Скрипка некроманта - читать онлайн книгу. Автор: Далия Трускиновская cтр.№ 14

— Ваше сиятельство, а не может ли быть так, что эти две беды между собой связаны? — спросил Маликульмульк.

— Это как же?

— А так — некто, отняв шубу у Христиана Антоновича, нахлобучил шапку да проскочил мимо охраны. Солдаты, стоя на посту, видели, что доктор вышел, а теперь вон — вошел. Темно, метель — кто приглядываться станет? Шуба вышла — и шуба вошла. Таким образом в замке во время приема оказался совершенно посторонний человек, который давно уже положил глаз на скрипку Гварнери.

— А как он ушел из замка?

— При общем разъезде мог выскочить. И вынести скрипку под шубой. Ведь гостей не обыскивали — он мог присоединиться к компании тех же гарнизонных офицеров и проскочить мимо часовых вместе с ними, благо они в Цитадель, как мне кажется, вернулись пешком…

— Допросить часовых! — воскликнула княгиня. — Немедленно! Ступай, Иван Андреич, к князю! Коли ты прав и на след скрипки напал — сумею наградить!

— Напал-то напал, — пробормотал Маликульмульк, — да как заставить полицию искать того злоумышленника? Отопрутся — невозможно-де изловить того, кто мелькнул и пропал. И будут правы.

— Злоумышленник не дурак, постарается избавиться от шубы, — резонно заметила княгиня. — Пусть сыщика ко мне пришлют, я все приметы ее знаю! Найдется шуба — найдется и вор. Ступай скорее, медлитель! Фабий Кунктатор!

Но это уже не было руганью — в устах Варвары Васильевны это было тонкой шуткой. Женщина образованная, да еще вынужденная следить за образованием сыновей, всех поочередно, она просто не имела возможности забыть римскую историю и всех прославленных полководцев; но, как всякая светская дама, она запоминала не общий ход древних событий, а какие-то отдельные сведения, связанные с именами: Гай Юлий Цезарь и мартовские иды, Антоний и Клеопатра, Ганнибал и слоны, полководец Максим Фабий Кунктатор — и его потрясающая медлительность, как будто он надеялся, что армия Ганнибала как-то изничтожится сама собой…

Выслушав Маликульмулька, князь Голицын невольно рассмеялся.

— Так, выходит, главная виновница — моя шуба? И с нее весь спрос? Мысль диковинная — но княгиня права, такое возможно… Хорошо, ступай-ка, братец, подготовь письмо к коменданту — пусть пришлют в канцелярию вчерашних часовых.

С этими часовыми насилу управились — они были смертельно перепуганы приказанием явиться к самому генерал-губернатору. Было их четверо — двое стояли у Северных ворот, двое — у Южных в особых полосатых будках, предохранявших от снега и дождя. Солдат, которые обыкновенно несли караул у замка, старались занимать только этой службой — они должны были знать всех, кто проходит или проезжает в ворота, в лицо.

В канцелярии было пусто — ради Святок князь пожалел канцеляристов и велел отдыхать до Васильева дня. Все равно — вряд ли из столицы придут в эти дни какие-то важные депеши и циркуляры, двор и государь веселятся, всем не до дел. А если магистрат изобретет очередную пакость — так пусть ждет с этой пакостью, пока князь Голицын догуляет Святки.

Гарнизонные солдаты побаивались князя не потому, что имели на то основания: он, взяв под свое начало край, в коем девяносто лет не было войн, да и не предвиделось, пока не был строг с гарнизоном. Их смущал и пугал левый прищуренный глаз, придававший княжескому лицу, довольно благообразному, какое-то изощренное ехидство. Голицын выдумал этот прищур потому, что левый глаз немилосердно косил, и полагал, что так оно будет лучше. Судя по тому, что одна из первых придворных красавиц влюбилась в него и настояла на браке, выдумка оказалась удачной, да и брак — прочным.

Часовые эти были — молодцы, один к одному, из недавно расформированной гренадерской роты. Их уже обмундировали на новый лад — в белые штаны и камзолы, без петлиц на рукавах зеленых мундиров и обшивки на шляпах, зато с оранжевыми обшлагами, как полагалось издавна в Булгаковском полку, который ныне назывался просто Рижским гарнизонным. А вот шинели были павловские, добротные, и зимние цигейковые жилеты под мундир — тоже павловские.

— Немца-доктора все помнят? — спросил князь. — Того, что в шубе, крытой синим сукном, ходит?

— Никак нет, ваше сиятельство! — бодро ответил тот из солдат, что посмелее. — И знать не знаем!

— Шмидт редко выходит, и может статься, что именно эти молодцы его ни разу не встречали, — догадался Маликульмульк.

— Так, значит, они его и не впустили бы в замок, — сказал князь. — Но я этих ребятушек знаю — толку от них не сразу добьешься. Сам служил — изведал, каково с солдатом беседу вести. Так что спросим еще раз, попроще. В замке живет немец-старичок, моего роста. Иногда выходит на прогулку. Припомни-ка, братец, иные приметы, кроме шубы. Трость он носит?

— Как же без трости! Носит, конечно, — подтвердил Маликульмульк. — Седенький, волос не пудрит…

И задумался — хоть тресни, не мог описать словами личность Шмидта. Стоило столько лет литературе посвятить!.. Вдруг его осенило. Несколько лет назад он считался неплохим рисовальщиком. Как-то получилось, что в странствиях своих он рисование забросил — дивно еще, что скрипку не проиграл. Тут же Маликульмульк отыскал карандаш и набросал давно знакомое лицо на четвертушке бумаги.

— Ах, этот? Этого знаем, — подтвердили солдаты. — Этот по площади гулять изволит.

— Слава те Господи! — с некоторой иронией заметил князь. — Как выпал снег, он стал выходить в богатой лисьей шубе. Шуба синим сукном крыта — вспомнили?

— Синим? — и тут осмелевшие часовые даже заспорили. Почему-то одному казалось, что шуба была зеленая, другому — что вовсе черная. Князь жестом удержал Маликульмулька от язвительных замечаний.

— Это и с посланными в разведку случается, — тихо произнес он. — Дело житейское.

— Ваше сиятельство, разрешите доложить, я этого господина вчера видел, как он из ворот выходил, — вспомнил наконец самый спокойный из часовых. — Точно — был в шубе. Уж стемнело, какого цвета шуба — Бог весть, а лицо я видел, ей-Богу.

— Вспоминай дальше, голубчик. Ушел он перед тем, как стали съезжаться гости. А когда вернулся? — спросил князь.

— А он и не возвращался, ваше сиятельство.

— Точно ли не возвращался?

— Христом Богом! — часовой перекрестился.

— Ну, вот и рухнула ваша с княгиней выдумка, — сказал князь Маликульмульку. — Досадно.

— Самому досадно, ваше сиятельство, — Маликульмульк громко вздохнул. — Ну что, отпустим их с Богом?

— Да, конечно, ступайте в казармы, — велел солдатам князь.

Маликульмульк вышел вслед за ними и проводил до лестницы. Тут какая-то вышняя сила задержала его — вместо того чтобы вернуться, он немного задержался и услышал речи солдат, спустившихся на один пролет и уверенных, что господин начальник канцелярии их подслушать не может.

— Что ж ты, Иванец, не сказал про того мазурика в шубе? — спросил кто-то из незримых часовых.

— Да ну его! Расскажешь — ввек потом не расхлебаешь. Отчего не задержал да отчего не доложил.