Ключи Пандоры - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Мельникова, Георгий Ланской cтр.№ 15

Впереди завиднелась крыша Глафириной избы. Юля прибавила шаг, но прежде нужно было миновать два мертвых дома. Они стояли вровень с дорогой друг против друга. Оба без крыш, с нелепо торчавшими кирпичными трубами. На чердаках уже выросли топольки метра два высотой, закрытые ставни были крест-накрест заколочены досками. Во дворах за поваленными заборами — густые заросли лебеды и жирных лопухов. Здесь было прохладно, сумрачно и зябко. Юля невольно поежилась. Ощущения не из приятных, словно она и вправду стала героиней фильма о постапокалипсисе. В мире произошла катастрофа, и человечество вымерло. Осталась она в полном одиночестве, потому что друг ее полез в пасть к тигру-мутанту по доброй воле и скудомыслию. А она вот-вот падет жертвой напавшего из-за угла кадавра, потому что это классика жанра и нечего переть против нее буром…

Она набрала полную грудь воздуха, представляя, как будет визжать и отбиваться, и даже поискала глазами, что подобрать для обороны — обломок доски с двумя ржавыми гвоздями или старое полено, валявшееся в траве. И тут от заросшего сиренью палисадника вдруг отделилась мрачная тень и перечеркнула дорогу. Юля взвизгнула и отскочила назад. Фигура, что шагнула ей навстречу, была донельзя абсурдной для реальности — о трех ногах, вернее, двух с половиной. Чудовище зарычало и потянулось к ней костлявой клешней.

— Здравствуй, дочка! — прохрипело оно.

Юля шарахнулась в сторону, с трудом сдержав отчаянный крик. Солнце осветило напавшего монстра, и она выругалась про себя: «Черт! Совсем крыша слетела!»

Кадавра, естественно, не было и в помине. У забора, опираясь на костыль, стоял одноногий старичок лет семидесяти, в полосатых брюках с подвернутой штаниной и в майке-алкоголичке в странных синюшных разводах. Такое случается, если постирать белое с чем-то сильно линяющим. На голове его торчала шляпа из синтетической соломки с прохудившимся верхом. Со стороны казалось, то и не шляпа вовсе, а консервная банка с загнутой крышкой. Съехавшая на затылок, она придавала владельцу комичный вид. На красном от жары лице топорщилась кудлатая бороденка. Глазки-буравчики из-под седых бровей светились живейшим интересом.

— Здравствуйте! — неуверенно произнесла Юля и замерла, не решаясь идти дальше.

Дед пришлепнул комара на щеке и, лихо прикурив от спички дешевую сигарету, с удовольствием оглядел ее с ног до головы.

— Давно к нам такие красавицы не заезжали! Настасья вон всю деревню обежала, рассказала про гостей Глашкиных. Стало быть, о Максимке ни слуху ни духу? — Дедок улыбнулся, словно сам факт пропажи его невероятно обрадовал, и добавил: — Так и не найдется уже!

— Почему не найдется? — осторожно поинтересовалась Юля. — Вы что-то знаете?

— А чего тут знать? Места у нас глухие! — пояснил дед и выпустил клуб вонючего дыма, отчего она поморщилась и отступила в сторону.

Непонятное стариково веселье ее раздражало, и Юля пошла в атаку:

— Ничего они у вас не глухие! Трасса недалеко. И большое село рядом. Вполне современное. Мы его проезжали.

— Каменный Брод, что ли? Ироды там! Упыри проклятые! — Дед вскинул костыль, и глаза его воинственно блеснули. — Помяни мое слово, они Максимку сгубили!

— У вас есть доказательства? — разозлилась она окончательно. — Тогда садимся в машину, отвезу вас в полицию!

— Как же, разбежался! — осклабился дедок, явив миру полный рот металлических зубов. — Башку там сразу открутят, как куренку! Мне хоть девятый десяток пошел, а пожить еще охота.

— Вам открутят? — опешила Юля. — Нужны вы больно полиции!

