Мария Антуанетта. Королева бриллиантов - читать онлайн книгу. Автор: Элен Баррингтон cтр.№ 16

— Очень хорошо, благодарю вас, он в отличном расположении духа, как уверяет мой муж, но мне хочется, чтобы он вновь обрёл благосклонность двора. Все его друзья — на его стороне и всячески пытаются использовать своё влияние.

— Своё влияние, — эхом отозвалась со всей возможной искренностью Жанна. — Мне лишь остаётся надеяться, что когда-нибудь его карета подкатит к главному входу Версальского дворца. Меня туда не пускают.

— Но с вашим влиянием, мадам, на многих знатных придворных дам неужели вы ничего не можете ради него сделать? Говорят, в Версале всем заправляют женщины.

Жанна поморщилась от этих слов. Она, по правде, никогда не оказывалась дальше двери будуара придворной дамы, но для чего об этом распространяться и разочаровывать обитателей своего собственного маленького мирка?

— Мадам, для чего торопиться? Нужно уметь выжидать, чтобы не ошибиться, — ответила она с самым серьёзным видом. — Вдруг в один прекрасный день и мышка сможет помочь льву. Кто знает! Моя благодарность его преосвященству не иссякнет, смею заверить вас. Как и вы, я глубоко сожалею, что его влияние не равносильно его поразительной щедрости. Но всегда есть надежда.

Её собеседница воздела руки к небесам.

— Ах, мадам, я молю того ангела, который способен помочь ему. Будь проклята эта австриячка с её гордыней. Несчастным был тот день для Франции, когда она пересекла нашу границу. Австрия никогда ничего не делала ради Франции, и злоба, которую эта страна вызывает у всех французов, ни к чему хорошему не приведёт. Богу хорошо известно, что и сама австриячка не очень добродетельна, поэтому не может отказать в галантном отношении такому утончённому дворянину, как его преосвященство, к тому же он вам не какой-то там священник, а кардинал. А все эти истории...

Жанна закрыла веером лицо и весело засмеялась.

— Ах, об этой австриячке можно говорить только шёпотом. Но будет и на нашей улице праздник...

— Меня лично вот что пугает. Почему такой человек, как де Роган, впал в немилость? Он чувствует на себе ледяное дыхание двора, а все эти поганки превосходно растут в тёплых лучах королевской благосклонности. Разве это справедливо? И чем заслужил де Роган к себе такое отношение? Всего лишь из-за невинной шутки, в которой всё — правда, Лёгкая насмешка уместна у человека высокого положения. Но что его ждёт впереди? Может, всё образуется к лучшему, мадам? Что слышно по этому поводу в Версале?

Жанна давно убедила жену главного эконома, как и многих других, что ей оказывают доверие лица, обладающие большим влиянием в высших королевских кругах, но она не имеет право называть их имён, а все их слова должна хранить в большом секрете, как дорогие жемчужины. Она всем лгала так вдохновенно и увлекательно, что ни одна живая душа не сомневалась в правдивости её «Сказок тысячи и одной ночи».

— Ну, мадам, что касается вашего вопроса, — заговорила она с самым таинственным, интригующим видом, — я кое-что слышала об этом — как в Версале, так и в Марли. По-моему, обстановка меняется, как прилив и отлив, и если только у его преосвященства достанет мужества воспользоваться шансом...

Она пожала плечами, не договорив до конца. В эту минуту за окном послышался стук колёс экипажа кардинала. Жанна вскочила на ноги.

— У меня на этот счёт имеется любопытная новость, которую могу доверить только вам и больше никому, — прошептала она, посылая собеседнице воздушный поцелуй, и быстро вышла из комнаты. Слуга кардинала проводил её по чёрной лестнице в покои его преосвященства. Это была та самая комната, где на стене висел большой портрет Марии-Антуанетты.

Представим себе участников интимной беседы, которая началась через несколько минут. Принц Луи де Роган всей своей крупной, импозантной фигурой развалился на большом стуле, а графиня де Ламотт-Валуа примостилась на бархатном канапе, словно птичка на жёрдочке. Она всегда производила впечатление птички, которая терпеливо ждёт подходящего момента, взмахнув крылышками, стремительно хватает клювиком червячка или крошку хлеба, взмывает вверх и уносится неведомо куда.

— Нет, нет, всё это безнадёжно, — говорил принц, как всегда хмуря брови, когда речь заходила об этом предмете.

— Ну вот, опять за старое, ваше высочество. — Она всегда называла его ваше высочество, и это ему очень нравилось. — Уверяю вас, ветер меняется, и королева уже сожалеет о своей холодности к вам, которую она демонстрировала последние годы. Для вас, конечно, не новость, что она «положила глаз» на одного красивого мужчину, и в этом никто не сомневается. Достаточно взглянуть на кислую физиономию короля! Уитворт, Лорсет, де Ферзен...

Луи де Роган, который ещё не утратил до конца мужского достоинства, резко оборвал её.

— Помолчите! Я запрещаю вам говорить столь развязно о её величестве. Что вы ещё хотели мне сказать?

Жанна уставилась на него, сбитая с толку. Но быстро взяла себя в руки, как и подобает ловкой авантюристке, и продолжила:

— Я знаю одно, ваше высочество, и знаю из очень надёжного источника, что настало время для вас вернуть себе расположение королевы. Но если вы упустите этот шанс, второго такого не будет. Куй железо, пока горячо! — как говорится в пословице.

— Да, понятно, но как вы себе это представляете? Вы мне говорили об этом и прежде, и что из этого вышло? Пожалуйста, будьте точнее, мой друг. Позволю себе маленькое замечание. Я слышал, что вы любите похвастаться, что для вас якобы открыты все будуары Версаля, но мне, честно говоря, что-то не верится, что у вас есть доступ к тем лицам, которые могут влиять на то или иное мнение королевы.

Она залилась серебристым смехом, и игриво потрепала кардинала двумя пальчиками по щеке.

— Ах, какой вы глупый, ваше высочество! Неужели все мужчины столь же невинны, как вы? Разве вы не знаете, что в будуарах узнаешь гораздо больше правды, чем в зале, где заседает совет, особенно о том, что у королевы на уме. Она ничего не говорит ни государственным мужам, ни самому королю, но всегда делится со своими близкими подругами, принцессой де Ламбаль и герцогиней де Полиньяк. В руках вашей покорной служанки ключ ко всему.

Он в изумлении посмотрел на неё. Кто может понять этих женщин? Да, на самом деле, они могли знать, что на уме у королевы. И если действительно эта пройдоха вхожа в будуары знатных светских дам, то ей могли быть известны намерения Марии-Антуанетты. Ну а если это на самом деле так? Тогда ему придётся изменить своё отношение к графине де Ламотт-Валуа и к тому, что она ему сообщает.

Она бросила на него внимательный взгляд.

— Ах, как я понимаю вас! Жестокие превратности моей судьбы оправдывают сомнения, которые могут возникнуть даже у моих самых близких друзей. Тем не менее мне, несчастной женщине, ясно как день, что ветер меняет направление, и я уже чувствую первые тёплые лучи благосклонности королевы. Она узнала, что я получаю крошечную пенсию как представительница рода Валуа, и пожалела меня. Ещё бы! Женщина королевских кровей оказалась в такой нищете. Конечно, на неё постоянно клевещут, но у неё доброе сердце! А я не буду врываться в будуары других, ваше высочество. Другие будут врываться ко мне, в мой будуар!