Лондон - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Резерфорд cтр.№ 91

Семейство Силверсливз заплатило одному, дабы держал в курсе происходящего.

После полудня 30 декабря 1170 года Пентекост Силверсливз, утепленный несколькими слоями одежды, предавался странному занятию. Он вооружился палкой и влек себя вперед, стоя на паре бычьих большеберцовых костей – навощенных и отполированных, притороченных к ногам кожаными ремешками. Так он катался на коньках.

Лондонский каток находился сразу за северной городской стеной, по ее центру. Старые русла Уолбрука, проходившие под стеной, даже сейчас, через восемь столетий после ухода римлян, были забиты мусором, из-за чего почва снаружи оставалась заболоченной. Это место называли Мурфилдс – болотными полями. Будучи трясиной летом, в зимнюю стужу оно застывало огромным естественным катком, куда приходили развлечься лондонцы. Здесь царило оживление. Кто-то даже торговал на льду жареными каштанами. Но Пентекост был далек от веселья.

Ибо гонец только что принес из Нормандии прескверные новости.

– Король намерен арестовать Бекета. Фолиот победил, – сообщил утром отец. – Плохи твои дела, ибо Фолиот не меньше Генриха ненавидит преступных клириков.

– Быть может, король уже и забыл про меня…

– Нет! Он все еще говорит о тебе. А потому, – заключил отец мрачно, – тут ничего не поделать. Тебе придется покинуть королевство под клятвой не возвращаться.

А мать ударилась в слезы.

Изгнание под клятвой! Единственный способ для преступника избежать правосудия. Но куда ему податься? В обширных владениях Генриха – некуда.

– Можешь отправиться паломником в Святую землю, – благочестиво предложила мать.

Но это нисколько не привлекало Пентекоста. Поэтому он скорбно разъезжал, и солнце уже садилось, когда из города примчался какой-то малый и выкрикнул весть, которая за месяц разлетелась по всей потрясенной Европе:

– Бекет мертв! Его убили люди короля!

И Пентекост помчался домой выяснять, что это значило.

Убийство архиепископа Томаса Бекета произошло у алтаря Кентерберийского собора в вечернюю службу 29 декабря в год 1170-й от Рождества Господа нашего Иисуса Христа. Подробности случившегося остаются темными.

Четыре младших барона, [26] состоявшие в отряде, который был послан взять Бекета под стражу, отправились вперед, задержали епископа самостоятельно и в обстановке крайней неразберихи убили его. Они слышали, как Генрих проклинал Бекета в одном из своих припадков ярости, и решили, что тот останется доволен.

Но настоящим потрясением для мира явилось дальнейшее. Ибо когда устрашенные монахи принялись раздевать труп архиепископа, они, к своему изумлению, обнаружили под одеждами простую власяницу кающегося грешника. Мало того – она кишела вшами. Он вдруг предстал в новом свете. Канцлер неожиданно обернулся лицом глубоко духовным, негаданным мучеником, чего никогда не показывал. Он был никакой не упрямый актер. Его отказ от прошлой мирской жизни оказался гораздо глубже, чем полагали. «Да он был истинным кающимся грешником!» – кричали они. Сыном Церкви.

Слово полетело по миру. Лондон провозгласил купеческого сына мучеником. Вскоре это повторяла вся Англия, объявившая его святым – не меньше. Хор загремел по всей Европе. Папа, уже отлучивший от Церкви убийц и их сообщников, прислушался.

Для короля Генриха II это стало катастрофой.

Высшее духовенство провозгласило: «Если не виновен, то по меньшей мере – ответствен». Дабы скрыться от набиравшей силу бури, Генрих быстро переключился на ирландскую кампанию. Что же касалось церковных привилегий, из-за которых он так долго сражался с Бекетом, то о них король Генрих не пикнул.

А осенью 1171 года от Рождества Спасителя нашего в доме Силверсливзов состоялось великое ликование.

Отец Пентекоста обрел возможность объявить:

– Я беседовал лично с юстициаром и епископом Лондонским. Войне короля с Церковью пришел конец. А о преступных клириках он боится и слово молвить. Ты в безопасности. Можешь даже вернуться в Казначейство.

Они впервые за многие поколения благословили имя Бекета.

Сестра Мейбл никогда не сомневалась в том, что мир полон чудес. Провидение Божье усматривалось повсюду. Поразительное обнаружение святости Бекета явилось для нее лишь очередным образчиком процесса, который представал все более замечательным, ибо она не могла его объяснить.

Для нее стало актом веры даже гневное обещание олдермена Булла брату, которое монах не воспринял буквально. Она знала, что брат Майкл добр. Мейбл понимала: Буллу не следовало приобретать Боктон.

– Вот увидишь, – заверила монахиня брата Майкла, – больница получит это наследство.

– На моем смертном одре, – мягко напомнил ей тот.

– Именно, – отозвалась девушка бодро.

Но даже сестру Мейбл озадачило чрезвычайное происшествие, состоявшееся сырым и ясным апрельским утром 1172 года.

Она отправилась к Олдвичу. Прослышала, что там объявился прокаженный, но не нашла и уже возвращалась через пустынный Смитфилд, когда наткнулась на необычное зрелище.

С западной окраины Смитфилда шла внушительная процессия. Кортеж был блистательный. Впереди на конях под богатыми чепраками выступала большая группа рыцарей и леди. Рядом ехали менестрели с трубами и бубнами. Все улыбались и радовались. Мейбл увидела, что следом тянулась толпа простого люда. Но кто же это? К чему такое ослепительное столпотворение? Она отважно шагнула вперед и попыталась осведомиться у всадника, но тот проехал мимо, словно и не заметил ее.

Только теперь монахиня обнаружила странность. Разодетое общество исчезало, не доезжая до городских ворот.

Женщина остолбенела. Ошибки не было. Кони и всадники растворялись, будто попадали в некий незримый туман, а то и проваливались под самый Лондон. Обернувшись на проезжавших конников, она осознала и другое: копыта ступали беззвучно.

И тут все стало понятно. Это видение.

Конечно, монахиня знала о видениях. Известное дело. Но она не ожидала узреть воочию. К своему удивлению, Мейбл не испугалась. Седоки, хотя она могла чуть ли не коснуться их, представали жителями иного мира. Теперь же она разглядела, что некоторые были не рыцарями и не леди, а простолюдинами. Она увидела знакомого каменщика и женщину, торговавшую лентами. С изумлением Мейбл узнала вдруг и больничного пациента, одетого в ослепительно-белые одежды и со странной серьезностью на исхудалом лице.

В скором времени проехали все, но пошел народ. Толпа оказалась весьма разношерстной – все сословия, от сварливой рыбачки до опустившегося лорда. Большинство шло пешком, в отрепьях и с изнуренными лицами. По сторонам вышагивали не менестрели, но престранные существа. Они напоминали людей, за тем исключением, что обладали длинными птичьими ногами с когтями и загнутыми хвостами. Время от времени они кололи шествующих трезубцами, которые несли в жилистых руках. Лица человеческие – заостренные и суровые, – а вот кожа у одних красная, у других зеленая, у третьих – пестрая.