— Да.
Мальчик был полноват, круглоголов, вокруг маленького носа желтели веснушки. Торчащие уши делали его похожим на игрушку ваньку-встаньку. Темные круги под глазами придавали ему утомленный и болезненный вид.
— А правда, что его маму убили? — поинтересовался шестиклассник, не дожидаясь следующего вопроса.
Директриса воззрилась на Смирнова. Как мальчик мог узнать об убийстве?
— Кто тебе об этом сказал? — спросил следователь, нарушая обещание предоставить директрисе самой задавать вопросы. Та, впрочем, не возражала.
— Витя. Я ему звонил сегодня утром.
— Что ты можешь рассказать о нем?
Шестиклассник задумался. Над его бровями тонкой складкой легла четкая морщинка.
— Это из-за него! — вдруг выпалил он тихо.
— Из-за кого? — встряла директриса, видимо недовольная, что у нее попытались отобрать инициативу.
— Витьки.
— С чего ты взял?
— А вы никому не скажете?
— Рассказывай, а там посмотрим, — строго повысила голос директриса.
— Витя написал про маму письмо Принцессе.
— Какой принцессе? — нахмурился Смирнов, снова влезая в разговор. Шестиклассник показался ему весьма смышленым, и он никак не ожидал, что тот заведет разговор про сказки.
— Принцессе Сибари! — почему-то шепотом пояснил мальчик.
Смирнов заглянул ему в глаза и вдруг понял, что ребенок напуган.
— Что это за принцесса? — спросила директриса.
— Никто не знает. Но она убивает родителей, которые обижают своих детей.
Смирнову показалось, что круги под глазами мальчика стали еще темнее.
— Ничего не понимаю! — не выдержала директриса. — Бред какой-то!
— Расскажи все подробно, — попросил следователь, борясь с желанием взять допрос в свои руки. Но он понимал, что будет лучше, если он останется просто свидетелем.
— Ну, — начал шестиклассник, переводя взгляд со следователя на директрису, — недели две назад в туалетах появились листовки. На них было написано, что есть такая Принцесса Сибари. Она убивает родителей, на которых ей пожаловались дети.
— И как это происходит? — поинтересовалась директриса, хотя было заметно, что она теряет терпение. А сам Смирнов сидел как на иголках: ему вдруг показалось, что он наткнулся на интересный след.
— Нужно написать в любом форуме письмо и подписать «Принцесса Сибари», только обязательно в кавычках.
— И что?
— Тогда она прочитает послание.
— Как?
— Не знаю.
— Ты сам видел эти листовки?
— Да, у меня даже была одна.
— А сейчас?
— Нет, я выбросил.
Смирнов заметил, что мальчик на секунду замялся. Значит, решил сохранить на всякий случай: вдруг и его родители обидят.
— У кого еще есть такие листовки? — спросила директриса, от которой, видимо, обман ученика тоже не укрылся.
— Точно не знаю. У Димы была, у Ромы, у Вити. Больше никто не показывал, по-моему.
— Они писали письма про родителей?
— Не знаю. Они не говорили.
— А ты?
— Нет. Меня родители не обижают.
— А если бы обижали, написал бы?
— Нет.
Мальчик выглядел напуганным, смотреть на него было жалко. Наверное, он и сам уже жалел, что упомянул про листовку.
— Ты сказал, что Витина мама умерла из-за него, — напомнил Смирнов.
— Да, он сам так сказал.
Придется психологу поработать хорошенько! — подумал следователь. Ужасно, когда ребенок считает себя виноватым в смерти матери! Он пометил себе в блокноте: рассказать психологу о том, что узнал.
— Можешь вспомнить, что именно говорил Витя?
— Он написал три дня назад письмо Принцессе Сибари. Попросил, чтобы она убила его маму.
— За что?
— Она запретила ему играть в приставку и сидеть в Интернете.
— За что?
— За плохие отметки.
Смирнов взглянул на директрису. Та была растеряна, должно быть, не знала, что обо всем этом и думать. Следователь испытывал сходные чувства. Он сталкивался с подобной историей впервые.
— А что просит принцесса за… исполнение желания? — спросила вдруг директриса. — Не бесплатно же она соглашается убивать.
— Бесплатно, — ответил мальчик.
— Странно, — заметила директриса.
— Да, — согласился шестиклассник.
— Так у тебя не сохранилась листовка? Может, случайно?
— Кажется, нет.
— А если поискать? — настаивала директриса.
— Ну, я могу попробовать, — сдался ученик.
— Она у тебя в портфеле?
— Да. Сходить?
— Нет, я сама. Дети знают, как выглядит твой портфель?
— Да.
— Хорошо.
Директриса вопросительно взглянула на Смирнова, тот одобрительно кивнул. Она подошла к двери, выглянула в коридор и что-то сказала кому-то из ребят. Через несколько секунд вернулась на место, держа в руке серый с красным портфель.
— На! — Она протянула его Щуплову.
Тот послушно принялся рыться в отделениях и через минуту вытащил измятый, сложенный вчетверо листок. Директриса и Смирнов склонились над ним.
— Здесь нужно указать точный адрес, имя и причину, — заметил следователь. — Витя все это сделал?
— Я не знаю, мы недолго разговаривали, — ответил Щуплов.
— Можешь идти, — сказал Смирнов шестикласснику.
Тот с явным облегчением выскользнул в дверь, через которую выпускали учеников после беседы. Там их встречала завуч и отправляла домой, следя за тем, чтобы они не вернулись и не поговорили с дожидающимися очереди одноклассниками.
— Что все это значит? — спросил Смирнов директрису.
— Первый раз об этом слышу, — заметила та. — Если бы я знала об этих листовках…
— У вас есть Интернет?
— Да. Что вы хотите?
— Посмотреть, сколько было отправлено писем.
— Господи! — Директриса невольно схватилась за сердце. — Вы думаете, многие написали?
— Уверен, что да.
— Но как вы собираетесь искать эти письма? И как их находил убийца? И зачем ему было выполнять нелепые детские просьбы?
— На первые два вопроса я отвечу, а вот на последний — уж извините, — отозвался Смирнов. — Так есть Интернет?