Древнее китайское проклятие - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Мусаниф cтр.№ 42

– Для лиц, входящих в первую двадцатку, – растерянно пробормотал я.

Двадцать магов, признанных самыми могущественными решением беспристрастного жюри в составе одного… гм… лица, обладают правом беспрепятственного доступа в любое место Шамбалы. Включая библиотеку. Но когда я последний раз заглядывал в наши рейтинги, то был тридцать шестым.

И надувался от гордости. Тридцать шестой в общемировой классификации – это уже кое-что.

Но я считал, что уже достиг апогея и выше мне не подняться. Я даже думал, что в списки закралась какая-то ошибка. Не чувствовал я себя тридцать шестым. Ведь даже великий и могучий мой учитель Роман, коего я всегда считал образцом мага и примером для подражания, стоял на двадцать восьмой строчке, а мне казалось, что его уровня мне не достичь.

– Вот именно, – спокойно сказал Роман, – твой потенциал всегда был огромен, и сила твоя растет. Ты – двенадцатый.

У меня чуть ноги не подкосились. Я о таком даже мечтать не мог. Двенадцатый! Подумать только, я вошел в двадцатку лучших! Чем я такое заслужил?

– Не шутите так, – пробормотал я, хотя и знал, что с такими вещами Роман шутить не будет.

Он пожал плечами.

– Пойдем.

Шамбала – самый красивый город в мире. Его купола сверкают на солнце всеми цветами радуги и даже теми цветами, при виде которых радуга мгновенно бледнеет от зависти и растворяется в тумане. Шпиль астрономической лаборатории пронзает облака. Вокруг корпусов разбиты парки и скверики, в которых растут растения со всего нашего мира и не только из него. Статуи, украшающие дорожки, являются шедеврами, и за каждую из них любой музей мира отвалил бы целое состояние.

Шамбала населена великими, мудрыми и добрыми людьми. В ней всегда царит гармония, атмосфера взаимопонимания никогда не покидает этого города.

– Козел безрогий! – послышалось из-за кустов. – Нет, ну это ж надо таким уродом быть! Что значит «не нашел»?

– Не нашел, – угрюмо ответил другой голос. Роман улыбнулся, и мы заглянули за завесу живой изгороди.

На живописной полянке, украшенной фигурками древнегреческих сатиров, стояли два абсолютно идентичных человека, и один из них честил второго на все лады.

– Так… – Ругающий субъект медленно закипал. Точка кипения его организма всегда была достаточно низкой. – Какая была команда?

– Найти.

– Нашел?

– Нет.

– А чего сюда приперся, раз не нашел?

– Доложить, – мрачно сказал ругаемый.

– О чем? – возопил ругающий. – О невыполнении приказа? Жаль, что мы не в армии. Я бы тебя расстрелял. Иди и ищи!

– Где?

– Если бы я знал где, – медленно сказал субъект, – ты бы мне на фиг был не нужен, понимаешь?

– Что опять потерял, Витька? – спросил Роман.

– Умклайдет во время утренней пробежки где-то выронил, – буркнул Витька, поворачиваясь в нашу сторону. – О, привет, Герка.

– Здорово, Витька, – сказал я.

Хоть он и старше меня в два раза и по всем понятиям в отцы мне годится, он все равно Витька. Ни у кого язык не поворачивается назвать его Виктором, а отчество вообще никто не помнит. Витька и Витька.

– Сделал дубля, а он дурак дураком, – пожаловался Витька. – Иди, ищи, кому сказал.

– Иду, – мрачно сказал дубль и неохотно поплелся прочь.

– Живо!

Дубль прибавил шагу, но, как только скрылся за кустами, снова его сбавил. Дубль несет отпечаток личности своего оригинала. А значит, дубли Витьки, как бы он ни старался, всегда будут наглыми и независимыми.

– Ты бы поздравил человека, – сказал Роман.

– О, – спохватился Витька, – поздравляю. С меня стакан кефира. Кстати, а с чем? Роман вздохнул.

– Как один из его педагогов, ты должен был бы знать.

– Я знал, – сказал Витька, – только забыл. Работы много. Умклайдет вечно теряется. И вообще.

– Хам ты, – сказал Роман.

– Ага, – легко согласился Витька, – уж простите. На втором этаже ближайшего корпуса распахнулось окно и явило бородатую физиономию.

– Корнеев! – заорала физиономия. – Мне тебя еще сто лет ждать? Тебе расчеты нужны или мне их по почте отправить?

– Пардон, – сказал Витька, – Сашка опять ругается. Я вас покину, ладно?

Не дожидаясь ответа, он левитировал. Скорость его была огромна, подлетая к стене здания, он не стал тормозить и пролетел сквозь нее.

– Так и живем, – сказал Роман. – А как там на Родине?

– Все так же, – ответил я.

О намечающихся проблемах я решил ему пока не говорить. Сначала надо с библиотекой разобраться.

Всех сотрудников бывшего НИИЧАВО мучает ностальгия. Только в разной степени. Даже Корнеева, хотя он старается этого не показывать.

А может, Корнеева и не мучает. Все его интересы отданы текущей работе, на остальное ему плевать. Он остального просто не замечает.

Когда в стране началась неразбериха, накрылось финансирование и занятия наукой стали сворачиваться стремительными темпами, коллектив затерянного в Сибири института наконец-таки принял давнее предложение обитателей Шамбалы и всем корпусом переехал в Тибет. Ну, конечно, не всем.

Профессор Выбегалло, например, только узнав о предстоящих переменах, категорически отказался ходить по Мосту, мотивируя свой отказ патологической боязнью высоты. Его примеру последовало большинство сотрудников с заросшими шерстью или покрытыми порезами от бритья ушами. Се ля, как говорит профессор Выбегалло, ви.

Но лучшие люди все здесь, за исключением только патриота Федора Симеоновича, наотрез отказавшегося покинуть Родину.

Мост Шамбалы обладает удивительной способностью отделять зерна от плевел.

Витька Корнеев вообще Моста не заметил. Впоследствии он объяснял, что слишком задумался над теоретическими выкладками Бальзамо, которые тот сообщил ему перед самым переездом.

О чем были эти самые выкладки, Корнеев пояснять отказывается. Но очевидцы говорят, что Корнеев брел над пропастью с таким отсутствующим видом, что они даже стали опасаться, как бы он не сорвался в эту самую пропасть самолично, без участия древних магических сил.

– Как продвигаются твои основные исследования? – поинтересовался Роман, и мне опять стало стыдно.

– Медленно, – признался я, – рутина заедает.

– А ты не торопись, – сказал Роман. – Работа терпеливых любит.

Роман над своей темой работает три часа в день на протяжении последних двадцати лет и считает, что еще лет через десять достигнет результата. Пять часов он спит, а остальное время проводит со студентами. Удивительно, как он ухитрился перекроить свой график, чтобы встретить меня.