Как воспитать незаурядную личность - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Бадрак cтр.№ 30

Можно вспомнить и юного Анри Матисса, который лежал в больнице после приступа аппендицита. Мать, занимавшаяся росписью керамики в обычной лавке, принесла сыну принадлежности для рисования только для того, чтобы было чем занять себя, прогоняя скуку. Этот случай развития интереса по-своему уникален – ведь сыну в это время исполнилось 20 лет. Начав с примитивного, казалось бы, копирования открыток, парень поступил в школу рисунка (кстати, сопротивляясь воле отца, намеревавшегося сделать старшего сына наследником семейного дела – торговли зерном). Вот так необычно родился знаменитый художник, лидер течения фовистов.

2

Лучше всего успехи и неудачи родителей в формировании интереса ребенка могут быть показаны на примерах. В предыдущей главе упоминалось, как отец знаменитого медиа-магната Руперта Мердока привлек сына к газетному делу, беря его с собой, подробно рассказывая и показывая на практике, как появляется газета. Он вызывал у сына живые переживания по поводу совершенно конкретных случаев, аккуратно и точно укладывавшихся в газетные полосы. Но совсем иное дело – интерес. Его появление родитель предвосхищает осторожными движениями, словно сказочными потираниями волшебной лампы Аладдина – интерес же возникает в виде всемогущего джинна, и так же, как мистический герой, побеждает любые преграды. Так вот, чтобы Руперт вырос человеком с деловой хваткой, Кейт Мердок ненавязчиво пробудил в нем страсть к бизнесу. Отец доходчиво поведал принципы делания денег, а азарт сделал остальное: маленький Руперт с удовольствием ловил зайцев, кроликов и крыс, зарабатывая на продаже шкурок животных. Ресурсов в состоятельной семье Мердоков хватало, но отец рассудил, что сын должен своими руками «пощупать» настоящее дело. И не ошибся, потому что мальчик навсегда загорелся жаждой бизнеса, и даже не унаследуй он отцовское медийное дело, то наверняка добился бы успеха в другом.

Несколько иная история взаимоотношений родителей Эрнеста Хемингуэя с сыном, будущим нобелевским лауреатом по литературе. Так, Кларенс Хемингуэй, уважаемый и компетентный врач в своем городке, намеревался с ранних лет привить сыну любовь к природе. Он полагал, что если мальчик увлечется рыбалкой, продолжительным пребыванием в живописных местах, со временем освоит охоту, то его наверняка захватит страсть к естествознанию. И может быть, в будущем дорога приведет его к врачебной практике. Далекоидущий родительский план, не так ли? Сынишке было всего три года, когда отец преподнес ему оригинальный подарок – удочку, и продемонстрировал, как можно ловить рыбу. А дед подарил мальчику настоящее ружье, когда тому было всего лишь 12 лет. Неутолимая страсть к охоте на всю жизнь была обеспечена. Говорят, что к восьми годам маленький Эрни мог безошибочно назвать несметное число деревьев, цветов, птиц, рыб и зверей, встречавшихся в их местности (у многих внимательных наблюдателей наверняка возникнет ассоциация с семьей Рерихов). Еще одно благое дело родители сделали, когда показали пытливому мальчику, сколько замечательных вещей можно отыскать в книгах. В результате он стал читать запоем.

А вот идею матери Эрнест быстро отверг. Грейс Хемингуэй, которая в свое время окончила музыкальную школу и собиралась посвятить жизнь музыке (ее даже приглашали в Нью-Йорк как потенциально успешную оперную певицу), намеревалась увлечь сына игрой на виолончели и заставляла мальчика петь в церковном хоре. Но то, что отчасти получилось у матери Альберта Эйнштейна с игрой на скрипке, с треском провалилось у миссис Хемингуэй. Почему? Скорее всего, развитие интереса в любой области не приемлет принуждения (случай с Эйнштейном не в счет – он же не стал скрипачом). Когда ребенка вовлекают в родительское дело, он понимает необходимость этого процесса. А вот если в нем хотят реализовать родительские мечты, которые те не сумели осуществить, тут уж можно ждать упорного сопротивления. И не факт, что настойчивая и длительная осада родителей приведет к победе.

