* * *
За пару дней до самых грандиозных событий этого года, а может быть, и десятилетия: свадьбы брата и Насти и концерта моей любимой группы, случился акт разбивания моего сердца. Ну, тот самый, когда сердце разрывается на куски или разламывается на тысячу осколков, а ты ходишь грустный и понурый, про себя все время повторяя: «Почему все так? За что? Почему именно со мной?» Со стороны на такого человека смотреть даже забавно. А вот чувствовать себя им – не очень. Очень не очень. Мега паршиво.
Это произошло днем, солнечным ужасным днем, когда я приехала в университетскую библиотеку – сдать, наконец, учебники. Предки, которые в последнее время слегка сошли с ума и после ночевки у Лиды не хотели меня никуда отпускать под самыми разными предлогами, сказали, что, мол, учебники я сдам как-нибудь потом. Например, осенью. Но я пригрозила им, что в таком случае мне влепят веселенький штрафик, на который я буду работать полгода, а в следующем учебном году и вовсе не выдадут книг. Тогда папа самолично вызвался отвезти меня в университет. Я расселась на заднем сиденье в его служебной машине, балдея от того, что еду в универ не учиться, а просто так. Засунув в рот апельсиновую жвачку, я беззаботно смотрела в окно, болтала с отцом, одновременно переписывалась с подругами. Они обе у меня рехнулись – почти как и я. И почти одновременно со мной.
Лидка вдруг ни с того ни с сего стала общаться с двоюродным братом Смерча, тем самым Петром-Гарри. Они уже были на паре свиданий, и, как я смогла вытянуть из нашей Мисс Скрытность, часто и долго целовались. Не то чтобы я была против их общения, но для меня был удивителен тот факт, что моя подруга встречается с братом моего Дениса. Это у меня даже в голове не укладывалось, честно сказать, и я не совсем понимала, подходят ли они друг другу или нет, с тем же ее Женей, придурком, посмевшим бросить мою подружку, все было как-то понятно, а вот этот Петруша… Он не то, чтобы не нравился мне – настораживал. И боялась, что он сделает Лидке больно, но та вроде бы пока была довольна их общением, хотя мне казалось, что она что-то скрывает от нас.
А Маринка все продолжала оставаться в восторге от своего Сашеньки. Конечно, я не знаю, как у нее язык повернулся называть этого здорового чувака с пирсами и тату на руках Сашенькой, но факт оставался фактом. Маринка все больше в него влюблялась и выглядела восторженной дурочкой. Правда, они пока так и не встретились, но ей, по-моему, было достаточно просто разговаривать с ним и переписываться по телефону или Интернету.
– Опять ты с телефоном не расстаешься, – сказал неодобрительно отец и осторожно поинтересовался: – С Денисом переписываешься?
– Не-а, он отдыхает пока, – беспечно отозвалась я. – Это я с девчонками. Слушай, пап, а он тебе нравится? Ну, Дэнка?
Папа внимательно посмотрел на меня через зеркало заднего вида.
– Маша, ты не представляешь как.
– Без сарказма!
– А это и не сарказм, – вздохнул он, поворачивая руль. В последнее время папа какой-то усталый. Оно и понятно: все время на работе. И, кажется, у них там что-то грандиозное намечается – весь отдел пашет как проклятые (по словам папы). Даже маме уже стало интересно, что там такое у них случилось, что ее муж иногда не приходит домой сутками. Я даже слышала недавно сквозь сон, как недовольная мама, которая пошла в отпуск, ждала его до трех утра и выговаривала:
– Женечка, ну сколько уже можно? Ты что, всех бандитов решил переловить? Или ты один за весь отдел работаешь? – тут голос ее стал подозрительным: – Или ты на мужа Семеновой насмотрелся?
– А что муж Семеновой? – из вежливости поинтересовался тогда папа и я тоже – только мысленно.
– Ничего! Он, перед тем как к другой уйти, тоже на работе сидел сутками, – вспылила мама.
– Вера, ну ты скажешь, конечно, – отвечал тогда папа раздраженно. Но на следующий день приехал домой не так поздно и купил маме цветы, а мне – торт. Тогда у нас дома случилась чуть ли не целая трагедия – маме показалось, что папа как-то не так себя ведет, и она два дня обсуждала со своей близкой подругой по телефону, что «Женька стал какой-то подозрительный, как будто бы вину заглаживает, зачем ему еще подарки мне неожиданно дарить?». Успокоилась мама только через пару дней, когда у нас в гостях побывал дядя Гоша, тот самый папин коллега, которого мы однажды встретили с Дэном на улице. Он поговорил с мамой, и она стала поспокойнее.
– Пап, тебе он правда нравится? – спросила я еще раз.
– Твой Денис – очень хороший парень. Я рад, что ты нашла себе достойного молодого человека, – отозвался родитель, не отрывая взгляда от дороги.
– Правда?
Я зажмурилась от удовольствия. То, что Смерч нравится моим родителям, было для меня очень важно.
– Нет, вру.
– Папа!
Он хитро улыбнулся.
– Зачем я буду тебе врать? Я людей умею чувствовать. Когда еще я вас встретил в мае, он мне понравился. Есть что-то в нем, Маша, что заставляет людей ему доверять. И знаешь, что самое главное?
– Что?
– Он не использует это против других.
– Ну, когда как, – вспомнила я тут же его хитрость насчет того, что он якобы любит Ольгу. Но, кстати, Дэнв был прав – если бы он сказал, что просто хочет помочь своей старинной подружке, потому что та боится встречаться с Ником и хочет его от себя отвадить, я бы не стала с ним общаться. Ведь я бы в жизни не поверила ему, что Кларский – бандит и что сам Денис просто так хочет помочь Князю, которую, как оказалось, знает со школы! А так для меня был веский аргумент: Смерчинский, как и я, – несчастный влюбленный. Мы в равном положении. Мы хотим добиться своего. Вот же он стратег.
«Ура, у нас есть свой стратег! Аве стратегу!» – тут же начали строчить головастики.
– Я, Мария, насмотрелся в своей жизни на людей, которые умеют заставить себе доверять, – усмехнулся отец, поворачивая направо. – Обычно это огромный соблазн.
– Соблазн?
– Конечно. Это легкий способ делать деньги и получать власть. И многие из таких людей рано или поздно оказываются за решеткой. А твой Денис другой породы.
– Смерчик такой, – закивала я.
– Он хороший защитник. А это главное в мужчине – уметь защитить свою жен… девушку.
– Да?
– Да.
– Ну, дерется он прикольно, – отозвалась я, вспомнив сценку около кафе. – Правда, я сначала думала, что он слабенький и хиленький, но он просто открытого насилия не любит.
– А Денис дрался? – удивился отец. – Когда? Зачем?
– Э-э-э, ну так, дружеский спарринг, – решила я не портить впечатления о моем парне. А то предок подумает еще, что Дэнка только и делает, как шатается по улицам и дерется со всеми без разбора.
Папа на меня посмотрел и только улыбнулся. Изредка он оглядывался или смотрел в зеркала заднего вида, словно ожидал увидеть на дороге позади нас кого-то, и, по-моему, был удовлетворен тем, что видел. Он довез меня до универа, высадил и хотел пойти вместе со мной под предлогом того, что ему скучно будет меня ждать и что он понесет учебники, но я заартачилась, и папа все-таки остался в автомобиле. Сказал, чтобы я управилась с делами побыстрее, мол, отвезет меня домой, а потом вновь поедет на работу.