Странные женщины - читать онлайн книгу. Автор: Елена Белкина cтр.№ 54

Лиза тоже засмеялась.

— Но я не знаю, как быть, — сказала она. — Я даже не знаю, он-то меня любит или нет.

— Ерунда! — высказалась Настя. — Ты его любишь — и нет вопросов. Он тебя тоже любит. Или полюбит. Чтобы такую женщину не полюбить! Он слепой или дурак? А как ты его? Ты его просто хочешь, как мужчину, или пожить с ним хочешь?

— Не знаю. Все сразу хочу.

— Тогда — вперед. Выходи замуж, пока молодая еще. Братика мне родишь. От папы ты же не хочешь уже рожать?

— Нет. Извини.

— Какие извинения! — воскликнула Настя. — Я что, не понимаю? Рожать надо только от любимого мужчины! Только от любимых людей получаются хорошие дети, я недавно в газете какой-то прочитала. Ты когда меня рожала, ты папу любила?

— Очень.

— Вот! Поэтому я такая замечательная и получилась! А если сейчас родишь, то получится урод или станет пьяницей, бездельником и наркоманом! Так что даже не думай, выходи замуж и рожай. Но я с отцом останусь тогда, ладно? Потому что отчим — это не для меня.

— Я понимаю. А если отец захочет привести в дом мачеху?

— Не захочет. Он будет ждать, когда ты вернешься. А когда поймет, что ты не вернешься, мне семнадцать или восемнадцать будет и я уже удочки смотаю, я буду уже учиться.

— Ты так уверена, что тебя примут?

— А кого же, если не меня? — возмутилась Настя.

— Значит, ты меня заранее прощаешь?

— За что? Странные люди! Хотят счастливыми стать — и за это прощения просят!

— Ты у меня чудо, — сказала Лиза.

— А ты у меня.

На другой день Лизе нужно было ехать с Андреем в магазин офисных принадлежностей: купить бумагу, дискеты для компьютеров, авторучки и прочую мелочь.

Она выбирала, расплачивалась, а Андрей относил все в машину. Взяв пакет с ручками, карандашами, фломастерами, скрепками и т. п., Лиза споткнулась, все рассыпалось по полу. Андрей стал помогать ей собирать, они были рядом, почти соприкасаясь головами, и Лизе вдруг ясно представилось, что это не магазин, а их с Андреем дом и они, муж и жена, посмеиваясь дружелюбно, с семейной обыденностью делают мелкое, но необходимое общее семейное дело.

— Андрей… — тихо сказала она.

Он застыл. Он словно предчувствовал, что сказано будет что-то не совсем обычное. Вернее, совсем необычное.

— Андрей, я хочу за тебя замуж.

Он промолчал.

Он закончил собирать рассыпанное и пошел к машине.

Когда она тоже села в машину, он сказал ей:

— Учти, каждую субботу я смотрю по телевизору или видео дурацкие боевики со стрельбой и драками и выпиваю четыре бутылки пива.

— Значит, придется купить второй телевизор, — сказала Лиза.

Прошло почти два года.

У Лизы родился сын.

Она была счастлива.

Игорь завел себе подружку, но жениться пока не собирался.

Настя старательно училась и ходила в театральную студию.

Андрей нашел работу по специальности, с не очень большой, но регулярно выдаваемой зарплатой.

Все было хорошо.

Однажды утром она проснулась как-то странно. Тяжело размыкались веки. Тяжело ощущалось собственное тело. Что-то лежало рядом. Она повернула голову и чуть не вскрикнула, увидев незнакомое мужское лицо.

Она отвернулась и закрыла глаза…

Это контора. Или учреждение. Или фирма. Все равно.

Называется это ЦНИИР-ИУХЗ. Или «Межоблтрансснабсбыт». Или «Буревестник и Ко». Все равно.

Это комната на восемь столов, за которыми сидят восемь женщин. Или двенадцать. Или три. Все равно.

Они занимаются цифрами. Или словами. Или графиками. Или вообще какими-нибудь пробирками. Это все равно.

Главное — какие бы вихри ни проносились над страной, какие бы шквалы ни грохотали, какие бы экономические и политические формы государственного безобразия ни сменяли друг друга, атмосфера здесь остается, в сущности, одинаковой, отношения неизменными, разговоры ведутся, как и всегда, о Жизни, Любви и Смерти (пусть это и принимает форму бесхитростного рассказа о том, что «деверь Мариванны от жены в шестьдесят пять лет ушел» или что «вчера щемило что-то вот здесь, щемило, ужас…»).

Неизменны обеденные и промежуточные чаепития. Неизменно при этом (и не годами, а десятилетиями!) лучшим чаем считается чай «со слоном», лучшим печеньем — овсяное, а лучшим певцом всех времен и народов — Лев Лещенко. И это общее мнение. Бывают, конечно, мнения и особые, единоличные, но в семье не без урода. Давления на отмежевавшихся не оказывается, ибо процветает либерализм под негласным девизом: «каждый по-своему с ума сходит».

Неизменно кто-то с кем-то находится в тайной вражде, а кто-то с кем-то в явном приятельстве. Неизменно о каждой из женщин, вышедшей за дверь, тут же кто-то что-то такое сообщит жарким шепотом, что все переглядываются, покачивая головами. Неизменно заходящему изредка в это мирное царство начальству в глаза оказывается снисходительное уважение, за глаза же начальство считают несомненно придурочным и дармоедствующим.

Обязательно здесь есть женщина пенсионного возраста, которая вслух мечтает о том, как она вскоре избавится от этой каторги, но в душе тоскует о грядущем одиночестве, когда не надо будет просиживать на постылом рабочем месте с девяти до шести.

Есть вечная невеста, которой все сватают жениха.

Есть вечная разведенка, запутавшаяся в своих любовных переживаниях.

Есть мать-одиночка, утомляющая подруг-сослуживиц рассказами о гениальности своего сына.

Есть многодетная мать (трое детей), регулярно выгоняющая пьяницу и бездельника мужа, но потом сменяющая гнев на милость, и, поливавшая вчера его грязью, сегодня оправдывает его в глазах подруг, говоря, что у него умная голова, только дураку досталась.

И обязательно, обязательно здесь в уголке сидит девушка или молодая женщина, знакомя с которой новое начальство (а начальство меняется часто), говорят, не сдерживая улыбку: «А это наша Люся!»

И новое начальство (из мужчин, как правило) смотрит на Люсю с каким-то даже недоумением, а выходя из помещения, не удерживается от того, чтобы обернуться и еще раз хотя бы мельком на эту Люсю взглянуть.

Она красавица. Она стройна. Она умна. Она обаятельна. Какая-нибудь всемирно известная топ-модель выглядела бы рядом с ней замухрышкой и замарашкой. В лучшем случае типовой неодушевленной куклой, продающейся во всем мире миллионными тиражами.

И начальство долго сидит в своем кабинете, вспоминая волшебное лицо и думая: что делает здесь этот алмаз и изумруд русского генофонда? Почему не блистает на подмостках? Почему не раскатывает в роскошных лимузинах?