Боги войны. "Артиллеристы, Сталин дал приказ!" - читать онлайн книгу. Автор: Александр Широкорад cтр.№ 15

Испытания 40,8-мм гранатомета непрерывно велись с 1933 г. Почти каждый год изготавливались все новые модели, а то и малые серии. Так, только в 1937 г. ОКБ-16 изготовило для войсковых испытаний 12 гранатометов, а завод ИНЗ-2 – еще 24.

В конце 1937 г. 40,8-мм гранатомет Таубина проходил войсковые испытания одновременно в трех стрелковых дивизиях. Отзывы везде были в целом положительные, практическая скорострельность была доведена до 100 выстрелов в минуту (с обойменным питанием). Вот, к примеру, донесение из 90-й стрелковой дивизии Ленинградского военного округа, где с 8 по 18 декабря 1932 г. проходили испытания гранатометов: «Действие гранатометов безотказно».

В ноябре 1938 г. 40,8-мм гранатомет испытывался на малом бронекатере типа «Д» Днепровской военной флотилии. Гранатомет был установлен на тумбе от пулемета ШВАК. Стрельба велась как на якоре, так и с ходу. Из заключения комиссии: «Автоматика работала безотказно… меткость удовлетворительная… система при стрельбе не демаскируется благодаря слабому звуку выстрела и отсутствию пламени… взрыватель работает безотказно как по воде, так и по грунту».

Управление вооружений ВМФ 20 января 1939 г. заключило договор с ОКБ-16 на изготовление 40,8-мм и 60-мм корабельных гранатометов, но вскоре разорвало договор без объяснения причин.

Гранатомет Таубина испытывался и в частях НКВД на Дальнем Востоке, где он также получил положительные отзывы.

Уже по результатам войсковых испытаний конца 1937 г. гранатомет следовало принять на вооружение РККА. Все отмеченные недостатки были несерьезны и устранимы. Да и без недостатков у нас не принималась на вооружение ни одна артсистема. Вон сколько недостатков было у 76-мм дивизионной пушки Ф-22 (обр. 1936 г.), а ведь пустили в массовое производство. Что же произошло?

Дело в том, что Таубин перешел дорогу «минометчикам». Они сочли, что гранатомет Таубина ставит под сомнение продолжение работ по 50-мм ротным минометам, а может, и по 60-мм и 82-мм минометам.

27 июля 1938 г. Таубин писал в Наркомат обороны: «Отдельные работники Арткома – Доровлев, Богомолов, Бульба, Игнатенко – на протяжении 1937 г. с помощью бывшего председателя Артиллерийского комитета АУ Кириллова-Губецкого создали атмосферу шантажа вокруг… 40,8-мм гранатомета». [11]

Минометчикам удалось добиться выхода Постановления КО № 137 от 22 июня 1938 г., которым был принят на вооружение 50-мм миномет, имевший много конструктивных недостатков.

Минометчики добиваются от Артуправления фантастического по глупости решения – испытывать 40,8-мм гранатомет вместе с 50-мм минометом и по программе стрельбы миномета. Естественно, что миномет не мог вести настильной стрельбы, и ее не было в программе, а гранатомет мог эффективно вести как настильную, так и навесную стрельбу. Зато при максимальном угле возвышения кучность стрельбы 50-мм миномета оказалась чуть лучше. К тому же миномет был существенно проще и дешевле гранатомета.

Так Красная Армия осталась без артсистем настильной стрельбы и без автоматических гранатометов. Замечу, что в середине 1960-х гг. американцы впервые применили автоматический гранатомет во Вьетнаме, а в конце 1969 г. в СССР начались испытания автоматического гранатомета «Пламя», по устройству и принципу действия очень похожего на гранатомет Таубина.

Конструкторы-авантюристы и безграмотные члены Арткома ГАУ устраивали кампанию за кампанией по созданию небоеспособных артсистем. Об авантюре с беспоясковыми снарядами мы уже говорили. В 1931–1936 гг. недоучившийся (2 курса) студент Леонид Курчевский, пользуясь покровительством Тухачевского, Павлуновского и Орджоникидзе, попытался заменить все орудия РККА и ВМФ на динамореактивные. Он создал тупиковое направление развития безоткатных орудий по схеме «нагруженный ствол». С 1931 по 1936 г. промышленность изготовила около 5 тысяч безоткатных орудий системы Курчевского калибром от 37 до 305 мм. Большая часть этих орудий вообще не прошла военную приемку, а несколько сот орудий состояли по нескольку месяцев (до трех лет) на вооружении, а затем были сняты.

