Смерть расписывается кровью - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 13

Он лежал на спине – три месяца только на спине, не повернуться, – и смотрел незрячим взглядом в белый больничный потолок. Ему виделась громадная вырубка в сибирской тайге. А посередине вырубки большущий квадрат, огороженный глухим бетонным забором в два человеческих роста. Поверх забора пущена спираль колючей проволоки нового образца, «бритвочка». По углам квадрата – четыре вышки. С каждой стороны периметра – прожекторные мачты. Приглушенный лай собак. ИТК строгого режима номер 130/11. Там, на зоне, он сошелся с Колей Зиминым. С Зимой.

Нет, не сказать, что они были кореша не разлей вода. И все же… В одном бараке жили, в одних мехмастерских работали; зона была «красная», и отрицаловка в ней не приветствовалась. Так пять лет. Зима откинулся на три месяца раньше Сергея, четыре года с того дня прошло.

А когда откидывался, сказал Осе, что непременно вернется в Москву, хотя бы и по нелегалке. Назло Юрию Михайловичу Лужкову. Он москвичом был, Зима. Из солнцевской братвы. Приглашал в гости.

Тогда Оса только посмеялся про себя такому приглашению: на что ему столица? Нет, дома, на юге, проще, сытнее и спокойнее, да и ментовня не такая озверевшая.

Но жизнь – штука непредсказуемая, очень по-разному она порой оборачивается. Когда три с половиной месяца назад Сергей Осинцев оказался в Москве, первое, что пришло ему в голову, – найти Зимина. Оса сам загнал себя в тупик, злость на Кайлинского сыграла с ним плохую шутку, да еще водка проклятая… Сорвался он тогда, ох как сорвался! Сам себе подгадил. Москва – суровый город, она, как известно, бьет с носка и слезам не верит. Чужаку в столице плохо и неуютно, особенно с таким прошлым, как у Осинцева. Нет, документы у него были чистые, не подкопаешься, но и с такими становиться в столице на учет лучше не стоит!

За последние два «эпизода» Оса не особенно волновался: пока еще менты встанут на след… Если встанут! В родной город он возвращаться не собирался, а вычислить его в столице да связать случившееся неделю тому назад в Кислогорске с ним, Осинцевым… Это уж нужно, чтобы совсем не повезло. Плохо было другое!

Дурацкая сложилась ситуация: впервые в жизни у него появился шанс действительно выиграть по-крупному, сорвать хороший куш. Дураком Осинцев не был, догадывался, что волею судьбы у него в руках оказалось нечто необычайно ценное. И вот он сам, в прямом смысле слова теми же руками, перекрыл себе все дороги. Не сдержался. Откровенно психанул, когда понял, что его хотят надуть, кинуть, как несмышленыша.

Но все поправимо, думал он тогда. Главное: он добрался до Москвы, сумел раствориться в столице, и документ при нем. Придется поделиться? Да разве же он против? Господь заповедовал делиться, жадность никого до добра не доводила. Того же Кайлинского, к примеру. Так что только бы найти Зиму, а тот сведет его с понимающими людьми из деловых, есть же такие в Москве! Давал ему Николай один хитрый адресок, по которому можно выйти на одно из логовищ солнцевских братков… Вот и пришла пора им воспользоваться. Осторожно и аккуратно, не привлекая к себе внимания.

Да, думал он сейчас, с трудом сдерживая рвущиеся наружу стоны от острой боли в животе и груди, какая досада, что адресок оказался не липовым… Совсем не так погано все могло обернуться. Вовсе даже по-другому.

…Поначалу Сергею везло: не прошло и недели, как он уже вышел на Николая Зимина. Зима, надо отдать ему должное, принял его отлично. И норка нарисовалась укромная, и жратвы с выпивкой – хоть завались, и с девочками никаких проблем.

