Принцесса льда - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Ярцева cтр.№ 5

– А если это ее судьба – стать чемпионкой? Не зря же Бог дал ей талант! Вот и в Библии говорится, что грех зарывать талант в землю…

– Бог, судьба… Бросьте вы эту мистику, – фыркнула Маргарита Львовна. – Где гарантии, что она выбьется в звезды? Без связей, без влиятельных родственников? Это лотерея с мизерными шансами! Про травмы я уж и не говорю, они неизбежны. Но даже если ей удастся пробиться на пьедестал – если ей, как вы выразились, это суждено, – что с того? Ну, выиграет она какой-нибудь чемпионат, пусть десяток чемпионатов, а потом? Спортивный век короток! А время, когда можно получить образование, поступить в престижный вуз и приобрести достойную специальность, будет упущено! Добавьте сюда отсутствие социальной адаптации! – она так и сыпала аргументами, увесистыми, как пушечные ядра. – Они варятся в своем соку и оказываются неприспособленными к миру, где люди ходят по земле, а не катаются по льду! Вот сманите вы ее чемпионской славой, а берете ли на себя ответственность за то, что с ней станется, когда она вынырнет из этого омута?

Тамара Витальевна ощущала себя, как пехотинец, который полез с винтовкой против танка. И уже готова была согласиться, что тянет Машу в омут, а Бог и судьба не выдерживают конкуренции с престижным вузом и достойной специальностью. Маргарита Львовна почувствовала, что противник отступает.

– Тамара Витальевна… нет, просто Тамара, – она доверительно тронула тренера за локоть. – Я несу ответственность за дочь и прошу вас быть моей союзницей. Да, у Маши талант к фигурному катанию, но стоит ли ее об этом оповещать? Напротив, необходимо убедить ее, что никаких перспектив у нее нет! – Тренер хотела что-то сказать, но Маргарита Львовна не слушала: – Что ничего ей не светит! Ради ее блага! Вы умный и зрелый человек, вы все понимаете. Вы же видите, у Маши нет амбиций, ни о каких высотах она не мечтает… – Тренер снова попыталась открыть рот, – …так не будите спящего зверя! Не толкайте ее на путь, который может исковеркать ей жизнь! У нее есть способности к математике, к языкам! По английскому в школе требования просто аховые, зубрить не перезубрить! А одно неосторожное слово может…

– У вас что-то горит, – наконец вставила Тамара Витальевна.

Маргарита Львовна метнулась на кухню. На сковородке потрескивали черные угольки, под потолком плавали дымные волокна, похожие на перистые облака. «Пропади ты пропадом», – обругала горе-хозяйка картошку, которая и так пропала, спихнула сковороду на соседнюю конфорку, захлопнула кухонную дверь, а окно, наоборот, распахнула и принялась махать полотенцем. Дым выветривался неохотно, и когда она, запыхавшаяся, вышла в коридор, Тамара Витальевна стояла у входной двери, уже в куртке.

– Надеюсь, мы договорились, – Маргарита Львовна сдвинула собачку замка и выпустила тренера на лестничную площадку. – Я вижу, вы меня поняли. Пускай Маша учит английские глаголы, а не зубцовые прыжки. И вы ей в этом поможете – просто-напросто тем, что промолчите. О’кей?

«Манипуляторша, – думала Тамара Витальевна в лифте. – Перевербовала как миленькую, теперь и не пикнешь. «Не смыслю, не вникаю», а сама очень даже в теме. Небось специально про спортивные школы начиталась, чтобы знать врага в лицо… Что-то она такое странное сказала?.. А, о прыжках».

Хотя Тамара Витальевна и упомянула про лутц и флип, которые действительно прыгаются с зубца, она не могла припомнить, чтобы в разговоре называла их зубцовыми.

Отчетное выступление учеников районных школ в этом году совпало с Машиным днем рождения. Да еще, как по заказу, проводилось на ее родном катке, а не в «Школе высшего спортивного мастерства» на другом конце города, как в прошлые годы. На таких выступлениях катаются и шестилетки, только-только сдавшие зачет на «юного фигуриста», и подростки, которым нужно обкатать программу для второго или первого спортивного разряда. Ни судей, ни оценок нет; зрители – мамы-папы, бабушки-дедушки, друзья-знакомые – приходят посмотреть на своего фигуриста, похлопать и покричать ему «браво».

Только у Маши не было «своей» публики. Школьные друзья жили в других районах; мама принципиально игнорировала все, связанное с коньками. Вдобавок музыка у Маши была как у белой вороны – «Море» французского композитора Дебюсси. «Уж откопала так откопала, – ворчала Тамара Витальевна. – Ни мелодии, ни ритма, какая-то окрошка!» Но Маша уперлась. Под эту музыку простые элементы делались волшебными. На перетяжках – когда катишься то на одном, то на другом ребре конька, рисуя на льду волнистую линию, – Маша превращалась в парус, и соленый ветер выгибал и мягко клонил ее вправо-влево. На дугах, скользя на одной ноге с раскинутыми в стороны руками, она становилась гордой птицей и торжественно парила над морем. На беговых шагах мчалась по гребню волны за пенным барашком. А то представляла себя повелительницей стихий, что взглядом останавливает океанские валы, насылает ветра и сдвигает горы.

…Она выехала на лед одной из последних. Публика подустала, на трибунах было довольно шумно. Но стоило Маше начать выступление, как зрители прекратили шушукаться и ерзать. Неотрывно следили за каждым ее движением, вместе с ней переводили дыхание. Во время вращений аплодировали так громко, что она не слышала музыку. А потом устроили настоящую овацию и продолжали хлопать, когда Маша уже зашла за бортик. Она еще раз выехала на поклон, удивляясь и радуясь, что незнакомые люди кричат ей «браво», и в тот же миг заметила на трибуне знакомое лицо. Это был Гоша.

Он уже сто лет не ходил на каток; столько же времени они не общались. Когда случайно встречались на улице – в последний раз прошлой зимой, – на ходу бросали друг другу «привет-привет» и шли каждый своей дорогой. Но Маша спиной ощущала, что он оборачивается и смотрит ей вслед.

Выступления закончились. Зрители вперемешку с участниками потянулись с катка. Маша дожидалась в сторонке, пока схлынет народ, и невольно высматривала в толпе Гошу. Пропустив всех, она вышла самой последней – и увидела, что Гоша стоит снаружи, возле крылечка. Он шагнул навстречу:

– Привет, Маш.

На уроке рукоделия, классе в третьем, делали оптическую игрушку – тауматроп. Вырезали из плотного картона кружок, прокалывали по бокам, в отверстия вдевали веревочки. На одной стороне рисовали птичку, на другой – клетку, или вазу – цветы, аквариум – рыбку. Веревочки крутили между пальцами, кружок вращался, и птичка оказывалась в клетке, а рыбка в аквариуме. Маша изобразила на сторонах картонки два одинаковых мальчишеских лица, одному пририсовала усы, бороду и шляпу. Раскручивала свой тауматроп и видела одновременно мальчика и взрослого.

Вот и теперь в глазах у нее точно так же двоилось. Вроде бы Гоша ничуть не изменился: те же серо-зеленые глаза, русые с рыжиной волосы, ямочка на подбородке. Но он стал на голову выше Маши и держался просто и спокойно, отчего казался года на два взрослее мальчишек из ее класса: от такого не жди подколов и дурацких шуточек.

– Ты виртуоз, – сказал он. – Это было гениально. Катаешься прям как знаменитости по телеку!

– Да ты что, какой я виртуоз, – Маша даже отпрянула. – Я так, для себя занимаюсь. Я совсем не то, что они…