Святослав. Хазария - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Гнатюк, Юлия Гнатюк cтр.№ 85

На другой день, едва лагерь киян отобедал, как дозорные сообщили долгожданную весть: подоспели передовые разъезды темника Притыки, а вскоре появился и он сам со своими тысяцкими. Радостной была встреча: крепкие объятия, весёлые возгласы и богатырские похлопывания по плечу.

– Я тут в граде кисну, будто квашня у нерадивой хозяйки, а вы там без меня уже и Итиль взяли, и Семендер, спасибо, хоть на яссов кликнуть решили, – притворно-обиженно басил Притыка.

– Так крепко киснул, – рассмеялся Издеба, – что койсоги готовы были хоть в петлю, лишь бы от тебя подальше быть!

– Ух, Издеба, никак снова шутки Горицветовы пересказываешь, а ну, зови его сюда, вот я сейчас бока-то намну старому шутнику…

Не договорив, Притыка осёкся, видя, как враз опустили очи долу его друзья. А Святослав, глядя прямо в очи старого темника, тихо молвил:

– Пали оба славных темника – старый и молодой Горицветы, ушли из сечи прямо в Ирий… – В очах князя было столько боли, что она тут же вошла в душу Притыки, и он тихо застонал, как будто получил под самое сердце удар булатного клинка. Опустив голову и смахнув слезу, он тихо побрёл в сторону. Каждый темник знал, какими неразлучными друзьями были Притыка, Издеба и Горицвет-старший. А молодой Горицвет был другом их сыновей, в том числе младшего Притыки. Побрёл старый темник, вышел за стан и сел на скалистом пригорке, сгорбившись и втянув голову в плечи. В предвечерних лучах Хорса чудилось, будто большая усталая птица опустилась на вершину пригорка и, сложив свои широкие могучие крылья, замерла в глубоком печальном раздумье.

Снова подскакали дозорные, сообщив, что вернулись гонцы от яссов, но не одни, а вместе с ясскими воеводами. Когда предстали перед князем Руси воеводы, то обратились к нему с поклонами и дарами:

– Покоряемся тебе, русский князь! Прими в знак мира дары наши.

– Что ж, кто с миром идёт, того с миром и примем, – отвечал им Святослав. Когда же удалились ясские воеводы, князь рёк в задумчивости: – Они любовь да дружбу предлагают потому только, что сила наша воинская здесь, а не будь её, по-другому заговорят. Потому следует нам тут, на Ее-реке, возвести град, посадить в нём тиуна и тысячу дружинников, дабы блюли тут законы русские и приглядывали за яссами да койсогами.

Потом спустился к славянскому Танаису и был радостно встречен горожанами. Но слишком велика была русская дружина, чтобы мог принять её градоначальник. Потому войско стало в степи, а Святослав отправился ненадолго в Дон-град поблагодарить горожан за битву, а тиуна – за верную службу.

– Будет край этот тебе и детям, – сказал Святослав, – и слава здесь будет Киеву. Вырастут другие русские грады, и поселятся в них многие люди. И праправнуки наши так же будут сеять пшеницы с овсами и защищать землю свою.

Проследовав на Малый Донец, Святослав и там поставил сторожевой пост.

А потом повернул домой, в Киев.

Опять стало тихо в Танаисе. В град начали возвращаться беженцы, и все славили тиуна, Притыку с воинами и Святослава. Что было разрушено и сгорело во время приступа, то пленные койсоги снова отстраивали, вздыхая и переговариваясь между собой на своём языке.

Огнислав тоже стал собираться обратно в свой посад на Кагале-реке. И дал ему тиун Танаисский за службу верную три больших воза пшеницы, проса, овса, солёного мяса, крепкого мёду, боевых припасов и десять молодых отроков взамен прежних, двое из которых полегли в битве с койсогами. Особо жалел Огнислав за старым греком Анастасом – привязался к нему, как к родному, да что поделаешь – война… Теперь надо было посад вновь налаживать, хлева, амбары ставить, но с таким числом работников он вмиг управится! Тиун дал для сопровождения и охраны несколько воинов, которые должны были приглядывать за отроками на время восстановления посада.

И поехал Огнислав со своими людьми опять к Кагале. По дороге встречались те же степные могилы, заросшие ковылём и пыреем, так же жарко дышала степь и нещадно палило солнце.

Когда добрались до посада, там их встретили лишь обгорелые пни да стены. Но Огнислав первым делом взял серп и пошёл жать перезревшее жито. И отроки вслед за ним поднимали колосья, собирали зерно, что не успели растоптать прошедшие рати кочевников. А другие по велению Огнислава копали яму, наливали воды и месили жёлтую землю с сухой травой, делали саманы, сушили на солнце, а потом возводили стены новой хаты, хлевов да коровников. Крыли камышом, скошенным на Кагале, и плели из верболоза плетни-ограды. И к Овсеням поднялся посад ещё крепче, чем был.

После того большая часть отроков с охоронцами уехали восстанавливать другую огнищанскую весь, а при Огниславе остались только старый ясс да трое новых работников, что сами пожелали в степи жить и трудиться – приглядывать за скотом, косить на речке камыш для топки на зиму и выполнять прочую огнищанскую работу.

А за посадом, как и прежде, стояли на курганах большие стога из сухой травы, куги и соломы, заготовленные для сигнальных дымов.

Садилось солнце за Перунову гору, жрецы приносили вечернюю требу, и дух от неё разносило ветром над Киевом и Ратным полем, где стояли дружины с Белохорватии и Волыни, готовившиеся идти на замену в тьмы Святославовы.

– Боги уже вечеряют, – принюхиваясь, говорили дружинники, – пора и нам!

Костровые снимали с огня медные котлы, а воины, достав деревянные ложки, усаживались всем десятком вокруг и с аппетитом поглощали кашу с мясом.

И сидел у одного огнища костровым старый дружинник. Он молча и не торопясь подкладывал поленья, так же степенно помешивал в котле.

Рядом молодой дружинник нетерпеливо поглядывал на него и наконец не выдержал:

– Дядько Гурята, скоро ли будет готово? Ясти уж сильно хочется!

– А сильно хочется, так и ешь недоваренное… – ответил старый воин.

В тоне его речи не было превосходства, только лёгкий укор молодой нетерпеливости. И юный дружинник, смиряя аппетит, попросил:

– Ну, тогда расскажи что-нибудь, про старовину, например…

– А про что хочешь знать?

– Откуда, к примеру, град Киев пошёл?

– Киев? Ха! Сказал тоже… Киев ему…

– А что?

– Эва, какой борзый! Всё тебе поскорей: и поесть сейчас, и про древнее рассказать – тоже сейчас, а как война, так сразу чтоб и победа. Поскорей ему надобно…

Решив наконец, что варево готово, костровой, продолжая ворчать, стал снимать котёл. Молодой помог ему. Кликнули остальных. Брали ложки, дули, чтобы не обжечься, ели молча и обстоятельно.

И когда вечеря была уже закончена, и всё прибрано, а молодой потерял всякую надежду услышать ответ на вопрос, старый воин, задумчиво глядя в огонь, сказал, как бы сам себе:

– Да, брат, Киев… Давно то было. В старые времена жил премудрый Ирей, и было у него три сына, три славных мужа. Один Индикий, а коротко – Кий, второй – Кущех, или – иначе – Щех, а третий – храбрый Хорив…