Аркан для букмекера - читать онлайн книгу. Автор: Александр Савельев cтр.№ 35

— До машины меня проводишь?

— Какой разговор? Конечно.

На остановке такси Антонина напомнила о своей просьбе.

— На тебя можно рассчитывать или ты только трепался?

— В чем именно?

— Ты обещал познакомить с бандитом.

— А почему не с самим президентом Соединенных Штатов? Ладно, ладно, не зыркай на меня так. Здесь одного моего желания мало. Понимаешь? Необходимо согласие двух сторон.

— Только непременно, чтобы был настоящий, а не жмурик какой-то. Номер моего телефона помнишь? Звони в любое время.

Кроссинг — резкое пересечение движения рядом идущего соперника. Запрещенный прием в бегах и скачках.

Энциклопедия конного спорта

Исполненный на высоком профессиональном уровне может привести к успеху. — Прим. автора.

Разрушения, оставленные июньским ураганом, были, как выяснилось вскоре, лишь видимыми проявлениями разгула темных сил. Скрытые, глубинные последствия оказались значительно серьезнее: Москву захлестнула волна самоубийств. Всплеск массовой безысходности, если это касалось стариков, объясняли финансовым кризисом, когда же накладывали на себя руки молодые — наркотиками. Во всех остальных случаях, как правило, вразумительных объяснений не было. За причину выдавалась всякая чепуха, наподобие той, которую придумала вдова Кривцова, объясняя самоубийство супруга.

Антонине Кривцовой наконец-то по-настоящему повезло. В ее полную собственность перешли банковские счета мужа и вся недвижимость. Но этого ей показалось мало, и она активно занялась поисками человека, способного реализовать денежные документы, доставшиеся в наследство. Николай Рогалев на эту роль не тянул и очень кстати внезапно куда-то исчез. Ей нужен был настоящий бандит — авторитет, урка, которых показывают в «Криминале». Несколько подходящих кандидатур она уже присмотрела в казино на Якиманской набережной, но позвонил Михалкин и попросил ее приехать.

Она приехала на ипподром к концу рабочего дня. Михалкин пил пиво. Он еще не отошел от очередной попойки и выглядел неважно, хотя и бодрился.

Тонька, разгоряченная быстрой ходьбой, плюхнулась на стул, высоко подбросив подол привычным размашистым движением, бесцеремонно взяла у наездника банку с пивом и отпила несколько глотков. Здоровый румянец во всю щеку выгодно скрадывал макияж, сделанный обстоятельно и со знанием дела. Озорные глаза оживленно блестели, словно подтаявшие льдинки, но не буравили шильцами, как в минуты досады и раздражения, а подтрунивали, располагая к доверию. Михалкин смотрел на нее и удивлялся ее железному здоровью. Всего трое суток назад она, едва волоча ноги, дотащилась до каморки, а сейчас как с гуся вода.

«Она обслужит роту солдат, встанет, отряхнется и хоть бы хны», — подумал он с чувством зависти и неприязни. Однако, вспомнив подробности пьяной оргии, непроизвольно сглотнул слюну.

— Ну и кто он, этот твой человек? — спросила Антонина, стараясь быть насмешливой.

Она сгорала от любопытства.

— Бандит. Ты ведь бандита хотела?

— Настоящий бандит?

— Не знаю, настоящий или игрушечный. Это ты сама выяснишь. А то, что он не дурак, я тебе гарантирую.

— И в чем же выражается его ум?

— В умении безбедно жить при любой власти.

— Конкретней не можешь?

— У него двухэтажный домина в Жаворонках. Охрана, иномарка новейшей модели и все остальное, что полагается людям, имеющим вес в нынешней жизни.

— Чем он занимается?

— Как я понял, крутит левый бизнес. Что именно — не знаю, не хочу знать и тебе не советую интересоваться.

«Судя по характеристике, то, что надо. А вдруг он обует меня? Не только бумаг, но и головы можно лишиться. Смотри, Тонечка, не оплошай. А чего это ко мне Михалкин не лезет? Я уж здесь почти полчаса, а он даже не лапает. Что бы это могло значить? Обычно у него при моем появлении отваливается нижняя губа, слюнями исходит. А тут — ноль внимания».

Тонька достала из сумочки зеркальце и придирчиво рассмотрела лицо.

«Шик модерн. Хоть сейчас на Тверскую».

— Твой человек появится в шесть? Я не ошиблась?

— Не ошиблась.

— Значит, у нас в запасе еще минут сорок. Может быть, займемся любовью?

Михалкин поперхнулся пивом.

— Как-нибудь в другой раз. Я сейчас не в форме. Много было работы.

— Ты кого-то боишься? Неужели того типа, с которым хочешь меня познакомить?

— Никого и ничего я не боюсь, даже поймать на тебе какую-нибудь заразу. Успокоилась? Перетрудился. Силов нет.

— Как знаешь. Мое дело предложить…

«Точно боится. Серьезный, видно, бандит. Может быть, отказаться, пока не поздно? Нет, надо на него взглянуть. Когда еще подвернется такой случай?»

Все-таки она решила выяснить все до конца и круто изменила угол атаки.

— Скоро Большие призы. Тебе что-нибудь светит? Или опять будешь только вторым номером?

— Второй в Главном призе — тоже неплохо.

— Первым Паша?

— Ничего не попишешь. Таких родственников, как у него, у меня нет.

— А тот человек, с которым собираешься меня познакомить, имеет какое-то отношение к ипподрому?

— По-моему, нет. А жаль.

— Ты не боишься опять потерять меня? Я увлекусь твоим протеже, а ты снова окажешься ни при чем.

— Не рви душу. Без того тошно.

— У тебя что же, свой интерес в этом знакомстве?

— Никакого своего интереса у меня нет. Ты просила — я сделал. Чем ты еще недовольна?

Михалкин темнил. Он догадывался, что за тип этот Геннадий Юрьевич Лунев, сосед по даче, с которым он собирался познакомить Тоньку. Видел, что за гости наведываются к нему в роскошных джипах, как он насторожен и нелюдим. Хотя прямого разговора между ними не было, наездник понял, что его деловой сосед не прочь прибрать к рукам ипподром, в состоянии крутить этот бизнес, лишь не знает, с какого бока к нему подступиться. Поэтому шальная просьба Тоньки познакомить ее с бандитом заставила Михалкина иначе взглянуть на свои проблемы и попытаться решить их с помощью дачного соседа. Так родилась идея познакомить его с Антониной. Лунев согласился…

Амнистия, объявленная Государственной Думой, явилась для москвичей и жителей Подмосковья продолжением напастей, свалившихся с июньским ураганом. Опять, как и в первые годы перестройки, люди стали собачиться в очередях и общественном транспорте, взрываться по всякому поводу и готовы были вцепиться друг другу в горло. Враждебность приобрела характер массового психоза и распространялась со скоростью эпидемии, породив множество бессмысленных преступлений, жестоких и циничных.