Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов - читать онлайн книгу. Автор: Малкольм Гладуэлл cтр.№ 34

Некоторые вещи либо делают тебя сильнее, либо ломают. Это и роднит нас с Джеем».

1.

Самая известная фотография в истории американского движения за гражданские права сделана 3 мая 1963 года Биллом Хадсоном, фотографом Associated Press. Хадсон находился в Бирмингеме, штат Алабама, где активисты Мартина Лютера Кинга-младшего вели борьбу с начальником полиции, расистом Юджином Коннором по прозвищу Бык. На фото запечатлен подросток, на которого нападает полицейская собака. Даже сегодня при взгляде на фотографию испытываешь потрясение.

Хадсон отдал пленку с отснятым за день материалом своему редактору Джиму Лаксону. Лаксон начал просматривать фотографии, пока не дошел до мальчика, стоящего перед разъяренным псом. Его внимание приковало, вспоминал он позднее, «праведное спокойствие на лице юноши, в которого вцепляется немецкая овчарка». Последний раз фотография производила на него подобное впечатление за семнадцать лет до этого, когда он опубликовал принесшее автору Пулитцеровскую премию фото женщины, выпрыгивающей из окна верхнего этажа объятой пожаром гостиницы в Атланте.

Лаксон разослал фотографию по всем печатным изданиям. На следующий день The New York Times напечатала ее на первой полосе субботнего выпуска. Так же поступили New York Daily News, Los Angeles Times, Boston Globe, Chicago Tribune, San Francisco Chronicle и Philadelphia Inquirer. В Белом доме президент Кеннеди увидел фотографию и пришел в ужас. Государственный секретарь Дин Раск выcказал опасение, что она может «привести в замешательство наших друзей за границей и порадовать врагов». Фото обсуждалось в конгрессе, о нем говорили дома, в учебных аудиториях школ и университетов. Какое-то время казалось, что никакие другие темы американцев не интересуют. Это был образ, как выразился один журналист, который «остается в памяти навсегда… худой, хорошо одетый юноша, кажется, наклоняется в сторону собаки, руки безвольно висят вдоль тела, спокойный взгляд устремлен прямо вперед, словно бы говоря: “Ну давай же, кусай, вот он я”». Многие годы Марин Лютер Кинг и активисты кампании за гражданские права вели борьбу с расистскими законами и установлениями, господствовавшими на американском Юге, – правилами, которые не давали черным получить работу и хорошее образование, лишали права голоса и даже возможности утолить жажду, воспользовавшись тем же питьевым фонтанчиком, что и белый человек. Неожиданно ситуация изменилась. Год спустя конгресс США принял знаковый Закон 1964 года о гражданских правах, один из самых важных законодательных актов в истории Соединенных Штатов. Закон о гражданских правах, как часто говорят, был «написан в Бирмингеме».

2.

В 1963 году, когда Мартин Лютер Кинг прибыл в Бирмингем, его движение переживало кризис. Девять месяцев он руководил протестами против сегрегации в Олбани, штат Джорджия, в двухстах милях к югу, но был вынужден покинуть город, не одержав ни одной мало-мальски значимой победы. Самым крупным достижением движения за гражданские права на тот момент являлось решение Верховного суда по делу «Браун против Комитета по образованию», вынесенное в 1954 году. Суд объявил сегрегацию государственных школ неконституционной. Но по прошествии почти целого десятилетия расовая сегрегация в государственных школах «Глубокого Юга» продолжала цвести пышным цветом. В 1940-х и начале 1950-х годов большинством южных штатов руководили относительно умеренные политики, которые хотя бы на словах были готовы признавать права чернокожих. Тогдашний губернатор Алабамы «Большой Джим» Фолсом любил повторять «все люди одинаковы». Но к началу 1960-х годов умеренных политиков не осталось. Власть захватили бескомпромиссные сторонники сегрегации. Казалось, Юг возвращается обратно в прошлое.

А Бирмингем? Бирмингем был самым расово сегрегированным городом в Америке. Его прозвали «Южный Йоханнесбург». Когда активисты движения за гражданские права направлялись в Бирмингем, куклуксклановцы заставили автобус съехать на обочину и подожгли его, а местная полиция делала вид, что ничего не происходит. Дома чернокожих, пытавшихся поселиться в белых кварталах, местные расисты взрывали так часто, что Бирмингем получил прозвище «Бомбингем». «В Бирмингеме, – пишет в книге “Перенеси меня домой” Диана Макуортер, – криминалистика утверждала, что наиболее верный способ остановить волну преступлений – краж, изнасилований, чего угодно – выйти на улицу и застрелить парочку подозреваемых. (“Ситуация выходила из-под контроля, – мог прокомментировать лейтенант полиции. – Вы знаете, что мы должны были сделать”.)»

Юджин «Бык» Коннор, начальник полиции города, приземистый коренастый человек с огромными ушами и «голосом лягушки-быка», получил известность в 1938 году, когда в Бирмингеме проводилась политическая конференция с участием белых и черных делегатов. Коннор привязал длинную веревку к столбу на лужайке перед конференц-залом, протянул ее посередине прохода и потребовал, чтобы – в соответствии с городскими указами о сегрегации – черные сидели по одну сторону, а белые по другую. Среди присутствующих находилась и жена президента Элеонора Рузвельт. Она «ошиблась» стороной, и люди Коннора чуть ли не силой пересадили ее на половину для белых. (Попробовал бы кто-нибудь предложить такое Мишель Обама.) [39] По утрам Коннор любил посидеть в гостинице «Молтон», опрокидывая рюмку за рюмкой 50-градусный бурбон Old Grand-Dad и бросая фразы вроде «Еврей – тот же ниггер, только вывернутый наизнанку». Люди частенько рассказывали про Бирмингем анекдоты, которые мало походили на анекдоты. Чернокожий в Чикаго просыпается однажды утром и сообщает жене, что во сне ему явился Иисус и повелел идти в Бирмингем. Жена в ужасе: «А Иисус пойдет с тобой?» На что муж отвечает: «Он сказал, что пойдет только до Мемфиса».

По прибытии в Бирмингем Кинг собрал свою команду по планированию. «Должен вам сказать, – начал он, – что, по моему мнению, кто-то из сидящих сегодня здесь не вернется живым после этой кампании». После чего обошел комнату и произнес над каждым репетиционную надгробную речь. Один из помощников Кинга впоследствии признался, что никогда не горел желанием ехать в Бирмингем: «Когда я поцеловал на прощание жену и детей на Кэрол-роуд в Атланте, то думал, что никогда их больше не увижу».

Кинг, безусловно, был значительно слабее своих противников. Ярчайший пример аутсайдера. Тем не менее он обладал преимуществом такого же парадоксального свойства, как дислексия Дэвида Буа или болезненные воспоминания о детстве Джея Фрайрайха. Он принадлежал к той группе людей, которую всегда сильно недооценивали. К тому моменту, как крестовый поход в защиту гражданских прав добрался до Бирмингема, афроамериканцы несколько сотен лет учились выживать в положении униженных и оскорбленных. И за это время кое-что узнали о борьбе с гигантами.