Слишком даже хорошо принял, как понимал теперь Осинцев! Что бы Сергею прямо тогда не насторожиться?! Зачем было раскрывать все карты? Но, с другой стороны, недомолвками и намеками он бы не отделался. Не было у него выхода на нужных людей.

У Зимы такой выход нашелся! Правда, потребовалась на это еще неделя. На встречу Сергей пошел один, позвонив предварительно по номеру, продиктованному ему Николаем. До самой смерти, которой недолго ждать, он не забудет этот номер. И эту встречу.

Сейчас, лежа на измятой, мокрой от пота простыне, тяжко мучаясь от боли и бессильной злости, Осинцев в который раз прокручивал в памяти эпизоды этой окаянной встречи. Он был уверен: уже тогда Зима и те, с кем Николай связался, решили списать его. Или Николая тоже разыграли втемную? Нет, это вряд ли… Слишком быстро и четко все было организовано, у него не оставалось ни единого шанса уйти из того полуподвала целым. Да еще такая ошибка: он имел глупость взять документ с собой! И они об этом знали, потому и повели себя так нагло и откровенно.

Полуподвал, где его ждали, производил самое тягостное впечатление, Сергей и представить себе не мог, что в Москве еще остались такие трущобы. А ведь старая улочка, почти в самом центре столицы. На полу валяются разбитые бутылки, куски штукатурки, осыпавшиеся со стен, обрывки старых газет, пустые консервные банки, кирпичные обломки, гнутые арматурные прутья. Все это покрыто густым слоем пыли. Углы густо затянуты паутиной, грязные оконные стекла все в трещинах.

И трое человек, один из которых сразу же оказался у Осинцева за спиной, отрезая его от двери. Выражение лиц у двух других тоже ничего хорошего не предвещало. Так на возможных партнеров по делу не смотрят. Так смотрят на фраеров, которых собираются… ясно, что.

Вот когда Сергей понял, что влип, и влип крепко! Что его предали и пытаются нагло кинуть. Что миром разойтись не удастся. Что придется защищать свою добычу, а возможно, и жизнь. Все эти малоприятные мысли за какую-то секунду мелькнули у него в голове.

И точно, правильного базара не получилось.

Совсем даже наоборот. От него потребовали немедленно отдать документ и сматываться, пока отпускают. В самом оскорбительном тоне потребовали, в таких выражениях, за которые на зоне принято выпускать оскорбителю кишки. Такие слова следует вбивать в глотку, чтобы ни у кого не возникло желания их повторить.

Ему ясно давали понять: с ним считаются не больше, чем с окурками и рваными тряпками на полу.

В глазах Осинцева зажглись характерные огоньки, скулы порозовели: пошел залповый выброс адреналина. Сергей знал и любил это особое состояние, в котором сливаются воедино предвкушение смертельной схватки, пьянящий боевой азарт, манящая и в то же время слегка пугающая жажда драки… Сердце гулко и тяжело заколотилось о ребра, кулаки сжались сами собой, налились свинцовой тяжестью, ногти впились в ладони, на шее набухла синяя жила, напоминающая цветом наколки, обильно украшавшие тело Сергея Осинцева.

В такие мгновения смерть кажется совсем не страшной, в нее просто не веришь. Там, в лагере, такое состояние пару раз выручало его в предельных, пиковых ситуациях. Позволяло не только выжить, но и победить.

Что, если бы он сразу же согласился, размышлял Осинцев теперь, лежа в больничной палате. Остался бы цел и невредим? Да вот фигушки! Точно так же списали бы. К чему им свидетель? Кроме того, не мог он согласиться, гордость не позволяла: даже помойная кошка царапается, когда у нее из пасти хотят выхватить кусок! Он – не кошка, у него за спиной две ходки по серьезным статьям, и добыча, которую так нагло собирались отнять эти трое, досталась ему не так просто. Она уже обильно полита кровью! И кровь эту пролил он, Сергей Осинцев! Получается, лишь для того, чтобы остаться с носом? Нет, этому не бывать! Мы еще посмотрим, кто здесь круче!