Дерзкая и желанная - читать онлайн книгу. Автор: Анна Бартон cтр.№ 18

Он тоже сел, но руки убирать не спешил, поймав себя на том, что не хочет отпускать ее… и не только по очевидной причине.

– С тобой все в порядке?

– Да, то есть нет – мне страшно неловко. Надеюсь, я тебя не раздавила?

– Вот уж вряд ли.

Она проворно скатилась с него, но когда попыталась встать, едва не упала, однако быстро выпрямилась и изобразила бодрую улыбку.

– Ты явно ушибла ногу. – Джеймс поднялся и легонько придержал ее за плечи.

– Нет-нет, ничего страшного. Боюсь, я просто неуклюжая… впрочем, для тебя это не новость, верно? Похоже, дождь усиливается. Слава богу, мы уже почти пришли.

– Может, обопрешься о мою руку? А еще лучше я понесу тебя.

Она недоверчиво взглянула на него с легким любопытством, словно он говорил на каком-то странном и непонятном языке.

– Думаю, в этом нет необходимости.

Джеймс подавил поднявшееся в душе разочарование, и они повернули к главной улице, прошли мимо булочной, при этом Оливия явно щадила ногу, но от помощи упрямо отказывалась.

Дождь стекал с вывески над гостиницей, и на земле образовались грязные лужи. Они остановились на том самом месте, где Джеймс дрался с Кратчером предыдущим вечером. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

– Ну вот мы и пришли, – проговорила Оливия с бо́льшим воодушевлением, чем это казалось необходимым. – На случай, если не увидимся до твоего отъезда в Египет, желаю удачи и счастливого путешествия. Надеюсь, твои изыскания увенчаются успехом, ты найдешь все, что ищешь. – Голос ее сорвался.

Стало быть, понял Джеймс, он все еще небезразличен ей, но задерживаться на этой мысли не осмелился.

– Я поговорю с твоим кучером, чтобы удостовериться в его готовности к поездке в Оксфордшир.

– Ты очень любезен.

– До свидания, Оливия. – Он с трудом заставил себя это произнести.

– До свидания. – Она повернулась и захромала в гостиницу, а он остался стоять под дождем, как дурак, глядя ей вслед.

Сохранить: 1) сберечь, не дать кому-то или чему-то пропасть (сохранить здоровье); 2) не утратить, оставить в силе, в действии (Оливия твердо решила сохранить остатки самоуважения); 3) не нарушить чего-нибудь (сохранить спокойствие).

– Терренс беспокоится, что дороги нынче вечером будут неподходящими для езды, – заметила Хилди, ловко расшнуровывая промокшее платье Оливии.

– Я уверена, что он в целости и сохранности доставит нас в придорожную гостиницу на пути к тетушке Юстас. Кроме того, мне не хочется оставаться здесь еще на одну ночь. – Она просто не может здесь дальше задерживаться после только что состоявшегося разговора с Джеймсом, ей необходимо уехать, пока ее решимость не дала трещину.

– Что ж, хорошо, я скажу ему, чтобы подготовил карету. – Хилди вздохнула. – В любом случае он уже привык получать дурные вести от меня.

Оливия поморщилась от этого легкого укора главным образом потому, что знала: он вполне заслужен.

– Спасибо, Хилди. Обещаю, что больше не буду вас обманывать. – Освободившись наконец от мокрых вещей, она присела, давая служанке возможность надеть ей через голову модное дорожное платье в полоску.

Служанка поцокала языком.

– Я всегда буду на вашей стороне, что бы ни случилось, но Терренс совсем другое дело: при всей его любви к вам он в первую очередь предан герцогу.

– Я знаю.

– Пойду закажу нам в дорогу сандвичи и сообщу Терренсу, что мы будем готовы выехать через полчаса. – Затянув наконец шнуровку на платье Оливии, Хилди стремительно вышла в коридор, прикрыв за собой дверь.

Девушка вытащила из прически шпильки, расчесала волосы и закрутила в простой узел на затылке. Возле стула Хилди оставила практичные, крепкие ботинки, но как всунет правую ногу, которая распухла чуть ли не вдвое, в узкий ботинок, Оливия не могла представить. Она приподняла подол, чтобы взглянуть на ногу, которая гротескно выпирала из когда-то красивой, а теперь грязной голубой туфельки, но снять туфлю не решилась, ибо ни за что не втиснула бы ее ни во что другое. Вместо этого опустила подол, сунула ботинки в саквояж и захромала по комнате, проверяя, не осталась ли где лента или гребень.

К возвращению Хилди Оливия была готова отправиться в путь и жестом предложила ей идти первой, дабы служанка не заметила ее хромоты, а то разохается или вовсе без надобности отложит отъезд.

Пока Терренс грузил их багаж, Оливия с горем пополам забралась в карету. Через минуту служанка просунула голову в дверь и громко сказала, стараясь перекричать стук дождя по крыше:

– Сейчас только заберу еду, которую приготовила нам жена трактирщика, и можно трогаться.

Она захлопнула дверцу и нырнула в таверну, тщетно пытаясь увернуться от дождя.

Оливия смотрела на узкую грязную улочку, по которой они с Джеймсом недавно шли, моля об оцепенении, чтобы не чувствовать не только пульсирующей боли в ноге, но и, конечно же, сердечных мук от того, что будущее, которое она рисовала себе, никогда, никогда не наступит. Она не просто представляла свою жизнь с Джеймсом, а всей душой верила в нее. Уверенность, что однажды она выйдет замуж за него, была тем компасом, который управлял ее решениями, большими и маленькими. Какое платье надеть? Что понравится Джеймсу? На какое суаре пойти? Где вероятнее всего будет Джеймс? Какую книгу прочесть? Какая тема будет самой интересной Джеймсу?

Какая же она жалкая дурочка.

Оглядываясь теперь назад, она понимала, что ее горячее стремление доставить ему удовольствие было хуже, чем глупостью. Она как будто забыла себя, забыла, что она Оливия Шербурн. Забыла, что существует отдельно и совершенно независимо от Джеймса Эверилла.

Гнев – на себя, на Джеймса, на все проклятые артефакты, которые он уже отыскал и еще отыщет, – вспыхнул у нее в душе. В отчаянии она заколотила кулаками по бархатной обивке сиденья, однако оно было слишком мягким, чтобы дать мало-мальское удовлетворение, поэтому в сердцах пнула ногой противоположное сиденье.

Боже милосердный! Ногу от лодыжки до бедра прострелила такая адская, ослепляющая боль, что у нее потемнело в глазах, и Оливия ухватилась за стену, чтобы не потерять сознание и не свалиться на пол.

На глазах выступили слезы. Дура, дура, ду…

«Бум-бум». Окна кареты задребезжали от мощного стука, и дверца распахнулась.

Оливия быстро вытерла слезы – незачем Хилди видеть ее плачущей, – но это была не служанка.

В проеме показался запыхавшийся Джеймс и, не обращая внимания на поливающей дождь, воскликнул:

– Слава богу, успел! Я боялся, что ты уже уехала.

– Мне казалось, что мы уже попрощались, – отозвалась она чуть резче, чем намеревалась.