Моя единственная надежда - читать онлайн книгу. Автор: Элли Блейк cтр.№ 20

Надя кивнула, хотя слушала ее вполуха. Сигнал тревоги раздался минуту назад, когда Сэм сказала, что Райдер безумно боится выпустить из рук то, что для него важно.

Конечно, она не была важна для него, как Сэм. Даже если считать естественным появление собственнических чувств, когда оказываешься с кем-то один на один без одежды. Когда этот кто-то уносит тебя в райские кущи и возвращает на твой кухонный стол, несет тебя в душ, а потом ты стоишь на ослабевших ногах у входной двери… Даже тогда они ни разу не говорили о чем-то большем. Даже просто о возможности второго акта. По правде сказать, с того момента, как их одежда оказалась на полу, они вообще ни о чем не говорили.

– Значит, вы с моим братом…

Надя вдруг увидела, что Сэм, положив подбородок на руку и улыбаясь во всю физиономию, наблюдает за ней.

– Извини?

– У тебя такой задумчивый мечтательный взгляд. Я отлично знаю тот взгляд. Я каждый день вижу его у Бена.

Надя поднесла ко рту нагревшееся пиво, отчаянно пытаясь сообразить, что ей ответить.

– Надеюсь, по крайней мере, твой блуждающий взгляд имеет отношение к моему брату, учитывая, что в последний раз, когда я видела вас вместе, вы целовались взасос.

Надя чуть не захлебнулась пивом. Осторожно поставив его на стол, она провела руками по лицу, а потом запустила их в свои распущенные волосы.

– Почему ты считаешь, что это нечто большее, чем просто минутная слабость?

– Я знаю своего брата, Надя. Он точно такой же, как те небоскребы, которые он строит, – большой, сильный, неуязвимый. Это первый раз, когда я видела его таким взволнованным, что он не мог этого скрыть. А взволновала его ты, моя милая.

От этих слов у Нади вспотели ладони и в ушах зашумела кровь. Она подумала, не похоже ли это на приступ панической атаки, которой страдает Сэм.

– Сэмми, Сэм, мне жаль портить твою сказку, но никаких «нас» с твоим братом нет. В том смысле, о котором ты говоришь. Я всегда приезжаю в Мельбурн, чтобы отдохнуть. Но это время подходит к концу. Через пару недель в Австралию прилетают продюсеры нового шоу «Скай Хай», чтобы посмотреть нескольких танцоров, получивших персональные приглашения на просмотр. Я одна из них.

Сэм спала с лица. На какую-то секунду Наде показалось, что оно буквально сползает у нее с костей.

– Райдер знает?

Надя сглотнула.

– Я бы никогда не согласилась принять твое приглашение на свадьбу, если бы не была уверена в том, что доведу все занятия до конца.

Сэм посмотрела на нее так, будто разом стала старше своих двадцати четырех лет.

– Это то, что мой брат называет «включить дурака».

Надя быстро и тяжело вздохнула. Потом подняла руки, показывая, что сдается.

– Ладно, не думаю, что я упоминала об этом при нем. Или еще при ком-то из моих учеников.

Она бросила на Сэм многозначительный взгляд, на который девушка ответила не менее многозначительным. И правильно. В конце концов, с кем-то еще из своих учеников Надя не провела много часов подряд в голом виде. Почему она сделала это с Райдером? Что делало его особенным среди дюжины других? Здесь было что-то еще. И много.

Безусловно, Райдер был красив и невероятно сексуален, как вольный ягуар. Но Надя быстро поняла, что он амбициозен и противоречив, глубок и совсем не прост. И в то время как она годами, раз за разом пыталась поймать свою удачу, он был не склонен испытывать судьбу. Возможно, все дело в том, что, обладая достаточным эмоциональным багажом, Райдер привлекал ее, как пламя привлекает мотылька.

Сэм взяла Надю за руку, прервав ее размышления. Потом махнула официанту и, заказав еще пива, произнесла:

– Хочу сказать еще одну вещь, а потом буду держать рот на замке. Райдеру проще выдрать себе ногти щипцами, чем иметь дело с отцом, но он это делает, когда мне это нужно. И уже одного этого достаточно, чтобы считать его классным парнем. Той женщине, с которой он свяжет свою жизнь, очень повезет. И чем бы все ни кончилось сейчас, Надя, ты могла бы стать этой женщиной.

Надя вытащила из-под неиспользованного ножа красную бумажную салфетку и глубоко вдохнула, надеясь, что Сэм не заметит, каким дрожащим был этот вздох. Потому что в тихие ночные часы она вертелась с боку на бок, думая о чем-то очень похожем. То, что происходит здесь и сейчас, не должно иметь никакого отношения к ее ближайшему будущему.

Но оно имело. Всегда. Она знала лучше, чем кто бы то ни было, что прошлое и будущее переплетены так тесно, что могут задушить тебя.

– Сколько себя помню, единственное, чего мне всегда хотелось, – это танцевать. Год назад у меня было все: работа, которую я любила, город больших возможностей, где всегда кипит жизнь. А я бросила все это из-за… – Она собиралась сказать: из-за парня. Но нет. Ей пришлось признать, что это был лишь предлог. Тогда почему? Потому что ей надо было отдышаться? Потому что это оправдывало ее желание сбежать домой к маме? И то и другое, но все же. – Потому что я не понимала, что имела, пока не лишилась этого. И тогда я поняла, что жизнь не идет сама по себе. Ты выбираешь ее. И я выбрала танец. И всегда буду выбирать танец.

– Танец значит так много?

– Без него я бы не поняла, кто я такая.

Подошел официант с двумя запотевшими бутылками пива. Когда Надя взяла у него из рук бутылку, она увидела, что красная салфетка изорвана в клочья.

– Черт, такой страсти можно только позавидовать. – Сэм пристально посмотрела на красное месиво и поднесла бутылку ко рту. – Ну, хватит об этом. А в остальном, если не считать, что ты только что слегка разбила мое сердце, надеюсь, теперь, если мы доберемся до Вегаса, нам гарантированы места на шоу. Верно?

– Когда захотите.

Сэм глубоко вздохнула и, закрыв глаза, повернулась лицом к солнцу. Надя, чувствуя облегчение от того, что поделилась с ней своими планами, попыталась сделать то же самое. Теперь, когда она рассказала о них Сэм, они приобрели большую реальность. И предвкушение разлилось по ее венам, словно жидкий лед, кольнувший кончики ее пальцев.

Теперь Надя до конца поняла всю серьезность происходящего.

Год, проведенный вдали от профессионального танца, помог ей повзрослеть. Это началось в тот момент, когда за дверью дома ее матери она встретила ее только с удивленно поднятой бровью.

Естественно. Таков был их фамильный способ утешать. Подвернула ногу? Терпи. Провалилась на просмотре? Переживешь. Она не особенно обиделась. Провал – такая же непременная часть жизни танцовщицы, как разогрев. И все же она почувствовала его, как удар под дых, и все вдруг сразу прояснилось.

Больше всего на свете ей хотелось танцевать.

Единственное, что ей было нужно, – это делать это как можно дальше от матери.

Надя горела этим желанием, и реальность только добавляла дров в этот костер. Через несколько недель у нее будет шанс получить это.