Бог жесток - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Белавкин cтр.№ 13

— Боюсь, что если вы кого-то и ждали, то это не меня, — произнес я, призвав на помощь всю свою тактичность.

— Почему же? — проговорила она спокойным голосом. — Меня часто навещают мои бывшие студенты. И в университете, и на дому. Дайте время вспомнить, в каком году вы заканчивали.

Тут впервые женщина улыбнулась, и в глазах ее появилось тепло: сейчас она думала о том, что наполняло ее жизнь и что являлось ее смыслом. А я невольно подумал о Зое Алексеевне Стрелковой, в жизни которой не осталось ни смысла, ни отрадных воспоминаний.

— Нет, — разуверил я Тамару Ивановну. — Я никогда не был вашим студентом и тем не менее имею разговор к вам. Я пришел относительно Лены Стрелковой.

Я не мог ошибиться: услышав имя своей бывшей студентки, женщина вздрогнула, а уже в следующую минуту тяжело опустилась на стул. Но она не была напугана. Так переносят душевную боль, вдруг напомнившую о себе. Нет слов. Нет слез. Нет ничего в окружающем мире. Потому что слова сказаны, слезы выплаканы, а мир меркнет перед тьмой смерти. Есть только боль, неуемная и бесконечная. Так не играют. Настоящую боль сыграть нельзя. И моя рука, потянувшаяся за лицензией, остановилась на полпути. Я вдруг очень отчетливо представил себе чувства этой женщины и понял, насколько мелочными, пустяковыми, даже кощунственными покажутся ей интересы какого-то частного сыщика. Вряд ли я отдавал себе отчет, произнося свою следующую фразу:

— Меня зовут Евгений Галкин. Может, Лена ничего не говорила вам обо мне, но мы… познакомились незадолго до ее смерти…

Тамара Ивановна смотрела на меня и в то же время куда-то в пустоту. Под ее померкшим взглядом меня пронзила странная болезненная мысль: сколько же я потерял, что не знал Лену Стрелкову и не мог испытать к ней никаких чувств?

— Сядьте, — сказала Тамара Ивановна каким-то чужим голосом, и я подчинился. — Почему вы пришли ко мне? Зачем?

— Я понимаю, что это глупо, — ответил я. — Особенно сейчас, когда Лены нет. Но я слишком мало знал о ней при жизни. В ней была тайна, которую я тогда не смог разгадать. И эта тайна до сих пор не дает мне покоя. Однажды Лена что-то говорила мне о вас, и я подумал, что вы знали ее больше. Вот и все.

Белецкая долго молчала. А потом воспоминания всколыхнулись в ней, и были они безоблачными и светлыми, и в глазах женщины затеплился огонек жизни.

— Пожалуй, меня можно осуждать, ведь педагог не должен иметь учеников-любимчиков, — говорила Тамара Ивановна. — Но с Леной был особый случай. Я преподавала русскую литературу как раз на Ленином курсе. Правда, они не были филологами и не выражали большого рвения в моем предмете, однако Лена… Она прекрасно читала стихи… Есенин, Ходасевич, Северянин, Белый… Вообще любила Серебряный век… У нее был такой чистый голос, что трогало до слез. И самое удивительное, ей вроде бы никто не прививал любви к прекрасному. Она совершенствовалась сама, пропуская каждую строчку, каждое слово через сердце и душу…

— У меня сложилось впечатление, что вы с Леной были очень близки, — сказал я, подгадав момент, когда Тамара Ивановна остановится, чтобы передохнуть. — Не рассказывала ли она вам, как жила в последнее время?

Женщина посмотрела на меня несколько странно, одновременно с укором и печалью, будто я вынуждаю ее говорить о чем-то, отчего сам буду страдать.

— Лишь до определенной степени, — отозвалась она довольно сухо. — Вы мужчина, которому Лена… насколько я поняла… была небезразлична, и вас, разумеется, интересует, был ли у неелюбовник. Да, любовник, — повторила Тамара Ивановна вполне обыденно, чего, признаться, услышать от нее я не ожидал. И продолжала: — Ничего постыдного в этом слове нет, я просто называю вещи своими именами. Лена не была замужем, но она красивая молодая женщина и соответственно не собиралась жить затворницей. Но нормальные люди не афишируют столь интимные вещи. Если она и была с кем-то откровенна на эту тему, то не со мной.

В этот момент дверь смежной комнаты отворилась, и в гостиную вступил высокий подтянутый старик, одетый по-домашнему. Взлохматив седую гриву широкой узловатой ладонью, он вонзил в меня цепкий взгляд из-под шевелящихся мохнатых бровей. В остальном же его костистое вытянутое лицо оставалось неподвижно.

— Что здесь произошло? — обратился он суровым тоном к Тамаре Ивановне.

Я подозревал, что сейчас стану свидетелем сцены, когда престарелый отец отчитывает свою тоже уже немолодую дочь, и скромно отодвинулся в угол комнаты, приняв позу стороннего наблюдателя.

— Во-первых, Кеша, ты для начала мог бы поздороваться с гостем, а уже потом выяснять, что произошло, — невозмутимо ответила женщина.

Старик проигнорировал первое замечание и повторил свой вопрос.

— Этот человек пришел поговорить о Лене Стрелковой, — сказала Тамара Ивановна.

Седовласый Кеша решительно рубанул рукой воздух.

— Черт знает что, Тома! Сколько раз я просил тебя не впускать в дом посторонних. А вам, молодой человек, вовсе не следовало говорить с моей женой, для нее это слишком большая травма. Могли бы обсудить все со мной, раз вы из милиции.

«С женой?! Значит, муж», — пронеслось у меня в голове. А в груди разливалось чувство чудно́й необъяснимой тоски: «Неужели такая чувствительная натура может жить с таким хамом?!»

— Я не из милиции, — все же бесстрастно ответил я.

— Раз так, вам вообще нечего делать в нашем доме, — услышал в ответ.

— Если вы настаиваете, я уйду.

— Но сначала объясните, что вам было надо.

— Успокойся, Кеша, — вступилась Тамара Ивановна. Она не выглядела ни виноватой, ни напуганной. — Этот человек был знаком с Леной.

Суровый старик расхохотался. Смех его был совсем не старческий и совсем не добрый.

— Ха! Тайный воздыхатель! Что еще за новость?! Что за чушь?! Откуда он взялся?! Извините, откуда вы взялись, молодой человек?!

— А что, я вам чем-то не угодил? — спросил я резко, что несколько сбило со старика спесь.

— При чем здесь я?! — выкрикнул он. — Все дело в Лене. Сейчас на свете осталось слишком мало порядочных людей. А она уже обожглась в жизни.

— И ушла из нее, — прибавил я.

— Ушла? — Он поперхнулся и отошел в дальний неосвещенный угол комнаты. — Да, нелепый несчастный случай.

— Но если так, — заикнулся я, — что бы вы ни сказали… уже не сделаете ей хуже…

— Действительно, Кеш… — произнесла Тамара Ивановна.

Если сначала, как мне казалось, ее тяготило общение со мной, то теперь, при появлении мужа, она, напротив, нуждалась в моем обществе. Или в обществе любого другого человека.

— А по какому такому закону я должен что-то рассказывать постороннему?! — продолжал кипятиться старик. — У него не написано на лбу, кто он такой! И Лена о нем никогда ничего не говорила!

— У Лены тоже могли быть свои секреты, — спокойно и серьезно возразила Тамара Ивановна. — Мы тоже когда-то были молоды…