— Не скажи! — Старик в последний раз затянулся сигаретой, а окурок бросил на землю и раздавил костылем. — Небось не знаешь, что тута при Сталине творилось, а потом, значитца, при Хрущеве? Хотя откуда тебе знать? Молодая еще! Зона тут была. Люди срок мотали! Гранит добывали и кварц. Взорвут в карьере породу, а после на тачках вниз с горы каменья эти спускали…

Юля бросила взгляд на его руки. На пальцах одной — синие буквы «Гоша». На другой — «Север» и заходящее солнце. На предплечье виднелась еще одна татуировка — синее растекшееся пятно. Юля присмотрелась и не поверила глазам. В глухом подтаежном селе и такое? У дряхлого старика? Но ближе подойти не рискнула. Вдруг старикашка только и ждет, чтобы огреть ее костылем и затащить в свои подземелья. Бог с ней, с татуировкой. Юля решила списать все на расплавленные солнцем мозги. Заметив ее удивление, старик весело ощерился.

— Поняла, значитца? Это меня Гошей кличут! Егор Михайлович получается. Можно просто — Михалыч. Я тут и сидел. Восемь лет от звонка до звонка. Кайлом махал да тачки катал. Вместе с мужем Глашкиным.

— Вас по политическим убеждениям арестовали?

— Зачем по политическим? Нет, дочка, идейных у нас мало было, не те времена. Я бычков украл колхозных, цыганам продал, ну и загремел. Хорошо под амнистию попал. Тогда за расхищение колхозного добра можно было и поболе схлопотать. А вот мужа Глашкиного за то посадили, что колхозный керосин продавал налево-направо. Ленька, царствие небесное, покойный муж Настасьи, на Петра-то и донес.

— Ужас какой! — выдохнула Юля. — Как же Глафира после того с Настасьей разговаривает?

— Так дело прошлое, — пожал плечами Михалыч. — С кем ей еще говорить? Настасья — баба вздорная, да ведь живая душа! Хотя любит нос в чужие дела совать и слухи по деревне разносить.

— А с мужем Глафиры что случилось? — прервала его Юля.

— Вышел он в шестьдесят пятом полным инвалидом, а через год, как Иринка родилась, преставился.

— Но причем тут Каменный Брод?

Михалыч вновь выдернул сигарету из пачки и чиркнул спичкой. Затянулся и исподлобья посмотрел на девушку.

— Жили они там, — пояснил он, сплевывая. — Вертухаи! И начальник колонии там же обитал. Еще по тем временам домину держал богатую. К нему со всей страны люди ехали с подношениями, умасливали, чтобы к родным на свидание допустили. На зэках он и поднялся. Дурной человек был. И прихвостни его не лучше. Все там обосновались. Из Каменного Брода до колонии ближе. Им еще и государство дома давало, как же, полезным делом товарищи занимались!

Михалыч зло ощерился и, неуклюже развернувшись, поковылял к завалинке. Усевшись, поманил Юлю пальцем. Она неуверенно потопталась на месте, но подошла и присела рядом. Михалыч смолил цигарку и молчал, смотрел в пустоту. Лицо его нехорошо исказилось. Она тоже молчала, понимая, что старику неприятно вспоминать прошлое. Он заговорил снова, но уже без усмешки:

— Начальником был Сашка Коровин. Увидишь — испугаешься! Лоб бычий, глазищи кровью налиты, кулак два пуда. Бывало, построят на поверку, а он идет вдоль шеренги, и вдруг — раз! — кулачищем в грудь! Зэки после работы слабые, с ног валились не то что от удара, от щелчка, а он смеялся, падла!

— А этот… Коровин до сих пор живет в Каменном Броде?

— Не, помер он, — ощерился металлическими зубами старик. — По пьяни, кажись, в начале восьмидесятых! Но у него сын остался. Сущий бандюган! Он и верховодит сейчас в Каменном Броду. Видела небось, как они там живут? Но мы тута погибать будем, а крошки у них не возьмем! Да они и не предлагают!