Только одна ночь - читать онлайн книгу. Автор: Кира Дэвис cтр.№ 69

Аша долго вглядывается в мое лицо, прежде чем ответить.

– Твой любовник правит балом, – говорит она спокойно, без эмоций. – Он выбирает пьесу, увольняет неугодных ему актеров. Все это надо сделать до того, как занавес поднимется.

– И тогда что?

На ее лице появляется улыбка Моны Лизы.

– А потом начнется танец марионеток.

В моей голове происходит вспышка гнева, но я слишком поздно нахожусь с достойным ответом. Аша уже ушла.

Я поворачиваюсь и смотрю в окно. Небо темно-серое, наверное, надвигается гроза. Когда я была маленькой, я боялась грозы. Но теперь при мысли о шторме мне вспоминается океан. Его порывистые волны с шапками пены порождают чувство тревоги и опасности, но они прекрасны.

– Я красивая, – говорю я сама себе. Это так странно, потому что раньше я думала, что красивыми могут быть только принцессы. Но нынче все изменилось. Словно я придала иное значение чему-то более насыщенному, темному и чувственному. – Я красивая.

Это как мантра, речитатив, устремление. Я сажусь за стол. Работать одной – так спокойно.

В юности я не мечтала о профессии консультанта, но знала, что хочу заниматься цифрами и стратегиями. В старших классах я влюбилась в прекрасное уравнение Эйнштейна, ребенком обожала играть с отцом в шахматы… хотя он утратил интерес к игре, когда мне было лет тринадцать… я как раз начала регулярно у него выигрывать.

Что Мелоди сделала бы со своей жизнью, останься она в живых? Ее мечты о будущем были текучими, словно ртуть. Вот она собирается быть танцовщицей, а на следующий день уже мечтает о карьере актрисы; а однажды она отвела меня в сторонку и призналась, что хотела бы красть драгоценности. Она сказала, что не стала бы даже продавать все эти камни, а просто прятала бы их у себя на чердаке, пока не скопилось бы столько, что они начали бы светиться в темноте, как ночное небо, расцвеченное миллиардами звезд.

Мне тогда было примерно семь, и я помню, как захихикала от восторга, представив себе эту картину. В те дни Мелоди часто заставляла меня смеяться. Она была такая живая, такая забавная. Я любила ее. Думаю, мои родители тоже ее любили… но их любовь не была безусловной.

В конце концов, она зашла слишком далеко и, как сверхновая звезда, вспыхнула настолько ярко, что сожгла сама себя. А родители просто отвернулись от этого зрелища, притворившись, что ничего не было, и сфокусировались на мне. Я никогда не горела так ярко, как Мелоди, но мой свет был стабильным и устойчивым; именно это от меня и требовалось, чтобы получить любовь, которой лишилась Мелоди. Отец велел не лить слезы по ней. Он сказал, что для нас ее больше не существует. Я подчинилась. Но по ночам все равно утыкалась в подушку и поливала ее слезами. И все же обо мне заботились, а ее… просто стерли.

Для меня это изгнание было куда более страшным, чем смерть. В конце концов, к тому времени я уже знала о смерти все. Но я не представляла, что люди могут стать невидимками для тех, кого любят.

Родители даже не знают, что я порвала с Дейвом. Когда-нибудь мне придется им в этом признаться, но я очень боюсь. Вдруг они увидят, что мой свет перестал быть стабильным, и тоже сотрут меня? Но здесь, на работе, я по-прежнему звезда, к которой обращаются все взгляды, несмотря на мои ошибки… а может, благодаря им. Роберт, как средневековый алхимик, сумел обратить промахи в золото. Он гарантирует, что люди будут смотреть на меня и не отвернутся, если я загорюсь слишком ярко. Это качество Роберта и притягивает меня, и пугает.

Они будут играть по нашим правилам, а мы станем менять эти правила, как нам заблагорассудится.

Это вам не шахматы, на которых я выросла. Это совсем другая игра.

Я стараюсь отогнать ненужные мысли прочь и поработать, припомнить статистику, перепроверить цифры и проценты. В шесть Барбара заглядывает в мой кабинет узнать, нужно ли мне что-нибудь еще перед ее уходом, но я просто качаю головой и желаю ей приятного вечера. Все, что мне требуется, лежит в папочках на моем рабочем столе. Реальность цифр успокаивает меня. Они – то, за что я могу удержаться, когда мир перевернулся с ног на голову и задом наперед. К тому времени, как я запираю кабинет, офис погружается в темноту. Практически никого нет.

За одним исключением.

В кабинете Аши горит свет. Она частенько задерживается, но не настолько. Не до тех пор, пока небо темнеет, а в здании не остается никого, кроме уборщиков и охранников. Мне следовало бы просто пройти мимо. Сколько раз она старалась подкопать под меня, унизить, даже взять надо мной власть? Как минимум тысячу. Если считать сегодня, тысячу и один. Я не должна обращать на нее внимания.

Но свет горит, и по какой-то неведомой причине я тянусь к двери.

Я не стучу. Просто поворачиваю круглую ручку. Я думала, что она корпит над цифрами или просматривает списки компаний в поисках новых клиентов, которые подняли бы ее статус на фирме, но вместо этого она сидит, уставившись в стену так, словно видит на ней что-то скрытое для меня. Может, призрак или образ утраченной мечты. Но определенно не просто белую краску.

– Я была в первой десятке в Стэнфорде, – говорит она, не глядя на меня.

Меня не должно быть в это время в этом месте. Я должна была постучаться. Но это абсолютно ее не волнует. Она продолжает, глядя в стену:

– Меня пригласили на работу. Эта фирма хотела меня. Они знали, что я могу для них сделать. Мне не пришлось ни с кем спать, чтобы получить здесь место.

– Я ни с кем не спала ради карьеры, – говорю я, признавая оскорбление и поправляя Ашу, но на этот раз без обиды. Я слишком устала для склок. – Скажи мне кое-что, – прошу я. – У тебя были бы моральные проблемы, если бы я это сделала? В чем источник твоей горечи – в неодобрении или разочаровании?

Она молчит, ожидая пояснений.

– Если бы появился человек, который мог бы помочь тебе с карьерой и который нравился бы тебе, отдалась бы ты ему в обмен на эту помощь?

Она отрицательно качает головой:

– Это не для меня. Когда я пользуюсь сексом, это нож, а не лестница. – Она наконец-то смотрит на меня с бледной улыбкой на губах. – Ты пользуешься сексом как отмычкой. Он открывает для тебя двери. Очень эффективный способ, скажу я тебе.

Аша сняла блейзер. Через белую рубашку просвечивает темная кожа. У нее индийские корни, но что-то в ней стоит выше национальности. Она скорее концепция, а не живой человек. Она воплощение холодности, агрессивных амбиций, жестокой чувственности, злокозненной честности… Она придает садизму нотки женственности.

– Я не хотела, чтобы Тома уволили, – вздыхаю я.

– Почему нет? – удивляется Аша. – Ты получишь его место. Я слышала это из надежного источника. Высшее руководство, наверное, считает, что лучше отдать его тебе после заведомо успешной встречи с Maned Wolf. – Она замолкает и склоняет голову набок. – Скажи, куда ты сбежала, когда узнала об увольнении Тома? Ты очень спешила.