку искателя приключений украшало несколько свежих царапин. Подрагивающие пальцы, которыми он зажег спичку, прикурить — тоже в отметинах.
— А мы никому не скажем, — утешил Дюк. — Пускай боятся. Дел-то ты ее куда?
— На помойку, — буркнул Джейк.
— Как — на помойку? — моргнул М.Р. — Ты где помойку нашел, тут кругом теперь помойка!
— Ничего, — уверил Д.Э. — Тут, за одним домом, есть настоящая помойка. По крайней мере, раньше была. Как раз за два квартала получилось.
Еще три пункта полученной от барышень инструкции гласили: «сигналить, если копы», «провожать клиента до двери» и «избавляться от подозрительных». Вообще говоря, сообщать о подозрительных обстоятельствах любого свойства следовало мадам, но без нее, к счастью, барышни решили обойтись. Так же, как и от излишеств в виде салона с танцами. Цену, правда, пришлось сбросить, но тут уже ничего нельзя было поделать. Источник дополнительного дохода находился при компаньонах и в буквальном смысле жег карман.
— Я не могу продавать порнографические карточки! — стонал М.Р.
Д.Э. сгрыз заусенцы до крови и принялся за ногти: у него не получалось изобразить нужное выражение лица, провожая клиента до места назначения, по каковой причине двое осторожных субъектов, которые могли бы таковыми стать, ретировались от греха подальше.
— Компаньон, — голос искателя приключений был бледным, но решительным, — у меня предложение.
— Как, опять?
Ну, а кому еще могла принадлежать идея остановиться напоследок в «Палас», авось подвернется что-нибудь получше китобоя?
— Да. Давай смоемся? Прямо сейчас!
М.Р. опять впал в раздумья. Думал он долго, значительно дольше, чем когда выбирал между «Палас» и «Гранд». Наконец, посмотрел на голубеющее сквозь дым небо, проводил до самого последнего перекрестка Тридцать Шестую улицу, заглянул в полные надежды глаза компаньона и ответил:
— Нет.
— Какая агентша, ты что, рехнулся, что ли? Сэр, вам просто порядочный бордель доверить нельзя, вы же его по ветру пустите!
— М-да, — Джейк задумчиво вытянул на бюро ноги. — Ну ладно, не Пинкертона. Иностранная тайная агентша. Бывшая.
— Иностранная? — прищурился Дюк. — Француженка? Ах черт, они же по-французски ни в зуб ногой. Может быть, русская?
— Здравствуйте, теперь тебя понесло! Из кого мы русскую-то сделаем?
— Из Ширли.
— С таким носом? — Д.Э. засмеялся.
— Можно подумать! — фыркнул компаньон. — У нее, может быть, отец с носом, а мать — русская! Графиня!
— У твоей Ширли акцент за милю Чикаго отдает! — возмутился Джейк. — Нет, сэр, идея у вас, конечно, красивая, но не получается.
Дюк помолчал.
— Воспитать ее надо. Заговорит по-другому — никто никакого акцента и не заметит. Я вон, когда в Канаду приехал, вообще полгода никого не понимал: у всех акцент, и у каждого свой, штук двадцать разных!
— Ну ладно, акцент, — сдался Джейк. — Но ты же посмотри на нее! Тощая, ни спереди, ни сзади, глазки близоруконькие, сама конопатая, рот огромный, еще и коленки острые!
— Это как посмотреть, — заметил Дюк. — Не тощая, а хрупкая. Коленки не острые, а тонкие. Нос не горбатый, а породистый. Рот не огромный, а чувственный, и глаза не близоруконькие, а загадочные. Натурально, аристократка.
Д.Э. помолчал.
— Да? — спросил он.