К 22 июня 1941 г. в РККА не состояло на вооружении ни одной артсистемы Курчевского. Любопытно, что несколько десятков тысяч снарядов типа «К» для 76-мм безоткатных пушек Курчевского в ходе битвы за Москву было подано к 76-мм полковым пушкам обр. 1927 г. и для этих снарядов составили специальные «Таблицы стрельбы».

В 1938–1940 гг. в ГАУ началась «картузомания». Накануне войны ряд деятелей решили перевести всю корпусную артиллерию РККА с раздельно-гильзового заряжания на картузное. Преимущества раздельно-гильзового заряжания более чем очевидны. Замечу, что Германия, имевшая лучшую в мире артиллерию в обеих мировых войнах, полагалась исключительно на раздельно-гильзовое заряжание. И не только в орудиях среднего калибра (10,5–20,3 см), но и в орудиях крупного калибра (30,5–43 см).

Важно отметить, что переход от гильзы к картузу касается не только выстрела, тут требуется введение изменений в стволе орудия. Так, стволы опытных 152-мм гаубиц М-10 и гаубиц-пушек МЛ-20 с картузным заряжанием были не взаимозаменяемы со штатными стволами. Крохоборы-картузники могли выиграть в копейках, зато полностью дезорганизовать нашу корпусную артиллерию. Война положила конец проискам «картузников».

Крохоборы из ГАУ на время унялись, аж до 11 декабря 1967 г., когда вышло постановление о начале работ по созданию 122-мм и 152-мм гаубиц с картузным заряжанием. 5 лет напрасного труда, и в марте 1972 г. Министерство оборонной промышленности выпустило приказ о прекращении работ по картузным гаубицам 122-мм Д-16 и 152-мм Д-11.

Как видим, нашу артиллерию в 1920–1940-х гг. кидало из стороны в сторону. Миллиарды рублей, отнятых у голодного народа, шли на фокусы с беспоясковыми снарядами, «универсалками» (то есть зенитно-дивизионными пушками) Тухачевского, безоткатками Курчевского, прожектерство «картузников» и т. д.

Лично я не любитель малодостоверных сенсаций. Но создается впечатление, что в нашей артиллерии работала большая тщательно законспирированная группа вредителей. Не могло же у нас быть так много дураков, тем более что все тупиковые затеи были уж слишком хорошо продуманы.

Если поставить в ряд все русские серийные и опытные полевые пушки, созданные с 1800 г. по 1917 г., а их наберется более двух десятков, то легко заметить, что их габариты почти одинаковы. То же можно сказать и о весе орудий. Дело в том, что весогабаритные характеристики полевых артсистем определяла «Ее Величество Шестерка Лошадей». Уменьшить вес – это проиграть в мощности орудия, а небольшое увеличение веса резко снижает мобильность. Увеличить диаметр колеса – лафет начнет опрокидываться на поворотах, уменьшить – ухудшится проходимость.

Оптимальной запряжкой в одну повозку всегда считалась четверка лошадей. При запряжке большего числа лошадей снижался коэффициент полезного действия. Поэтому более 10 лошадей старались не запрягать. В XIX веке состояли на вооружении легкие и тяжелые полевые (дивизионные) орудия. Первые запрягались четверкой, а вторые – шестеркой лошадей. К началу ХХ века было решено частично пожертвовать мобильностью полевой пушки ради улучшения ее баллистических качеств. Вес в походном положении 76-мм полевых пушек обр. 1900 г. и обр. 1902 г. оказался около 2 т, то есть крайний предел для шести лошадей. Скорость возки их по хорошим грунтовым дорогам не превышала 6–7 км/час. Причем стоит отметить, что для возки шести орудий батареи 76-мм пушек требовалось не 36 лошадей, а 108, так как на каждое орудие в батарее приходилось по 2 зарядных ящика, каждый из которых также запрягался шестеркой лошадей. Кроме того, в пешей батарее имелись лошади для офицеров, хозяйственных нужд и т. д.