Чистилище. Книга 2. Тысяча звуков тишины (Sattva) - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Бадрак cтр.№ 57

Через некоторое время с шумом заявился Володя. Он едва стоял на ногах и непрерывно извергал из себя поток самых отвратительных ругательств. Многие из них адресовались матери, Евсеевна, казалось, вообще не слышала сына. Хватаясь за все, что попадалось на пути, спотыкаясь, он проплыл мимо. Но вдруг резким скачком вернулся и, уцепившись за стену, стал пристально рассматривать меня. По-моему, он никак не мог сообразить, реальный я или это мистическим образом возникший мираж. Наконец Володя что-то бессвязно промычал и не раздеваясь завалился спать на старый диван в соседней комнате.

Ну и жизнь! Мне пришли в голову слова священника: решить, для чего жить. Вот что важно! Замотавшись в легкое одеяло с головой, весь в поту, я забылся до утра».

1

Когда Лантаров преодолел первые триста метров в лесу, его охватило настоящее ощущение счастья. Только в этот момент он понял, что выкарабкается, освободится от оков болезни. «Я буду здоров! Я буду бегать, как и раньше!»

Над ним закаркали два громадных ворона, таких больших и наглых, что стало жутковато. «А ну, не каркайте!» – грозно крикнул он птицам. Вороны переглянулись, как показалось Лантарову, удивленно и стали каркать еще громче. Невольно он ускорил шаг.

Лантаров все еще испытывал в лесу непреодолимое и пугающее его чувство – симбиоз благоговения и страха перед этим непознанным, полным загадок миром.

Как-то он сказал об этом Шуре.

– Просто, – ответил тот серьезно, – мы отвыкли от нашей истинной природы. Нам всем нужно заново учиться ходить босиком, чтобы выжить.

Днем, когда Шура уходил к Евсеевне или по своим егерским делам, Лантаров брался за тетрадь. Теперь, когда он прочитал о Шуре столько личного, возник главный вопрос: зачем он вообще затеял эти записи? Он полагал, что окончание дневника даст ответ на этот вопрос.

«Мой первый этап борьбы со смертью длился около трех с половиной месяцев. Я преодолел его как кошмар, тяжелый дурман.

После трехдневного голодания Евсеевна тщательно осмотрела меня. Ей очень не понравился мой белый распухший язык. Она не удержалась и поднесла мне зеркальце – язык был таким, словно я долго лизал им мел. Мельком я увидел лицо и ужаснулся: пергаментная кожа еще живой мумии с кабаньей щетиной на подбородке, черные круги вокруг глаз навыкате, безжизненный провал вместо рта.

Это было первое голодание, и после него Евсеевна заставила тщательно разжевать и выплюнуть два яблока. Затем приготовила полстакана яблочного сока и невозмутимо объявила, что последующие голодания будут не менее пяти-семи дней. К ним отныне добавлялись ежедневные очистительные клизмы со свекольным и лимонным соком. Иногда Евсеевна наполняла клизму кунжутным маслом, приговаривая, что это самое знаменитое и самое проникающее из всех масел. «Аюрведа называет его «выводящим яды и шлаки из организма», а для нас это сейчас самое главное», – объясняла женщина. Приоткрывая слипшиеся глаза, я недоумевал, кто рядом со мной: волшебница, ангел или просто часть общего миража.

Евсеевна требовала неукоснительно следовать всем ее предписаниям. В основном я питался фруктами, во вторую очередь – овощами и продукцией жужжащих тружеников, чья организация жизни меня буквально потрясла. Я стал их уважать даже больше, чем людское племя. Евсеевна, рассказывая мне о жизни пчел, давала по чайной ложке цветочной пыльцы и меда, но запрещала есть вообще. Она призналась, что не случайно завела маленькую пасеку, разрастающуюся с каждым годом.

– Пчелиные продукты идеально подходят для борьбы с онкологическими проблемами. Но, конечно, они не вступают в борьбу с раковыми клетками, а просто поднимают иммунитет организма до того необходимого уровня, когда он сам справляется с болезнью.

Такое признание целительницы меня несколько удивило – я-то думал, что она организовала настоящий бой с опухолью. Она же твердила просто о возвращении к правильной организации жизни.

К меду и пыльце добавились маточное молочко и личинки маток. А из запомнившихся мне блюд я могу назвать творог с льняным маслом – я получал тщательно перемешанную массу только на третий-четвертый день после голодания. Я так никогда бы и не узнал, что это льняное масло, если бы Евсеевна не объяснила мне несколько раз, что так комбинация продуктов прекрасно усваивается организмом и создана выдающейся женщиной, которая диетой вылечила от рака сотни больных, а сама прожила девяносто пять лет. Информация, которой Евсеевна приправляла еду, поддерживала не меньше реальной. Например, давая мне свежие фрукты, Евсеевна говорила: «Сырая диета делает среду организма щелочной, а злокачественные клетки не могут развиваться в щелочной среде». Регулярно она готовила мне и соки из сельдерея или свеклы, чередуя их через день. Сытными казались мне и семена – льна, кунжута, тыквы и подсолнечника. Но их, как и различные орехи, она выдавала мне дней через пять после окончания голодания. За первые месяцы я не попробовал ни одного блюда, приготовленного на огне. Меня трясло от желания что-нибудь съесть, и только ужас смерти удерживал от необдуманного шага. Евсеевна всегда старалась объяснить свои действия, чтобы я не принял их за манипуляции знахарки.

– Шура, еще в конце 80-х годов ХХ века Голландия официально признала сыроедение методом лечения рака. Так что тебе есть смысл терпеть – низкобелковая диета прекратит развитие недуга.

К третьему, уже семидневному голоданию я валялся охваченный невообразимой слабостью и объятый ломотой так, что попросту не был в состоянии двигаться. К счастью, температура, которая поначалу каждый вечер поднималась до тридцати восьми с половиной, снизилась на целый градус. Разрывные боли в животе стали периодически утихать, зато голова начинала кружиться, как только я отрывал ее от подушки. Так моя голова болела только после тяжелых драк, когда по черепу прохаживались увесистые кулаки противников. И моча стала почти такого же цвета, как когда-то, когда мне опустили почки. Я вообще перестал ощущать себя. День, когда мне исполнилось сорок, я даже не вспомнил.

– Слышишь, десантник, от тебя уже половина осталась. Мамаша моя тебя точно угробит… – ухмылялся Володя, возвращаясь поздно вечером на подпитии. – Я б на твоем месте живьем не давался…

Она не отзывалась на колкости сына. И я не отвечал, ёжась от его слов. И удивляясь, как человеческому существу удается поддерживать жизнь при ежедневном отравлении алкоголем. И думал про себя: «Разве у меня есть выбор?» С каждым днем я все глубже погружался в полусон, где все расплывалось или сливалось в мутные, неподдающиеся объяснению, рисунки.

– Не рассматривай голодание как подвиг, – говорила Евсеевна. – Ты всего лишь приводишь организм в гармонию с природой. А слабости радуйся – так сильнее чистка твоего зараженного организма. – Евсеевна была спокойна, и это спокойствие вселяло некоторую уверенность. – Тебе тяжело, потому что организм борется с пагубной, за долгие годы укоренившейся привычкой к мусорной пище. Главное – ты должен безоговорочно верить в свою победу, сомнений в исцелении быть не должно.