Око за око - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Санин cтр.№ 46

От такого варвара с забурлившей в его жилах кровью своих степных собратьев–соседей, славящихся своей мстительностью, можно было ожидать чего угодно. К тому же Эвбулид неожиданно растерялся, не зная, как ему вести себя со сколотом.

Как хозяину с провинившимся рабом? Но какой он теперь хозяин без надсмотрщика, без истрихиды, к тому же сам оказавшийся во власти пиратов. Да и сколот уже не его раб, а их — пьющих вино и веселящихся на палубе. Прикинуться равнодушным и относиться к нему, как к чужому рабу?

Эвбулид, едва подумав об этом, сцепил зубы, чтобы не застонать: какой же сколот чужой, если столько радости, столько надежд было связано с ним?! Тогда… как пленник с пленником? Но, даже если так рассудила судьба, разве сможет он держаться с ним на равных? Разве повернется его язык назвать этого варвара, своего вчерашнего раба — Ладом?…

Эвбулид не успел еще ничего решить, как сколот неожиданным криком смял его мысли.

— А–а! — закричал он, бросаясь на грека.

Эвбулид успел только охнуть:

— Ты что?..

— Умри, поганый пес!

— Пусти…

Опомнясь, Эвбулид что было сил уперся ладонями в грудь сколота, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но его руки встретили неодолимую преграду. С таким же успехом он мог попытаться сдвинуть с места скалу. Лад усилил нажим, и очень скоро спина грека оказалась плотно прижатой к жестким доскам пола.

— Что, нравится такое железо на руки? — хрипел сколот. — А такие кандалы на ноги?

— Пусти!

— Нравится отнимать у человека имя?

— Пус…ти…

— А теперь попробуй и мое ярмо на шею! — потянулся Лад пальцами к горлу своего бывшего хозяина.

Эвбулид завертел головой, ища глазами помощь. Рядом с ним были только готовые броситься на помощь товарищу сколоты и угрюмые гребцы, для которых муки господина были только в радость. Свободнорожденные же пленники находились в другом конце трюма. Одни из них спали. Другие, привыкшие к ругани за лучшее место и крикам раненых, как ни в чем не бывало продолжали вести беседу.

Аристарх с отрешенным лицом сидел в центре трюма, скрестив под собой ноги и, казалось, ничего не видел и не слышал.

Эвбулид уже не пытался сбросить с себя сколота. Все его усилия были направлены на то, чтобы не дать его настойчивым пальцам добраться до горла.

Но Лад был сильнее Эвбулида. Много сильнее. Стоны и жалкие попытки грека высвободиться лишь раззадорили его. Сколота не останавливала ни боль в рассеченной мечом голове, ни острая резь в плечах и локтях. По трое пиратов висело у него на каждой руке, выкручивая их, во время боя на «Деметре», где они так удачно укрылись с товарищами от погони… Месть пьянила его, влекла на своих легких крыльях, торопила, она — он хорошо знал это по рассказам отца и старших братьев — несла душе и телу гораздо большее освобождение, чем от сброшенных наручников, разбитых о камень кандалов, разорванных веревок…

— Помогите! — в отчаянии закричал Эвбулид.

Сколот залепил ему рот своим подбородком, вталкивая в него бороду и слыша, как бьется под ним, хрипит полузадушенная жертва, радостно шептал:

— Око за око! Смерть тебе, эллин!..

Обычно Лад не добивал ослабевших врагов. Оставляя скифа или сармата лежащим на поле брани, он доверял его судьбу добрым или кровожадным богам, нимало не тревожась, какие из них первыми спустятся с небес к истекающему кровью человеку. Но сейчас его память жила лишь событиями последних двух месяцев его недолгой — всего в двадцать пять весен — жизни.

Шумное застолье в родной землянке… привычный путь в Ольвию, где их ждали с зерном купцы–эллины… внезапное нападение на спящий обоз и неравная сеча их, десяти сколотов, со скачущими вокруг них с арканами сарматами.

Теперь все они: и сарматы, и купивший его у них торговец с лицом воина, и глашатаи на греческом рынке, и надсмотрщик с истрихидой слились для него воедино в этого эллина, беспомощно лежащего под ним. И потому ему не будет от него пощады…

Эвбулид чутьем, обостренным приближением смерти, прочитал это в глазах сколота. Силы быстро оставили его.

Лишь на какое–то мгновение волна отчаяния и жажда жизни помогли ему чуть приподняться. Но сколот тут же снова придавил его к полу, нащупал жадными пальцами горло и стиснул его, словно железным обручем.

Лучи света заплясали перед глазами забившегося Эвбулида, сделались розовыми.

— Помогите же!.. — собрав последние силы, прохрипел он, уже не в силах ослабить мертвую хватку, которая отнимала у его обезумевших легких и без того несытный воздух трюма.

Удивленный живучестью грека, Лад приподнял его и ударил головой о доски.

Руки Эвбулида опустились. Равнодушие и усталость обволокли его.

«Ну и пусть… — устало решил он. — Пусть…»

Словно во сне до него донесся далекий голос Гедиты, и он никак не мог понять, что она говорит ему, почему плачет. Потом ее заглушил хохот Квинта. Крик Диокла. Стон Армена…

Глаза Эвбулида были широко открыты, когда вдруг погасли иглы света. Померкло ли сознание, или часовой, приложившись к амфоре вина, захваченной на «Деметре», а может быть, «Афродите», разлегся на крышке трюма, — он уже не знал. Как не мог видеть и того, что греки, подбежав к нему на помощь, скрутили двух сколотов и били Лада, срывая с его головы повязки, до тех пор, пока он, застонав, не отвалился от своей жертвы и не упал рядом с товарищами.

С той минуты, как главарь пиратов отправил Армена на торговом паруснике, безбоязненно подплывшем к грозной «Горгоне», в ушах старого раба неотрывно звучали прощальные слова Аспиона:

«Привезешь выкуп — и ты свободен!»

— Как?! — изумясь, пролепетал Армен. — Ты отпустишь меня, и я снова смогу служить своему господину?

«Я сказал, что дам тебе свободу! — отрезал Аспион и, с усмешкой взглянув на него, обернулся к своим пиратам: — Объясните ему, что как только он привезет деньги, может убираться на все четыре стороны!»

Кто–то из пиратов, подталкивая Армена к паруснику, на ходу принялся поучать его:

«Где твоя родина?»

— В Армении…

«Вот и уберешься в свою Армению! Мы, так уж и быть, подбросим тебя до берегов Малой Азии, а там доберешься сам. Понял?»

— А мой господин?

«Вот уж действительно потерял рассудок от радости! — взорвался пират и закричал, вталкивая Армена на палубу торгового судна: — А твой господин уберется в свои Афины!»

Странным было теперь состояние Армена…

Ему бы радоваться, а он, глядя, как накатываются на парусник волны, обдавая палубу мириадами брызг, с тревогой думал об Эвбулиде. Ему не давала покоя мысль, что изнеженный, любящий делать маникюр и модные прически хозяин сейчас один в трюме пиратского корабля. И — о, боги! — разучившийся даже одеваться без его помощи, ранен, избит, наверняка, голоден. Зачем он покинул его, прежде чем напоить, обмыть ссадины, наконец, уложить поудобнее.