"Шведский стол" - читать онлайн книгу. Автор: Ася Лавруша cтр.№ 21

«Я обещал не звонить. Но не присылать цветы не обещал», – думал Николо, улыбаясь и старательно выписывая в клеточки бланка буквы, из которых было построено звонкое Оксанино имя. Сначала латинские, потом русские. Русские, кстати, выглядели как-то элегантнее что ли…

* * *

«Я знала, знала, всегда знала… Так и должно было быть, именно так, только так… Я же старая, старая, старая…» – Где-то рядом с ней, вне ее, скакали ее мысли, стучалось сердце, и бегали обезумевшие нервы. Окаменев, Ксана просто ждала, когда этот сложный истерически подвижный механизм остановится. Она была уверена, что придет момент и, провозглашая запредельную, невыносимую скорость, прозвенит отчаянной длительности звонок, объявляющий конец самого последнего урока. А потом наступит полная и безвозвратная тишина…

В порыве страсти прильнувший к стеклу красный кленовый лист на мгновенье увлек ее внимание, и Ксанин взгляд случайно скользнул за окно. Сквозь потускневшие и поредевшие кроны деревьев просматривался двор. Во дворе гулял дождь и соседская собака Дайна. Из их подъезда вышел Николай Палыч, приветливый одинокий старик со второго этажа, хозяин бегавшей под дождем рыжей дворняги. Он выбросил вперед руки, и дождь с готовностью поставил на его раскрытых ладонях несколько редких крупных клякс. Николай Палыч вынул из кармана пронзительно-желтый полиэтиленовый пакет, надел его на голову, потом постучал по ноге, подзывая Дайну, и медленно направился с ней в сторону Большого проспекта. Навстречу ему шел молодой человек с выкрашенными в пронзительно-желтый цвет волосами и желтой же бородкой странной формы – узкой и длинной, то ли как у козла в деревне, то ли как у сфинкса в Египте…

«О, господи», – тяжело вздохнула Ксана Андреевна, почувствовав, что «механизм» остановился, но звонок не прозвенел, и бомба не взорвалась… Молодой человек, проходя мимо подъездов, сверял номера квартир. Когда с ним поравнялся Николай Палыч, желтоволосый юноша о чем-то у него спросил – и желтая полиэтиленовая голова старика кивнула, показывая куда-то в сторону их подъезда.

В руках молодой человек нес огромный букет красных роз…

Путешествие Нильса с дикими курями

В детстве Нильсу казалось, что мама сделала его из сахара – сварила, как конфету. Женщины, приходившие к ним в дом, видя его, неизменно восклицали: «Марта, какой у вас сладкий мальчик!» – и смотрели на него немного странно. «Нильс, поди на кухню, принеси нам коробку с печеньем», – просила мама.

«Наверное, им меня жалко, потому что я сахарный и могу растаять», – думал Нильс, глядя из кухонного окна во двор, где моросил жалобный дождь, и по серому булыжному камню у высокомерного фонаря суетливо бегала белая голубка, с легкой укоризной покачивавшая маленькой головой. Он всегда забывал отнести маме печенье.

Они жили в старом Стокгольме, в темно-рыжем каменном доме с выкрашенными черной масляной краской деревянными ставнями и лязгающими коваными шпорами запоров. Их квартира располагалась на втором этаже, на первом мать держала крошечное шляпное ателье. К середине пятидесятых Швеция почти начисто забыла о недавней войне, женщины обновляли гардероб к каждому сезону, так что заказов Марте Сундин хватало – по крайней мере для того, чтобы прокормить себя и сына.

