Шерлок Холмс и дело о шахматной доске - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Уилсон, Чарли Роксборо cтр.№ 48

Однако Шерлок Холмс проявил некоторую заинтересованность в рассказе мисс Симмондс. Он даже несколько поднял ей настроение, задавая вопросы об упоминаемых клиенткой людях. Беседа о русском обществе действительно отвлекла нас от ужаса, который происходил здесь и сейчас, – судьбы двух молодых женщин, одна из которых погибла во цвете лет под колесами локомотива, а вторая шагнула навстречу чудовищным испытаниям.

По словам Виктории Симмондс, Анна Перовская притягивала сторонников как магнитом. Анна и Анджела сблизились, что вызвало некоторую ревность у Виктории. Анна привела Анджелу в пансион «Либерти-хаус», служивший центром русских политических изгнанников. Гостиница представляла собой комплекс из двух кирпичных домов ленточной застройки, прижатых друг к другу, который общество арендовало у владельца трущоб в одном из переулков Кэмден-Тауна – меньше чем в часе ходьбы через Риджентс-парк от Бейкер-стрит. Усилиями Анны Перовской плату за проживание постояльцев взял на себя благотворительный фонд, созданный графом Кропотским, известным русским изгнанником.

В те времена седобородый добродушный граф был весьма популярен в Лондоне, и я часто читал о нем в газетах. Он сплотил богатых британских спонсоров с целью благотворительной поддержки русских изгнанников и сделал движение против царизма весьма модным.

Наша клиентка посетила «Либерти-хаус» всего пару раз и очень давно не бывала там, поскольку испытывала дискомфорт в этом суровом месте. Обычно в пансионе жил десяток-другой постояльцев. Три раза в неделю они устраивали бесплатные ланчи с последующими политическими дискуссиями для всех желающих. В одной из больших комнат на верхних этажах стояли швейные машины, на которых волонтеры шили платья, чтобы зарабатывать деньги. Мисс Симмондс упомянула, что в коммунах русских радикалов часто устраивались подобные швейные мастерские, причем мужчины выполняли ту же работу, что и женщины. Для меня это выглядело дикостью; Холмс между тем, казалось, схватывал все, что рассказывала клиентка, на лету.

Русские изгнанники, по словам нашей гостьи, были постоянными обитателями пансиона, а среди посетителей часто встречались итальянские, испанские и британские анархисты, поэтому дискуссии обычно велись на ломаном английском. Старший из жильцов, хорошо образованный русский, Иван Мышкин, избегал политических споров. Виктория Симмондс находила его настолько же отталкивающим и неприятным, насколько Анну Перовскую – интересной и привлекательной. Мышкин казался нашей клиентке чванливым и целиком поглощенным собственными знаниями.

Виктория Симмондс поведала, что ее сестра часто оставалась в «Либерти-хаус» на несколько недель в качестве добровольной помощницы. Анджела усердно изучала русский язык и становилась все более глубоким приверженцем дела борьбы с царизмом.

– Ваша сестра рассказывала о каких-либо событиях в пансионе, которые могли ее встревожить? – спросил Холмс.

– Ничего такого, что объяснило бы ее записку, – ответила Виктория Симмондс. – Правда, несколько месяцев назад ее сильно расстроила ужасная ссора в «Либерти-хаус». Я даже порадовалась, что не видела произошедшего.

В те дни Анна отправилась в очередную поездку, которые случались довольно часто. В ее отсутствие один молодой и ершистый русский нигилист развернул бурную дискуссию во время ланча. Он вызывал у всех благоговейный трепет, поскольку совсем недавно совершил дерзкий побег из русской тюрьмы. Анджела рассказала мне, что обычно он издевался над политическими идеями Ивана Мышкина, выставляя их как невнятные и скучные. Молодой нигилист считал, что лучшее революционное воспитание – участие в уличных грабежах. Нападая на богачей, живущих на холмах в Хэмпстеде, подпольщики могли бы учиться наслаждаться опасностью, культивировать ненависть к толстосумам и заодно изыскивать денежные средства для своей борьбы. – Виктория Симмондс вздрогнула и продолжила: – Подобные речи напоминали картины анархистского кошмара, придуманные консервативными газетами. Но, по словам Анджелы, нигилист умело выставил Ивана Мышкина слабаком и невротиком, в то время как сам играл роль человека действия. Отчаянный русский всегда носил с собой обрубок цепи, которым постоянно размахивал, чтобы продемонстрировать готовность к насилию, свойственную, по его мнению, истинным революционерам. В тот вечер, по уверениям Анджелы, он попытался взять на себя роль лидера.

Однако вскоре вернулась Анна Перовская. Она быстро организовала голосование, по итогам которого новому постояльцу было запрещено появляться в «Либерти-хаус». Впрочем, Анджела сомневалась, что молодые обитатели пансиона приняли бы такое решение, если бы Анна не поддержала Ивана.

– Как зовут этого нигилиста? – поинтересовался Холмс, взяв карандаш и блокнот.

– По-моему, Петр Богданович, если не ошибаюсь, – ответила мисс Симмондс. – А почему вы спрашиваете?

– Нам нужно собрать всю возможную информацию, если мы хотим выяснить смысл послания вашей сестры. С вашего разрешения, я хотел бы оставить ее письмо у себя, чтобы тщательно ее изучить, – сказал сыщик. – Завтра я наведу справки о «Либерти-хаус» у некоторых моих хорошо осведомленных знакомых из русской общины эмигрантов. Визит к ним займет у меня целый день. Послезавтра, пожалуйста, приезжайте сюда снова в десять часов утра. И очень прошу вас, привезите записку Софьи.

– Мистер Холмс, мистер Холмс, как вы думаете, вам удастся спасти мою сестру от… от того, что может произойти в этом доме? – спросила Виктория Симмондс дрожащим голосом. – Анджела написала мне, что я должна держаться подальше от пансиона. Софья только беспрерывно плакала, а затем покончила с собой… Вы единственный человек, к которому я могу обратиться. Если бы Анна Перовская была здесь, я пошла бы к ней. Но сейчас она уехала в Таллин. Я в отчаянии.

– Я имею все основания быть уверенным в том, что мы найдем какое-либо объяснение происходящему, – ответил Холмс. – Но не могу обещать, что сумею спасти Анджелу. Как не могу обещать и того, что вы не пожалеете о начатом расследовании, хоть и получите в конечном итоге ответы на свои вопросы. Вспомните: Анджела предупредила, чтобы вы не пытались что-либо выяснять.

– Я не могу оставить ее. Ведь именно я втянула Анджелу в этот кошмар, – сказала Виктория Симмондс. Ее голос звенел от волнения. – Она моя младшая сестра. В записке Анджела утверждает, что я никогда больше не увижу ее среди живых. Я должна сделать все от меня зависящее, чтобы спасти сестру. – Нахлынувшие эмоции заставили Викторию Симмондс запнуться и замолчать.

– Даю вам слово чести, – произнес Холмс медленно и серьезно, – что сделаю все возможное для спасения вашей сестры.

– Благодарю вас, мистер Холмс, – тихо отозвалась мисс Симмондс, опустив глаза. Затем она быстро поднялась и вышла.

Мы сидели молча, пока не стихли звуки ее шагов по лестнице.

Теперь небо было совсем черным; дождь барабанил по оконным стеклам. Удобно расположившись у горящего камина, я размышлял о том, какие трагедии могут разворачиваться в этот самый момент с другой стороны Риджентс-парка.

Внезапно Холмс поднялся и надел плащ и шляпу.