— Бери чайник. Горячий.
Казимов сделал себе кофе и уселся напротив Смирнова.
— Как думаешь, распутаем? — спросил он, дуя в кружку.
— Понятия не имею. Хотелось бы.
Дознаватель кивнул.
— Чувствую себя героем триллера, — проговорил он прежде, чем сделать первый глоток.
— Не дай бог! — усмехнулся Смирнов.
— Почему?
— Потому что там маньяк обязательно начинает терроризировать семью главного героя. У тебя есть семья?
— Не здесь. В Питере я сейчас один.
— А баба?
— Была.
— Что, расстались?
— Да, месяц назад.
— Ну, может, оно и к лучшему, — усмехнулся Смирнов.
— А у тебя? — спросил Казимов. — Есть кто-нибудь?
— Рыбка. Золотая.
— Понятно.
Через двадцать минут они ехали к школе. Дождь почти прекратился, но небо было затянуто свинцово-серыми тучами. Деревья стояли мокрые и понурые, казалось, по городу растекается уныние.
— Слушай! — Смирнов вдруг хлопнул ладонью по рулю. — Я вот чего вспомнил: ты сказал, тебе директор клуба посоветовал поискать того, кто умеет плести макраме, так?
— Ну, это, по-моему, прикол был. А что?
— А то, что в кабинете информатики я видел макраме. В них горшки цветочные висели. Я только что это вспомнил.
— Хочешь сказать, убийца — училка? — с сомнением спросил Казимов.
— Да нет, конечно. Может, эти штуки купили в магазине, но проверить стоит.
— Ладно, как скажешь.
— Трудовик ведь служил на флоте, а макраме могли сделать дети на его уроках.
— Скоро узнаем.
Вскоре Смирнов припарковался за школой, и полицейские вышли из машины.
— Хорошая школа, — заметил Казимов. — Смотри, какое поле футбольное. Даже искусственной травой покрыто. Нехилые бабки в это вложены.
— У этой школы спортивных наград навалом, — отозвался Смирнов. — Там куда ни плюнь — непременно либо в медаль, либо в кубок попадешь. Сейчас сам все увидишь.
— Приходил ваш коллега, — директриса встретила полицейских в коридоре второго этажа, — расспрашивал про наших учителей. Алиби выяснял. Вы что, серьезно подозреваете кого-то из работников школы?
— Мы должны рассматривать все возможности, — успокоил ее Смирнов. — Иногда лишь для того, чтобы их отбросить.
— Ага. Ну и как, отбросили?
— У ваших учителей алиби.
— Ясно. Кто бы сомневался! — Видно было, что директриса торжествует. — А теперь вы решили взяться за кого?
— Я вам звонил насчет учителей труда и физкультуры.
— Помню. Они на первом этаже, правое крыло.
Трудовик оказался кучерявым мужиком лет пятидесяти, в сером комбинезоне, из карманов которого торчали карандаши, ручки и линейки. Очки в старомодной роговой оправе были сдвинуты на лоб.
— Да, служил, — сказал он, отвечая на вопрос Смирнова.
После того как полицейские представились, он провел их в каморку, где хранились электроинструменты и стояли стол и два стула. Трудовик расположился на одном из них, а Смирнов и Казимов остались стоять. В этой крошечной комнатке пахло опилками и растворителем. В пластмассовых кейсах лежали дрели, перфораторы, болгарки и фрезы. В углу находился большой сварочный аппарат. Смирнов чувствовал себя здесь крайне неуютно: он почти слышал, как вокруг копошатся бесы. Они затаились на полках и ждали, когда люди уйдут, но их присутствие ощущалось очень остро. Следователю хотелось быстрее закончить допрос и уйти.
— На Балтфлоте, — продолжал трудовик. — Сначала на крейсере, а потом на подводной лодке. А что?
— Кем вы служили?
— Слесарем КИП.
— Что это значит?
— Контрольно-измерительных приборов. На мне была аппаратура.
— У нас к вам всего пара вопросов.
— Ну давайте.
— Вы умеете вязать морские узлы?
— Конечно.
— И «штык»?
— Куда ж без него?
— Макраме в кабинете информатики плели вы?
— Не я лично, а дети.
— Но на ваших уроках?
— Да, десятый класс года два назад.
— Вы их научили?
— Конечно, а то кто же?
— Где вы научились плести макраме?
Трудовик неожиданно усмехнулся:
— Летом по журналу. Жена взяла на дачу кипу, ну, я и полистал. От нечего делать. Вообще увлекательная штука.
— Где вы были и что делали вчера с четырех до шести вечера и сегодня утром с девяти до одиннадцати?
— Вчера я ездил на работу. После школы я подрабатываю тут неподалеку, делаю откосы в новом доме. Часов до семи был там. А сегодня с половины девятого я здесь. Из школы не уходил, у меня сегодня окон нет, — добавил трудовик с усмешкой.
Смирнов все записал.
— Кто может подтвердить, что вы вчера делали откосы?
— Степанов Анатолий Петрович, из домоуправления. Он, конечно, над душой у меня не стоял, но пару раз видел.
— Ясно, спасибо. Это пока все.
— Если что, заходите.
Когда полицейские вышли в коридор, Смирнов вздохнул с облегчением. Все эти приборы едва не вывели его из себя. Он достал пластиковую бутылку и вытащил одну таблетку.
— Что это? — спросил Казимов, взглянув мельком.
— От аллергии, — соврал Смирнов, проглотив таблетку прямо так, без воды. — Там воняло растворителем, боюсь, что горло опухнет.
Казимов понимающе кивнул.
— Куда теперь? К физруку?
— Да. Что скажешь про трудовика?
— Вряд ли он убил этих теток. Но отлучиться вчера с работы, конечно, мог.
— Запросто.
Спортзал был рядом. Полицейские нашли Викулова Кирилла Ренатовича в подсобке. Он сидел за столом и заполнял журнал инструктажа.
— Здрасте! — кивнул он, когда Смирнов и Казимов представились. — Садитесь сюда. — Он указал на клеенчатый топчан возле стены. — Что вы хотите знать?
— Вы служили на флоте?
— Было дело.
Викулов был рослым, наголо выбритым парнем лет двадцати пяти, широкоплечим, с крупными выразительными чертами лица. На щеках пробивалась сизая щетина.
— Умеете завязывать морские узлы?
— Ну да. А что?
— Где вы были вчера с четырех до семи вечера и сегодня утром с девяти до одиннадцати?