Мужа у нее не было. Когда Нильс был совсем маленьким, мать что-то рассказывала ему о его отце. Но она прекратила, едва он подрос и научился по утрам вспоминать то, о чем они говорили вечером. Впрочем, некая одновременно пугающая и притягательная личность, называясь отцом, все же навещала его иногда по ночам во сне – притворяясь то святым Йораном, бесстрашно расправляющимся с драконом прямо над крышей их дома, то совсем уж страшным всадником без головы. Чем старше он становился, тем реже были эти посещения. А еще иногда в его уже взрослом сознании совершенно некстати обнаруживались смешные названия детства: шляпа-дагер, шляпка-памеда, шляпа-дерби, шляпка-ромео и шляпка Шарлотта…

Он очень любил узкие мощеные улочки Старого города, убегавшие от Королевского дворца за водой, любил море, оседавшее на памятниках белой солью и зеленой тиной, и разноцветные, чуть сутулые от возраста дома с похожими на пенсне окнами и шляпами крыш.

Лет с тринадцати он начал водить знакомых девчонок на прогулки по родным местам. Он нравился девочкам. В детстве он был игрушечно хорош собою. Период подростковой нескладности у него так и не наступил, и в пятнадцать лет он уже имел совершенно кинематографическую внешность – был высок, широкоплеч, со светлыми волнистыми волосами, прямым носом, большими синими глазами, белозубой улыбкой и высоким лбом, рассеченным чайкой врожденной морщинки, которая придавала его лицу выражение легкого сомнения.

Нильс знал, что его считают красавцем, но не любил, когда ему об этом говорили. Он приводил дочь маминой подруги к Святому Йорану, вспоминал свои фантазии об отце-памятнике и осторожно рассказывал девочке, как в детстве ему казалось, что каменный Йоран по ночам оживает и летает над их домом, оседлав побежденного порабощенного дракона и притворяясь… тучей. Девочка была в восторге и от Нильса, и от его истории. Не зная, как выразить свои чувства, она прикасалась к его руке и смущенно произносила: «Ты такой сладкий! Ты ни на кого не похож!» Нильс руки не отнимал, но в следующий раз звал на прогулку другую девочку.

В шестидесятые Швеция процветала. Трудолюбивые скандинавы построили у себя коммунизм, решили все экономические и социальные вопросы и занялись культурным наследием – государство развернуло крупномасштабную программу по развитию и поддержке музеев и охране исторических памятников. Во всех представляющих ценность домах за счет казны менялись коммуникации, осушались подвалы, проверялась прочность несущих конструкций, реставрировались окна, двери и осуществлялись все прочие операции, позволявшие законсервировать здание.

Однажды, как раз перед шестнадцатилетием Нильса, к ним в дом бесцеремонно позвонили. Открыв дверь, они с матерью увидели на пороге троих мужчин в чистой ярко-синей униформе. Эти трое заговорили хором. В их просторной прихожей стало тесно и шумно.

– Мадам, вас же предупреждали о начале работ! Вам звонили из коммунального департамента и сообщали, что в вашем доме полностью меняются инженерные сети! Вот здесь у меня отмечено, кто и когда с вами разговаривал! – Матери протягивали какую-то таблицу, напечатанную маленькими буквами на длинной, как свиток, бумаге с дырочками по краям.

– Вот ваши соседи подготовили условия для нашей работы, а вы, судя по всему, нет! – продолжал сердитый человек с усами. – Почему мебель в прихожей не убрана? Почему вы хотя бы не прикрыли мебель полиэтиленом? У вас же было достаточно времени для того, чтобы подготовиться!

Им действительно кто-то звонил, мама даже просила его что-то куда-то перетащить. Но он забыл. И теперь ими недовольны эти странные люди.

– Эй, парень! – обратился к нему самый громкий и, видимо, старший. – Ну-ка, давай, поторапливайся! И мать свою подгоняй! Вы же, наверное, сами заинтересованы в том, чтоб мы поскорей закончили, а? Так что давай, давай, быстро! Убирай отсюда эту хреновину! Давай помогу! Понимаю еще, если б мужика в доме не было! А то ведь вон какой здоровый! Давай же! Вон тот большой шкаф прикрыть, ковры снять, все ценные вещи из ванной и прихожей унести! Ну что ты застрял, как башмак в дерьме, давай же поворачивайся!..