Кларенс Хемингуэй оказался мудрее, ибо развивал только то, что само по себе привлекало мальчика. Еще больше мудрой выдержки проявил отец писателя, когда сын решительно отказался стать врачом. Хотя тут не обошлось и без открытого конфликта, когда наивный честолюбивый юноша вызывающе заявил, что намерен поехать на фронт в Европу. А вот на выбор направления приложения сил на всю жизнь, как ни странно, более всего повлияла школа, хотя учиться Эрни не любил и не выявлял никаких талантов при осваивании предметов. Зато, когда ему предложили написать что-то для школьного альманаха «Скрижаль», жажда славы взыграла в подростке, и он приложил невиданные усилия. Примечательно, что родители не придали особого значения этому увлечению. Но так или иначе, отцовские начинания не погибли – любовь к литературе и к природе сыграли чрезвычайную роль в становлении Хемингуэя как писателя. Так что их родительский путь оказался сплетением верных шагов и ошибок, где судьбоносных решений все-таки было намного больше.

3

Интерес ребенка может искусно формироваться через создание специфической среды. Опыт родителей Константина Станиславского (Алексеева) может быть небезынтересен, если потомство многочисленно, а ресурсов для его гармоничного, всестороннего развития у родителей вполне хватает. Откровенно говоря, идеи этих родителей перекликаются с созданием среды для детей, потому что напоминают представление сразу всем детям многих различных видов деятельности. Без акцента на какое-либо конкретное дело. Это как галерея с множеством залов: выбирай понравившийся и играй в нем. Но тут присутствуют оригинальные семейные особенности, по сути, имеет место создание любопытного человеческого питомника семейного типа, где в золотых клетках взращивали и выпестовывали людей определенной породы – чистокровных аристократов и интеллектуалов, обладающих изящным вкусом, знающих толк во всем, что касается светской жизни. Обычно выходцы из таких семей не растворяются в социуме, но и не достигают значимых высот. В этом смысле Станиславского можно считать исключением, а методы формирования его личности достойными изучения, с оговоркой, что если детально сопоставить основные вехи его взросления и действия родителей, не покажется необычным именно его развитие как артиста (а не, скажем, старшего брата или младших сестер).

Будущий театральный символ эпохи родился в московской семье богатого фабриканта вторым из девяти детей (один ребенок умер), и родители продемонстрировали довольно грамотную стратегию в создании детям особой, творческой атмосферы. Статусные Алексеевы следовали за существующими в так называемом высшем обществе стереотипами, замыкая круг многогранного домашнего образования цирком, театром, балетом и довольно впечатляющей физической подготовкой (фехтованием, гимнастикой, греблей, конными прогулками). «Обычное детство богатых детей, в то же время необычное детство богатых детей», – многозначительно подмечает биограф Елена Полякова, называя детство Алексеевых «идиллическим», а самих детей «балованными и изнеженными». Действительно, на фоне чрезмерной опеки и потакания детям родители (особенно биографы отмечают роль матери) очень тщательно подбирали учителей и гувернеров, максимально оберегали психику детей от возможного, пусть даже незначительного негатива. С одной стороны – иностранные языки, литература, математика, домашние театральные постановки, прекрасная музыка и танцы, с другой – совершенная изолированность от всего мира. Для инициативы детей был оставлен довольно узкий коридор направлений и устремлений, хотя самих ребят до поры до времени это мало занимало. Примечательно, что после зрелищных походов в цирк, театр, на балет наступало время домашнего копирования увиденного под руководством вполне приличных наставников. Хотя и не таких знаменитых, как в случае Нобеля, четко готовившего сыновей к покорению наук и бизнеса. В этой семье совершенно не знали, кого к чему готовить, и практически не заботились о будущем предназначении детей, что, конечно же, было крупным родительским минусом.