Политическая история Первой мировой - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 82

«Вольные братья-каменщики» и люди, к ним близкие, всегда (а в двадцатом веке особенно) любят двусмысленности. Так что сказать точно, тень какого Спартака чтили в Германии в 1918 году, теперь просто невозможно.

Правда, Людендорф позднее громогласно заявлял: в военном поражении виновно франкмасонское влияние в армии.

Может, он и ошибался, но вот же, по словам знающих русских наблюдателей – графа Игнатьева, например, в противостоящей немцам французской армии отрицательное отношение к франкмасонам фактически расценивалось как неблагонадёжность.

Да и Россия тут исключением не была… Знаменитая Елена Кускова, жена лидера кадетов Прокоповича и сама видный член партии кадетов, в глубокой эмигрантской старости размышляла: то ли раскрыть «наши общие преступления 1917 года», то ли «записать их и потом зарыть бумаги в американскую землю». Но кое-что она всё же доверила бумаге без последующего погребения: «Движение это (масонское. – С. К.) было огромно. Везде были свои люди. Князьёв и графьёв было много. Были и военные высокого ранга. До сих пор тайна огромна. К Февральской революции ложами была покрыта вся Россия. Здесь, за рубежом, есть много членов этой организации. Но все молчат. И будут молчать».

Впрочем, не будем углубляться в «масонскую» тему. Безусловно, масонство – наиболее очищенная от национального и конкретно-государственного интереса форма организации Золотой Мировой Элиты. И это – очень серьёзный и давний фактор в политической истории мира. Масонство формировалось, вырастало, совершенствовалось и видоизменялось не один и не два века. Однако дело не в фартуках и мистике, а в кошельках, в экономических и особенно в социальных, классовых интересах. Классовые же интересы Капитала всегда интернациональны, а точнее вненациональны, а ещё точнее – наднациональны…

Тем не менее, как уже однажды было сказано, в Германии – в силу особенностей её новейшей истории – Капитал имел весьма выраженную национальную окраску. И вот теперь, осенью 1918 года, этот национальный по преимуществу германский Капитал капитулировал перед Капиталом интернациональным. А последнему рейхсканцлеру кайзеровской Германии принцу Максу оставалось лишь направить к нему парламентёров.

Вечером 7 ноября 1918 года автомобиль германской делегации под белым флагом пересёк линию фронта. Немцев посадили в специальный поезд, и утром они уже подходили к штабному вагону маршала Фоша на станции Ретонд в Компьенском лесу.

Фош руки им не подал и с отсутствующим видом полюбопытствовал:

– Чего вы хотите, господа?

– Мы хотим получить ваши предложения о перемирии.

– О, у нас, – Фош издевательски развёл руками, – у нас нет никаких предложений такого рода. Нам очень нравится продолжать войну.

– Мы считаем иначе. Нам нужны ваши условия прекращения борьбы.

– Ах, так это вы просите о перемирии. Это другое дело.

КОМПЬЕНСКОЕ перемирие ещё не было подписано, а его условия уже ориентировали Германию на вражду с новой Россией. Статья 12-я условий перемирия предусматривала, что германские войска должны покинуть русскую территорию только тогда, когда «союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий».

Если тут кому-то было что-то непонятно, то публичные комментарии к «14 пунктам» Вильсона, сделанные им в Нью-Йорке 27 сентября 1918 года, всё объясняли вполне определённо.

Начало шестого, русского, пункта в четырнадцати «пунктах мира», «озвученных» в Америке 8 января 1918 года, выглядело так: «Урегулирование всех затрагивающих Россию вопросов, которое обеспечит России самое полное и свободное сотрудничество других наций в предоставлении ей беспрепятственной и ничем не стеснённой возможности принять независимое решение относительно её собственного политического развития и её национальной политики и обеспечение ей радушного приёма в сообществе свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберёт…»

О том, как США и другие «сёстры-нации» «помогали» народам России сделать свой свободный выбор, о том, как Антанта и США разжигали и разожгли гражданскую войну, и о том, как они предприняли вдобавок интервенцию в Россию, грабя и разрушая её, можно написать отдельную книгу.

А можно просто сообщить, что 27 сентября 1918 года Вильсон прокомментировал шестой пункт следующим образом: все белогвардейские правительства на территории России должны получить помощь и признание Антанты; Кавказ – это часть проблемы Турецкой империи; Средняя Азия должна стать протекторатом англосаксов; в Сибири должно быть отдельное правительство, а в Великороссии – новое (то есть не Советское).

У народов России на американские комментарии был свой взгляд. Этот взгляд кардинально отличался от вильсоновского, и «столпы» американской «демократии» заняли вполне однозначную позицию по отношению к Октябрьской революции с первых же дней после неё. Как отмечал в 1987 году в № 10 журнала «Новое время» Б. Козлов, уже 19 ноября 1917 года Военное торговое управление США постановило, что «на будущее время и до тех пор, пока управление не сделает других распоряжений, запрещается выдача всяких лицензий на экспорт контролируемых товаров в Россию, включая лицензии на морские перевозки через Тихий океан». Государственный секретарь Лансинг в письме Вильсону от 10 декабря 1917 года решительно настаивал на поддержке Америкой русской контрреволюции, что и было сделано, хотя не сразу решительно. Тем не менее в первую очередь Соединённые Штаты, совместно с англичанами и французами, планировали и финансировали мятеж белочехов, начавшийся летом 1918 года…

Окончательно Белый дом санкционировал совместную с Японией интервенцию в Россию на секретном совещании 6 июля 1918 года – как раз в день убийства в Москве левыми эсерами германского посла Мирбаха. Известный исследователь советско-американских отношений Виктор Мальков в 1988 году в интервью журналу «Новое время» высказал гипотезу, что два события были связаны, заявив при этом, что, во всяком случае, «синхронность событий 6 июля 1918 года в Москве и Вашингтоне – факт».

СОБСТВЕННО, американская «Сибирская экспедиция» началась в марте 1918 года с посылки во Владивосток крейсера «Бруклин», однако тогда всё ограничилось «наблюдением», и морских пехотинцев янки высадили только после того, как под прикрытием японских войск на Дальнем Востоке началось чешское восстание. Растянувшись от Поволжья до владивостокской бухты Золотой Рог, войска чехословацкого корпуса стали запалом большой российской гражданской войны на огромной территории.

17 июля 1918 года государственный департамент опубликовал меморандум. Стиль его был вполне характерным для той Америки, которая в Европе чужими руками заканчивала Первую мировую войну и успешно закладывала базу покорения европейцев руками европейцев, а в Азии была вынуждена считаться с категорическим нежеланием Японии быть служанкой дяди Сэма.

Меморандум сообщал, что Америка-де отрицательно относится к интервенции в России, но вынуждена во имя исполнения союзнического долга помочь чехам.